Главная специальная операция впереди!

МОЛИТВА

Господи Иисусе Христе Сыне и Сло­ве Божий! Молитвами Пресвятой Богоро­дицы и всех святых, в земле Русской просиявших, спаси, сохрани и помилуй Россию, всю Великую, Малую и Белую Русь и нас, триединый народ Русский. Исцели нас, Господи, от немощи духов­ной, дай сил встать за Веру и Отечество и освободиться от ига иудейского и вла­сти лукавой. Дай нам сил и помоги, Гос­поди, собрать землю Русскую воедино и воссоединиться одному, неделимому на­роду Русскому - великороссам, мало­ россам и белорусам - в триединое це­лое в новой Русской державе, Союзе Ве­ликой, Малой и Белой Руси, воссоеди­ниться, обратиться к Вере и Жизни право­славной, по Твоей воле, Господи, Святым равноапостольным Великим Владимиром для нас избранной и установленной, вер­нуться на путь замысла Твоего для нас и исполнить волю Твою на Земле.

Подай, Господи, народу Русскому.

ИНТЕРВЬЮ ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «ЗАВТРА» А.А. ПРОХАНОВУ ИЗ ТЮРЬМЫ «МАТРОССКАЯ ТИШИНА»

Полковник Квачков: «Национальное восстание - да!»

«Завтра»: Владимир Васильевич, как вы оценивае­те произошедшее с вами? Чей это замысел?

Полковник Квачков: Думаю, что до 17 марта 2005 года замысла как основания плана операции против меня и моих товарищей-офицеров спецназа не было. Была по­вседневная деятельность ФСБ и других, возможно, ча­стных спецслужб, отслеживающих на национально-пат­риотическом поле наиболее опасные для власти поли­тические течения и направления. В их числе был и Во­енно-Державный Союз, возглавляемый генерал-полков­ником Л. Г. Ивашовым, в работе которого я принимал участие. Безусловно, моя почти тридцатилетняя служ­ба в соединениях и частях специального назначения Вооруженных Сил, личный боевой опыт в Афганиста­не, Таджикистане, Чечне и других горячих точках мог­ли вызвать повышенный интерес спецслужб. Это, на­верное, главная причина, по которой я был арестован у себя дома уже через пять часов после «покушения на Чубайса».

Все произошедшее, в том числе пребывание в тюрьме, расцениваю как испытание моей православной веры и офи­церской воли. Я - русский офицер и обязан стойко, с досто­инством переносить все тяготы и лишения военной службы по защите Отечества, в том числе, находясь в плену.

«Завтра»: Вы опытный военный разведчик. Могла бы «операция» подобного рода, осуществляемая спе­циалистами, столь бездарно провалиться?

Полковник Квачков: Объективная оценка этой дивер­ сионной акции, если, конечно, она имела место быть, может быть получена только после анализа ее по трем позициям: военно-политической, юридической и соб­ственно военной.

С военно-политической точки зрения данная акция есть одна из форм национально-освободительной вой­ны. Уничтожение любых иностранных захватчиков и по­собников оккупантов, в том числе в экономической об­ласти, есть долг и священная обязанность каждого офи­цера, солдата, любого воина, независимо от того, во­юет ли он в открытой вооруженной борьбе на фронте или действует на оккупированной врагом территории своей страны. Момент истины заключается в призна­нии или непризнании нынешней власти в России окку­пационной. Для меня оккупация России инородческой властью очевидна, поэтому расценивать попытку лик­видации одного из самых зловещих организаторов ок­купации России как обычное уголовное преступление недопустимо. Это первая вооруженная акция нацио­нально- освободительной войны. Все эти ельцины, чу­байсы, кохи, абрамовичи, фридманы, уринсоны и им подобные забрали у нас наши национальные богат­ства, поставили русский и другие коренные народы на грань исчезновения, а Россию - на грань расчленения. Уничтожение оккупантов и их пособников есть не пре­ ступление, а долг и обязанность каждого защитника Отечества, верного воинской Присяге. Именно на этом основании я отказываюсь давать какие-либо показа­ния следствию, в том числе отвечать на вопрос о ви­ новности. Официально заявляю: многочисленные со­общения в средствах массовой информации, что пол­ ковник запаса Квачков В.В. якобы не признает себя виновным, не соответствуют действительности. Я счи­ таю, что нет события преступления и никакой вины здесь быть не может. Признавать правомочность воп­ роса о вине - значит признавать правомочность при­знания данного события преступлением.

