письмо.
Алексей Глебович пробежал глазами, передал Домину, тот, прочитав, передал Кулашвили. А Михаил отдал Нине. Анна Максимовна из-за плеча Нины одновременно с ней прочитала эти слова прощания.
— А ведь он… — Михаил, увидев лицо Нины, не сказал слово «контрабандист». — …А ведь он умер!
— Мне очень жалко его, — произнесла Анна Максимовна.
Мужчины сурово молчали.
По железнодорожным путям, извиваясь, неслась поземка, подхлестывал холодный ветер, и поезда точно торопились скорее в путь, будто бы надеясь ускользнуть от крепнущих морозов.
Капитан Домин с платформы смотрел вслед пограничному наряду: Михаил Кулашвили и Евгений Никитин направлялись к паровозу. Вечерняя мгла сгущалась, и фигура человека около паровозной тележки скользнула на миг, подобно призраку.
Не сговариваясь, Кулашвили и Никитин бросились за ним.
