— Стряхнем с хвоста мальчиков.
— А он есть, хвост?
— Думаю, да. Постоим минут десять.
— Поздравляю, майор! Здорово вы обтяпали дельце. В сумке-то, поди, куча золота? Они все тут грабители. Старый директор умер, а на его место близкий родственник заступил. Мафия наши сокровища из своих рук не выпускает.
— Да, богат наш улов. А вам велено сопровождать меня?
Спутник пожал плечами, улыбнулся: дескать, чего спрашивать?
— Вы, майор, не узнали меня? Я капитан Сизов, мы встречались на совещании у Старрока. Помните?
— Теперь вспомнил. Вы были в форме.
— И вы были в форме.
— Ладно, давайте знакомиться. Пожали друг другу руки.
Майор почувствовал дружеское расположение, предложил:
— Заглянем в сумку. А?
Капитан ничего не ответил.
«Осторожный», — подумал Костя, распахивая на сумке молнию. Поставил сумку на сиденье рядом с собой. Перебирал мешочки, свертки, шкатулки. Открывал их и глазам офицеров представали беспорядочно насыпанные блестящие предметы из золота и бриллиантов. Одна шкатулка, другая… Заполнены до краев. И чего в них только не было!
— У-у… — качал головой капитан. — Вот насос, гору сокровищ закачала.
— Куда сдавать будем?
— Старрок ждет нас.
— А он куда сдаст?
Капитан засмеялся, покачал головой. Вопрос Костин звучал смешно и наивно. Все теперь знали природу власти: ценности из одного кармана она перекачивала в другие карманы, но только не в карман государства, — такого кармана теперь вроде бы и не существовало. Даже банки были частными, коммерческими.
— Да, капитан, — заметил Костя. — Больно сознавать, что и мы с вами лишь пешки в игре темных сил.
Из угла сумки выглядывала головка китайского термоса. Открыл пробку. Термос доверху был набит мелкими изделиями, — сверкающими синеватыми камешками. Они излучали живой пульсирующий свет, — точно глаза испуганных птиц и зверушек, истомившихся в неволе и просившихся наружу. «Сколько же тут погребено красоты, фантазии мастеров, тончайшего искусства их рук. Сколько радостей могли бы приносить эти украшения женщинам и мужчинам, — и тем, кто бы обладал ими, и тем, кто смотрел бы на них. Ох, Боже, Боже! Древние говорили: слаб человек! Но вот одна женщина, теперь она немощная старуха, а какой вред причинила людям и государству! Вот тебе и слаб человек! Слаб, слаб, а в сотворении зла он бывает ох как силен!»
Являлись Косте мысли и иного порядка: вот сейчас они отдадут сокровища Старроку, а тот львиную долю оставит себе, остальные рассует по карманам других старроков — тех, кто вручил ему власть, охраняет его от правосудия. А там, среди этих людей, нет благотворителей вроде Третьякова, Мамонтова, — там хищники пострашнее Регины Бондарь. Никто из них не томится мыслями о Родине, народе, сотворившем эти сокровища. Преступники, способные за эти колечки и перстеньки предать, продать и убить кого угодно. «И вот ведь парадокс, вот моя неразрешимая драма, — думал Костя. — Я, как лягушка, ползу к ним в раскрытую зубастую пасть и не могу ни свернуть, ни уклониться, — прямо в пасть вместе с этими несметными богатствами. Не могу их бросить, не могу взять себе и употребить во благо. Прямо в пасть… Сердце противится, мозг протестует, а я ползу».
Запустил руку в сумку: еще один термос, этот — литровый, наш, отечественный.
И его вынул. И в нем такие же мелкие изделия: перстни, кольца, заколки, запонки, булавки… И все с бриллиантами.
Майор оглянулся по сторонам. Слава Богу, — никого нет! Вытер пот со лба. Посмотрел на капитана. И тот все видел и все понимал. Он был бледен.
— Пол-России ограбили! — выдохнул капитан.
— Столько лет сидела и все тащила в свою нору. Ах, сволочь! Чтоб она сдохла, старая карга!..
— И молодец же ваша девица, как ловко уложила стервозу! И, кажется, баллончик не применяла, сцену ей устроила — и та скапутилась. Я дверь приоткрывал — видел. И вы, майор, настоящий артист: какой спектакль разыграли!
— Боюсь окочурится.
— Пусть издыхает. Старрок все покроет! За это-то… — Капитан оглядел сумку. — …Они мать родную не пощадят.
— А государству, думаешь, ничего не сдадут?
— Государству! — взорвался капитан. — Не будьте наивны, майор! Вы ему сумку на стол поставьте, а он уж найдет ей дорогу. Будьте покойны, в банк не понесет. Да и в банке сидят их люди. — И капитан с тревогой добавил:
— Нам торопиться надо. Старрок-то уже все знает, ему по радиотелефону доложили.
После паузы капитан улыбнулся, с теплом в голосе проговорил:
— Мы как отъехали от музея, за нами две машины устремились, — Старрок на хвост посадил. А вы… Ловко вы их! У вас поучиться надо.
Костя тоже довольно улыбнулся. Он хотя и не знал о хвосте, но подозревал, — правда, думал, что его «пасет» соперничающая мафия, те, что ночью в лесу шарили. На Литейный-то и не обязательно было ехать, но именно здесь он знал несколько укромных двориков, — в один из них они и нырнули.
— Поедем. Но хотел бы вам капитан предложить… Не все же Старроку. Вот этот литровый термос — вам хочу дать, а этот — себе оставлю. Сумку же — Старроку. Ну! Что скажете?
— Хорошо бы, да где спрячем?
— А это уж… Мы живо обтяпаем.
Развернул машину и с ходу вкатил ее в ряд стоявших тут поблизости, у входа в какой-то институт, автомобилей. Один термос бросил на сиденье, прикрыл газетой, другой велел капитану положить в багажник. Вытащил черную сумку, захлопнул на замки машину.
— Пошли! — сказал майор.
Остановили частника, попросили отвезти в милицию.
— С вас сотня.
— Дороговато, ну ладно, — вези.
И вскоре с драгоценной ношей они входили в кабинет начальника милиции.
Старрок ждал майора и, когда офицеры вошли, посмотрел на часы.
— Почему не на своей машине? — спросил, впиваясь взглядом в черную сумку, протягивал к ней руки и уже не ждал ответа, а только сказал капитану: — Сизов, вы свободны.
Капитан вышел.
— Что со старухой?
— Кажется, умерла. От испуга.
— Сама? Без вашей помощи?.. А где девица? Ты так мне ее и не представил!
— Представлю потом. Это мой ассистент.
Генерал рванул молнию:
— О-о-о!..
От изумления почти упал в кресло. Сунул нос в сумку, словно нюхал. Ошалело смотрел на Костю.
— Закрой дверь!..
Костя не спеша закрыл дверь на замок, подошел к столу и сел сбоку. С удивлением и даже тревогой смотрел на генерала, — тот, казалось, окончательно потерял самообладание, сучил руками по содержимому сумки, захватывал узлы, свертки и полушальным взглядом осматривал браслеты, колье, перстни. Потом с