С чисто юридической точки зрения люди, обвиняе­мые в совершении того или иного преступления, не дол­жны доказывать своей невиновности, должна быть до­казана их вина. Несколько десятков (!) проведенных экспертиз не указали на непосредственное мое учас­тие, а также арестованных по данному делу Роберта Яшина и Александра Найденова. Ни улик, ни следов нет: ни наших, ни других. Чисто ли сработали напа­давшие или плохо поработали следователи - вопрос другой. Суду присяжных должны быть представлены доказательства, а не детективные и дефективные фан­тазии прокуратуры, основанные на показаниях сексо­тов и стукачей.

По понятным причинам анализ военной составляю­щей я могу провести только на основании материалов, изложенных в средствах массовой информации. Воз­можны два варианта: диверсионная акция или ее инс­ценировка. Если это была диверсионная акция, то оче­видно, что группа, действовавшая в засаде против бро­нированного объекта, пришла туда не с двумя автома­тами, из которых зафиксирован огонь по машинам. На месте обнаружено шесть подстилок для ведения огня лежа в снегу. Значит, были еще вооруженные нападав­шие. Обрывки сгоревшей упаковки от фугаса, найден­ные на месте взрыва, говорят о том, что основной за­ряд, изготовленный из самодельного (!) взрывчатого вещества (ВВ), сгорел, а не сдетонировал, то есть не взорвался. Мощность взрыва промежуточного заряда из тротила или другого ВВ нормальной мощности, предназ­наченного для возбуждения детонации в самодельном ВВ (как правило пониженной мощности), экспертами был оценен в 1-3 килограмма, судя по нему, мощность основного заряда фугаса тогда должна была бы состав­лять 25-30 килограммов в тротиловом эквиваленте. Взрыв такой мощности, произведенный рядом с маши­ной, должен был, по-видимому, скинуть машину Чубай­са с дороги, после чего уничтожение объекта должно было бы завершиться применением других средств, скорее всего ручных противотанковых гранат типа РПГ-18 (26). Подрыв заряда, судя по направлению следа от осколка на капоте БМВ перед правым передним коле­сом, а не по центру машины, скорее всего вызван слож­ностью абсолютно точного времени ручного замыкания электровзрывной сети в условиях ограниченной види­мости в лесу. Скорость движения кортежа 90 километ­ров в час, как наиболее вероятная в то время при обго­не, означает движение со скоростью 25 метров в се­кунду, или 2,5 метра за 0,1 секунды. Планирование под­ рыва на такой скорости на 0,1 секунды позже, то есть по центру или тем более по задней пассажирской части автомобиля в случае даже небольшой погрешности в реакции подрывника мог быть запоздалым и нанести основной удар не по объекту, который бы уже проехал, а по машине сопровождения. Это наверняка не входило в планы нападавших, что подтверждается их последу­ющими действиями: когда охранники вышли из машины, они не были уничтожены огнем из автоматов, что не со­ставляло бы труда с 30-40 метров, а были отогнаны ог­нем с места засады на другую сторону дороги, просто чтобы не мешали отходу группы.

При устройстве засады подрыв мин и фугасов, как правило, означает сигнал на открытие огня и другие дей­ствия группы. Поэтому ведение огня из автоматов бронебойно-зажигательными пулями в течение нескольких секунд подгруппой огневого нападения скорее всего было планово-рефлекторным. После подрыва фугаса большой мощности в полутора метрах от БМВ сохранение проч­ности даже бронированных стекол с правой стороны машины было сомнительным.

О причинах отказа основного заряда в фугасе судить трудно. Возможно, неправильно была составлена сама смесь (хотя обычно делается пробный подрыв самодель­ного ВВ), возможно, была нарушена герметичность при транспортировке или установке в снегу, а может, возник­ли какие-то другие причины.