— Что за бред ты несешь? Какой, к черту, призрак. Никакое я не привидение, у меня есть тело.
— Я не говорила, что ты привидение, я только сказала, что ты призрак, — цыганка сфокусировала взгляд в одной точке, как будто бы пытаясь что-то вспомнить. — Я не знаю, как тебе объяснить это. Ты не отсюда, не из этого мира. Ты вышел из темноты. И помочь тебе может только человек, вхожий во тьму.
— Куда вхожий?
Ее замешательство дало ему понять, что она знает больше, чем говорит.
— Говори… С ним ничего не случится. Я тебе обещаю.
Цыганка замерла в нерешительности, по ее поведению было видно, что ее мучают сильные сомнения
— Ну же, не бойся.
— Его зовут Этьен, — тихо произнесла она после затянувшейся паузы.— Этьен Жоме. Раньше у него была аптека на Цветочной улице, но после начала войны я его почти не видела.
— А где он может быть сейчас?
— Прячется, наверное, где— то так же, как и я.
— А из-за чего? Я просто спрашиваю, любопытства ради.
— Он еврей.
— А ты можешь мне помочь разыскать его? Или хотя бы сообщить имена его знакомых?
— Нет, я же сказала тебе, он на людях не живет. Я даже не уверена, что он в городе. А о его знакомых я вообще ничего не знаю. Мы с ним никогда не встречались. И мне известно о нем только по слухам.
— А кроме него?
— А кроме него тебе помочь никто не может, — не дав до конца задать вопрос, ответила она. — Ты, кажется, обещал меня отпустить?
— Да, конечно, только напоследок еще один вопрос. Как мне попасть на Цветочную улицу?
— Ты хочешь найти его? Но я же тебе сказала, что он не…
— Нет, нет, ты не поняла, мне сейчас нужен не он. Я туда шел еще до встречи с тобой. Мне нужно попасть в кафе «Трафальгар».
— Это не кафе, а кабак. И если ты хочешь напиться, то можно найти место и поприличней.
— Я совершенно не собираюсь напиваться, просто у меня там назначена встреча с ее хозяйкой.
— С Мелен? — цыганка прищурилась, опять о чем-то задумавшись.
— Ты ее знаешь?
— Нет, но много о ней слышала. Кем она тебе приходится?
— Она вроде как была моя пассия. Но я точно не знаю, потому что у меня амнезия, и я совершенно не помню, что со мной было раньше.
Все время пока он говорил, цыганка как-то странно качала головой, а сощуренные глаза следили за каждым его жестом.
— Ты на правильном пути, она была хорошо знакома с Этьеном. Но будь осторожен, Мелен та еще штучка.
— А она, что, тоже того? — Карл неопределенно махнул головой куда-то в сторону. — Ведьма?
Цыганка негромко засмеялась.
— Тебе бы в инквизиции служить…
— Ты уверена, что мы с тобой раньше не виделись?
— В этом мире нет.
Шум на улице отвлек их внимание. Вокруг фуражки собралась целая толпа зевак, пытавшихся узнать, что же здесь происходит. Прямо сквозь гущу людей стал пробираться высокий, плотный мужчина в форме французской жандармерии.
— Что здесь случилось? — спросил он, пытаясь сходу определить, кто из них жертва.
— А кто вам сказал, что здесь что-то случилось?
— Ну, как же, люди, — полицейский обернулся, указав в сторону столпившихся зевак.
— Люди очень часто ошибаются, особенно когда собираются такими толпами.
— Но отсюда были слышны крики.
— Крики? — переспросил Карл, делая изумленное лицо. — Надо же, а я ничего не слышал. А вы? — обратился он к цыганке.
Та лишь неопределенно покачала головой.
— Вот видите, у нас все в порядке. Это, наверное, кому-то показалось.
— Вы уверены?
— Вполне.
Еще раз оглядев их и пытаясь найти хоть какой-то аргумент в свою пользу, полицейский сдался и нехотя пошел разгонять толпу.
— Спасибо, что помог, — сказала она, когда жандарм уже не мог их слышать. — Если бы он узнал, кто я, то непременно бы сдал ВАШИМ.
— Как тебя зовут?
— Мария.
— Необычное имя для здешних земель.
— Я. — Она опять осеклась, не решившись договорить до конца.
— Ну, я пойду?
— Да, иди, пока этот олух не очухался.
Цыганка повернулась и уверенно зашагала в сторону улицы, на ходу одевая косынку. Но, не дойдя пару шагов до выхода из подворотни, она вдруг остановилась и, вернувшись обратно, произнесла почти шепотом.
— Береги свои глаза, они — единственное, что в этом теле осталось от тебя.
— Но… — он было хотел возразить, что это вовсе не его глаза и что у них даже цвет другой, но она ему не дала этого сделать, резко оборвав на полуслове.
— Наши глаза — это то, чем мы все отличаемся друг от друга. Это двери в твое «я». И сейчас они у тебя открыты, поэтому ты должен остерегаться НЕДОБРЫХ людей, — слово НЕДОБРЫХ она произнесла с какой-то зловещностью. — Иначе ты погибнешь не только физически, но и духовно.
Карл хотел еще что-то спросить, но она быстро выбежала на улицу, растворившись в толпе. Ему же ничего не оставалось делать, как подняться и продолжить свой путь. Все еще слабыми ногами он добрел до фуражки, одиноко лежащей на том же месте. Вокруг по-прежнему стояли люди, с опаской озираясь на него.
— Вы знаете, где это находится? — обратился он к жандарму, который до сих пор не мог навести порядок на улице.
— Да, конечно, — ответил тот, прочитав адрес на визитке, — вам надо пройти по этой улице два квартала в обратном направлении. Дойти до театральной тумбы и повернуть направо. Это и будет Цветочная улица. Желаю удачно провести время, — он еще раз взял под козырек и, больше не желая поддерживать разговор, пошел в противоположном направлении.
До ориентира, указанного жандармом, Карл дошел довольно быстро, по дороге купив букет цветов у дамы, что отказывалась его «понимать». Та улица, к которой он так стремился, находилась буквально в двадцати метрах от нее, и если бы он в замешательстве свернул в другую сторону, то наверняка нашел бы ее без посторонней помощи. Но тогда не произошло бы встречи с цыганкой, после которой в голове бушевал целый ураган противоречий. Впрочем, разговор толком ничего не прояснил, и вопросов стало больше, чем накануне. Единственным воодушевляющим фактором было то, что понемногу стала проясняться роль Мелен в этой запутанной истории, где она была одним из этапов на пути возвращения домой.
Так, постоянно прокручивая в голове весь разговор, чтобы не забыть ни единого слова, Карл незаметно добрел до «Трафальгара».
— «Да, это тебе не Версаль», — вспомнил он старую поговорку.
Конечно же, это было не элитное заведение, но, тем не менее, оставалось непонятным, почему цыганка назвала его «кабаком»? С виду кафе выглядело довольно прилично, даже, можно сказать, по- домашнему: светлый интерьер, скатерти в красную клеточку на небольших круглых столиках, украшенных
