спросил Энтони.
Если бы ты знал, подумала Мелли, а вслух сказала:
— Не терплю, когда человек в таком настроении.
Энтони невесело улыбнулся.
— Похоже, тебя волнует не мое умение владеть чувствами. Не хочешь лежать со мной в одной постели, маленькая секс-бомба? Боишься взорваться от одного прикосновения?
Девушка с досадой закусила губу, а Энтони с тихим смешком протянул руку. Мелани вздрогнула и отстранилась, но тот лишь снял крышку с большого серебряного блюда.
— Разложи жаркое по тарелкам, а я налью вина.
— Спасибо, но я не очень люблю красное…
— Тебе понравится. Это из моего собственного виноградника и получило золотую медаль, — гордо сказал Шерман, отмахнувшись от возражений. Затем, сначала налив себе, опорожнил бокал и вновь наполнил тягучей жидкостью. Мелани раскладывала ароматную телятину по тарелкам. — Будь менее консервативной, милая, чаще экспериментируй!
В полном молчании девушка съела несколько кусочков и лишь тогда пригубила вино и, хотя твердо решила не выказывать никаких чувств, не смогла сдержать восхищенного восклицания, когда нёбо ощутило чудный букет изумительного напитка.
Несмотря на светский тон беседы, девушка чувствовала необычайную напряженность. Еще ей не нравилось, как он жадно осушил очередной фужер, про себя Мелани также отметила — Энтони успел побриться, но не счел нужным переодеть халат. Вдруг ее бросило в жар от одной мысли, к чему мужчина готовился.
— Неужели тебя не испугало твое приключение? — разочарованным тоном продолжил беседу Энтони. Низкий ровный голос прекрасно звучал в мрачноватом полумраке. — Единственная запертая комната в замке Синей Бороды. Разве ты не боялась обнаружить там что-нибудь жуткое? Например, своих предшественниц?
— Это не замок, да и ты не тянешь на Синюю Бороду, — ответила Мелани, пытаясь развеять мысль о леденящих кровь призраках, о которых Энтони говорил в этой темной комнате. — К тому же у тебя была всего лишь одна жена, и я уверена, ты не посягал на ее жизнь.
Энтони с грустью посмотрел сквозь хрусталь бокала.
— О да, моя любимая жена… Джон рассказал, что ты интересовалась ею.
Как-то вдруг стало понятно — Шерман вот-вот взорвется, даст выход нарастающему бешенству, которое уже отражалось на лице, глаз хищно блестел.
— Я должен разрядиться…
Мелани вытерла внезапно вспотевшие ладони о брюки и нащупала что-то твердое в кармане. Пузырек с лекарством! Это выход — внезапно осенило девушку. Пальцы сомкнулись на стеклянном горлышке бутылочки, согретой теплом тела.
— Будь добр, налей мне воды.
Резко поднявшись с кресла и двигаясь с присущей ему грацией, Энтони пошел к кувшину с водой. Несмотря на выпитое, Энтони казался абсолютно трезвым. Как только он отвернулся, Мелани вытащила пузырек, мгновенно откупорила и плеснула несколько капель снотворного в бокал, до краев наполненный вином. К ужасу Мелани, прозрачная жидкость, слившись с вином, зашипела. Времени закрыть бутылочку не было, и девушка просто бросила пузырек на колени, успев спокойно принять из рук Шермана высокий бокал с водой, хотя сердце бешено колотилось в груди, а остатки лекарства намочили брюки.
— Ты хотела узнать о моей жене…
Широко раскрыв зеленые глаза, Мелани, замерев от ужаса, смотрела, как Шерман отпил полбокала. О Боже, что за безумие вселилось в нее? Если доза слишком велика и Энтони умрет?
— Самая большая ошибка моей безалаберной юности…
Ошибка? Мелани очнулась от странного оцепенения, охватившего ее. Рот Шермана искривился в горькой улыбке.
