держится независимо, как равный партнер!»
— Коротко о концепции эмбрионального человечества. Колонизация Гемы будет успешной, если численность колонистов в первые же десятилетия достигнет ста миллионов. В противном случае неизбежен возврат к первобытному состоянию.
— Откуда же столько… Фантастика… Утопия… — послышались разочарованные возгласы.
Все ждали, что скажет Лоор. Но он, казалось, заснул, откинувшись на спинку кресла. А Орт намеренно выдерживал паузу, явно забавляясь всеобщим замешательством.
— Да, нас для этой цели смехотворно мало, — наконец заго-ворил он. — Наша численность ограничена возможностями жиз-необеспечения в условиях Космополиса. Как сказал Лоор… гм-м… великий Лоор, — он покосился на спящего, — предел достигнут. Этим, кстати, и вызвано ограничение в праве на потомство. Но…
Орт сделал еще одну долгую паузу.
Лоор приоткрыл глаза и сказал неожиданно ясным голосом:
— Продолжайте же, профессор!
— Эмбриогенетика предлагает выход из, казалось бы, безвы-ходного положения. Будет создан банк эмбрионов. При соответ-ствующих условиях они сохраняют жизнеспособность длительное время. Право на потомство получат все. Сегодня тысячи эмбрио-доноров, завтра миллионы эмбрионов!
— А как же селекция? Селекция во множестве колен? Целена-правленная селекция, спасающая нас от деградации? — вырва-лось у меня помимо воли.
На мне мгновенно скрестилась сотня взглядов. И среди них ра-стерянный взгляд Тоя, встревоженный — Урма, пронизывающий — Лоора. Наступила не предвещавшая ничего хорошего тишина, на меня уже мысленно примеряли «погребальный» скафандр.
«Что я наделал! — ударила в голову запоздалая мысль. — Ка-кая идиотская нелепость…»
На помощь неожиданно пришел… профессор Орт!
— Мой юный друг, — сказал он доброжелательно. — Знание основ лооризма делает вам честь… — Меня сразу же перестали расстреливать взглядами. — Но к теориям, даже великим, нельзя подходить догматически. То, что в стесненных условиях Космопо-лиса было единственно правильным, не оправдает себя на Геме. Ведь нужно в кратчайшие сроки создать популяцию глобального масштаба. И здесь селекция будет осуществляться путем естествен-ного отбора, как это происходит в природе. Вы правы в том, что селекция по генным спектрам предпочтительней. Со временем мы к ней вернемся, но на первых порах она оказалась бы непозволительной роскошью. Вы удовлетворены, пытливый юноша?
Я поспешно кивнул.
…Пытаюсь вспомнить взгляд Реута в ту страшную минуту и не могу. Вот взгляд Урма до сих пор вижу — тревожный, даже взвол-нованный. Человек, пытавшийся меня убить, так бы не смотрел…
А каким же все-таки был взгляд Реута? Почему не оставил сле-да в памяти?!
— Мне так хочется иметь ребенка, — сказала Асда. — Но у нас его не будет…
— Орт говорит, что мы можем…
— Как ты не понимаешь! Это же унизительно и аморально, Фан!
— О какой морали ты говоришь? — изумился я. — Разве она существует? Разве все, что у нас делается, не аморально?
— Нет, Фан, не все! — улыбнулась Асда сквозь слезы. — Мы любим друг друга, и в этом высочайшая мораль, ведь правда?
— Правда, — согласился я.
11. Записка
Возвратившись к себе, я обнаружил на пороге клочок пластика. «Тебе угрожает опасность, — было нацарапано на нем. — Если хочешь узнать подробности, приходи в полночь к шлюзу А03/С31. Если, конечно, не побоишься. Твой доброжелатель».
«Что за нелепая шутка, — подумал я в первый момент. — Не-ужели таинственный «доброжелатель» думает, что я ни с того, ни с сего отправлюсь, на ночь глядя, в это гиблое место?»
«Ты никуда не пойдешь, потому что труслив…» — тотчас на-смешливо откликнулся внутренний голос.
«Но ведь могут заманить в западню и деструктировать!»
«А разве нельзя это сделать в другом месте и в другое время? Не запрешься же в клетку, из которой ни шагу! Да если будешь отси-живаться, бояться высунуть нос, то перестанешь себя уважать!»
«Дурак, идиот, кретин! — сказал я в завершение этого короткого диалога с самим собой. — Ну и отправляйся к «доброжелателю». Только потом не раскаивайся в своей глупости!»
«Жизнь полна опасностей, от них не убережешься. Неизвестно еще, что хуже — быть глупцом или трусом…»
И вот я иду по сумрачным опустевшим магистралям, погружа-юсь в затемненные туннели, взбираюсь на пандусы, ныряю в шлюзы. Дорога хорошо знакома: «доброжелатель» выбрал для встречи излюбленный маршрут моих ночных прогулок. Кстати, поблизости расправились с «двойником».
Стараюсь шагать тверже. Мои шаги гулко резонируют в волноводе туннеля. Сейчас сверну в промежуточный тамбур, пройду по эстакаде, соскочу на нижний ярус и…
Сзади слышен смех.
— Тэ-эк… Ты пришел, Фан. Зная тебя, я был в этом уверен. Ты же ничего и никого не боишься.
Я оборачиваюсь, не сознавая, что происходит.
— Реут? Это ты написал записку? Ты и есть мой «доброжела-тель»? Что тебе нужно от меня?
— Что нужно? — мерзко хихикает Реут; лицо его при этом остается неподвижной маской, белеющей в полумраке. — Вот простак!
Я вижу направленное на меня жерло деструктора. Как и в тот раз, меня парализует страх; пытаюсь подавить его усилием воли.
— Чего же ты ждешь, давай! — сквозь звон в ушах доносится чей-то
(мой?!) голос; он спокоен и полон презрения.
— Тэ-эк… Не торопись, успеешь, — издевается Реут. — Теперь осечки не будет! Сколько раз я мысленно видел, как ты стоишь передо мной на коленях, беспомощный и покорный, умоляя о пощаде…
— Не дождешься!
— А может передумаешь? Тогда отпущу!
— Ничего, смерть от деструкции легкая!
Теперь уже в моем голосе издевательские нотки, оказывается и так бывает…
Реут в бешенстве. Похоже, я испортил ему миг торжества!
Жерло деструктора поднимается до уровня моего лба. Палец на спуске медленно сгибается.
«Вот и все…» — думаю со странным облегчением.
Но последняя моя мысль об Асде, ее мне по-настоящему жаль…
И вдруг шум за спиной Реута!
Из темноты метнулось огромное тело, рухнуло на него, сбило с ног. Деструктор отлетел в сторону.
Я не верил глазам. Мой спаситель — красный «верняк»! Не может быть!
Но это на самом деле был он, хотя и в непривычном темном одея-нии.
Упруго вскочив, «верняк» заломил руку Реуту.
— Вставай, подонок!
Реут заскулил от боли.
— Подними деструктор, — сказал мне «верняк». — Пригодится. Пользоваться умеешь? Нет? Смотри: вот предохранитель, он снят. А это спуск. Ну, действуй. Я пошел.
Он исчез в темноте так же внезапно, как и возник.
Я вертел в руках деструктор, не зная, что делать.
