огромной, круглой комнате с сотней дверей, за одной из которых скрывается истина — «Но где тот нужный ключ, хотя бы к одной из них?»
— Ну, а новости о погоде, вы узнаете от моих коллег на МетеоТВ.
Прежний диктор исчез, и вместо нее появилась другая миловидная дама, стоящая на фоне «живой» карты.
— Добрый день. Меня зовут Елена Пушкина. Я ознакомлю вас с прогнозом погоды на всей территории России. На сегодня, 25 апреля 2002-го года… — Больше Он уже ничего не слышал. Нужный ключ был найден.
Исступленно сев на пол, он невидящим взором уставился в одну точку на экране. Существующая реальность окончательно потеряла свои осязаемые контуры. В голове заевшей пластинкой крутилась только одна и та же фраза. — «Двадцать пятое апреля 2002 года, двадцать пятое апреля 2002 года».
На экране опять все изменилось. Наверное, Он снова задел кнопку пульта, из-за чего вернулся на предыдущий канал. На этот раз музыка уже не звучала. Вместо нее появился еще один диктор, внешний вид которого был похлеще, чем у пляшущих негров. Его одежду, кроме как лохмотьями, назвать было трудно. Коротко стриженые волосы торчали в разные стороны. В носу было что-то вроде серьги, а на правой руке виднелась большая прямоугольная татуировка с непонятным иероглифическим символом посередине.
Только спустя какое-то время, по мягкому и мелодичному голосу Он смог определить его пол. Определенно, это была женщина.
— Привет, это «News—блок» на Mtv. И с вами, как всегда, Тутта Ларсен. В этом выпуске вы узнаете…
Вплотную приблизившись к телевизору и с неподдельным изумлением изучая странный облик, Он, едва касаясь пальцами экрана, принялся водить ими по контуру ее лица.
— Так вот вы значит какие… Русские!!!
Глава 2
Первое, что Он увидел, открыв глаза, это белоснежный потолок. — «Мой потолок»
Раньше Он никогда бы не подумал, что такая пустяковая вещь, как потолок, может так сильно поднимать настроение. И эта мягкая подушка с одеялом, от которой приятное чувство полудремы мягко разливается по всему телу. — «Значит, это был всего лишь сон» — «Ничего себе „всего лишь“. Лучше бы мне всю ночь Надежда Чепрага пела — стресс был бы и то меньше»…
— «А хотя… Все-таки жаль, что я тогда не прыгнул», — память быстро перенесла в годы отрочества, когда ему было лет шестнадцать, и Он был влюблен в девочку, имя которой, к сожалению, уже не помнил.
Жила она в соседнем дворе и не обращала на него никакого внимания. И тогда, чтобы произвести на нее впечатление, а заодно и узнать, что такое настоящий «адреналин», Он решил прыгнуть с парашютом. Всего один раз. Больше не требовалось. Придя в парашютный клуб и записавшись в секцию, Он прошел короткую программу двухнедельного инструктажа. Но вот, когда ДЕЛО ДОШЛО ДО ДЕЛА… Таким же солнечным утром, как и сейчас, Он решил что это не для него…
Потом, конечно же, долго корил себя за собственное слабодушие. Но время, как говорится, лечит. Кроме него и не находившим себе места родителям, о его идее «фикс» никому известно не было. Поэтому, к радости последних, обо всем этом Он очень скоро позабыл. «Последние» же в свою очередь деликатно никогда ему об этом не напоминали, стараясь лишний раз не смутить, за что Он им был искренне благодарен.
Ну, а потом было поступление в институт, где жизнь покатила совершенно в другом русле, и об этом инциденте Он уже вспоминал с иронией, рассказывая приятелям за пивом, что он, дурак, однажды чуть было не прыгнул, но мозгов хватило этого не делать.
— «И кто знает, как бы сложилась судьба, если бы я тогда поступил иначе? А так моя нынешняя жизнь меня вполне устраивает. У меня своя квартира. Пусть коммуна, но зато в центре Питера. Старенький „Бумер“ — но мой. Любимая девушка, хорошая работа, что еще надо для счастья. Нет, все-таки хорошо, что я тогда не прыгнул».
Пробежавшись глазами по потолку, он остановил взгляд на открытом окне, за которым росла акация. На ее массивной ветке сидел воробей и, возмущенно чирикая, разглядывал его то одним, то другим глазом.
— А тебе чего надо? — воробей на тональность его голоса еще громче защебетал.
— Благодать-то какая, тишина. И почему же я этого раньше не замечал? — «Может быть, потому, что возле моего дома никогда не росла акация, а окна выходили в колодец двора. Черт побери, где я?»
— Господин оберлейтенант, вы уже проснулись? — этот неожиданно прозвучавший нежный женский голос возымел действие кастрюли кипятка, вылитой за пазуху. Резко дернувшись в сторону, противоположную голосу, Он тут же упал с кровати.
Сильная, острая боль пронзила все левое плечо и обе ноги, но на этом неприятности не закончились. При падении Он умудрился «поздороваться» головой с тумбочкой, от чего она на пару секунд превратилась в «индейский бубен».
Приземлившись на пол, Он не знал, за что хвататься. К счастью, вовремя подоспела виновница этого позорного приземления, которая оказалась блондинкой с большими карими глазами и слегка приспущенными веками, что характерно для немцев. На вид ей было не больше восемнадцати лет, что делало ее больше похожей на ученицу выпускного класса, нежели на медсестру, хотя и весьма привлекательную.
— Что с вами такое? Вы не ушиблись?
С помощью медсестры Он взгромоздился обратно на кровать, которую недавно так спешно покинул.
— Лежите смирно, я сейчас позову доктора.
Поправив одеяло, она быстро исчезла за дверью. Теперь, оставшись один, Он смог осмотреться. Правда, осматривать, как оказалось, было нечего. Больничная палата по площади не превышала двенадцати квадратных метров. Вся мебель состояла из кровати, на которой он лежал, до боли знакомой тумбочки да маленького стола со стулом в противоположном углу. Кроме него, здесь никого не было. — «Прямо номер люкс».
Очень скоро дверь отворилась. В комнату вошел невысокий пожилой мужчина в белом халате со стетоскопом на шее. Судя по улыбке и доверительным чертам лица, можно было сказать, что этот человек относился к плеяде неисправимых оптимистов. Чуть поодаль за его спиной стояла та самая медсестра, с которой Он уже успел заочно познакомиться.
— И как чувствует себя наш герой? Вас, говорят, еще раз сбили?
— «Ха-ха-ха. Как смешно. Я смотрю, новости здесь быстро распространяются», — тут же про себя парировал Он. Девушка, как будто прочитав его мысли, быстро шмыгнула за спину доктора, постыдно опустив глаза.
— Ну ладно вам. Не обижайтесь. Нам не следует начинать так знакомство. Меня зовут доктор Клаус Хубер. А эту очаровательную особу, которая сразила вас наповал, зовут Хильда. Прошу любить и жаловать, — после слов доктора Хильда густо покраснела.
— Итак, как ваше самочувствие после восемнадцатичасового сна?
— Восемнадцать часов?
— Да, плюс-минус двадцать минут, — артистично сказал доктор, посмотрев на часы. — Ну, так как же мы себя чувствуем?
— Можно сказать, что я себя почти не чувствую.
— Для начала уже неплохо. Так, смотрим на кончик карандаша, — доктор Хубер стал плавно водить