— Думала, у нас была безумная любовь? Что я потерял голову? Увы, скорее рассудок! Все задумал мой отец — очень властный и волевой человек. Я — единственный сын, предмет величайшей гордости и объект жестокой критики. Мы расходились с ним во мнениях буквально во всем. Когда я вернулся после учебы в Штатах, отец сказал, что болен и обречен, и отказать ему в чем-либо я просто не мог. Пришлось уступить желанию умирающего отца и жениться на его крестнице. Стоит ли говорить, что вскоре после свадьбы папа чудесным образом поправился.
— А затем… вы все же понравились друг другу? Даже полюбили? — растерянно спросила Мелани. В голове все окончательно перепуталось.
— Любовь никогда не входила в планы моей жены. Моника вступила в брак, чтобы занять подобающее положение в обществе и обрести власть надо мной. С самого начала мы стали спать раздельно. Скрепя сердце любящая жена терпела мои сексуальные притязания. Правда, эта воспитанная леди время от времени пускала меня в постель, так как хотела закрепиться в богатом и могущественном клане Шерманов. Очевидно, они договорились с отцом. Я не устраивал скандалов. Сложившаяся ситуация в некоторой степени устраивала меня. Дело в том, что я в то время активно готовился к Олимпийским играм, много тренировался и все прочее меня просто не волновало.
Энтони сделал паузу и еще раз отпил из бокала. Мелани застыла в ожидании новых невероятных откровений, неосторожным словом или движением боясь спугнуть неожиданно возникшее доверие.
— Потом жена заявила, что беременна, и только тогда я осознал — ловушка, подготовленная папочкой, захлопнулась навсегда! Но судьба рассудила иначе — на следующий день Моника и ребенок погибли…
Шерман взял бокал, и девушка не смогла удержаться от инстинктивного движения, пытаясь выхватить его из рук Энтони.
— Прошу тебя, не надо! Остановись, — жалобно прошептала девушка.
— А почему бы и нет? Боишься, свалюсь под стол, не успев излить душу? — Тут мужчина внезапно остановился, лицо окаменело, когда он перехватил испуганный взгляд Мелани, направленный на фужер. Острый ум Энтони мгновенно оценил ситуацию и сделал очевидный вывод. — Бог мой! Что ты подсыпала в вино?
Зарычав, как раненый медведь, Шерман вскочил на ноги, опрокинув подсвечники, но Мелани все же сумела опередить. Ее стул с грохотом упал на пол, пустой пузырек покатился по ковру, и девушка бросилась бежать.
Охваченная паникой, не разбирая от ужаса дороги, Мелани влетела в башню маяка, с размаху хлопнув дверью. Несясь вверх по лестнице, она вдруг вспомнила, что на дверях нет замков и спрятаться негде. Но слишком поздно — Мелани чувствовала дрожание чугунных ступеней от быстрых шагов бывшего чемпиона в беге.
Энтони перехватил Мелани где-то у четвертого этажа. Даже не пытаясь остановить, он буквально на лету поймал ее в мощные объятия как раз на площадке между этажами. Их тела превратились в один катящийся клубок. Вывернув правую руку своей жертвы, Энтони буквально бросил ее в дверной проем, затем протащил упирающуюся всем телом девушку через комнату и, буквально пригвоздив к стене тяжестью мощного разгоряченного тела, свободной рукой ударил по выключателю. Яркий свет залил испуганную беглянку.
— Сколько дряни ты подлила?! — заорал он, приблизив лицо так, что от прерывистого дыхания мужчины запотели стекла очков Мелани. — Весь пузырек, черт бы тебя побрал? Сколько, отвечай же!
Энтони яростно тряс безвольное тело, и девушка билась головой о стену.
— Не знаю… Чуть-чуть, несколько капель, не помню… — смогла вымолвить Мелани. — Остальное я пролила, поэтому пузырек пуст. Прости, Энтони, я была в панике… ты так испугал меня, — плача, умоляла она, но Шерман, казалось, уже находился вне понятий добра и зла… — Прошу тебя! Я виновата…
— Виновата! — завопил мужчина, в бешенстве тряся головой, будто пытаясь освободиться от действия наркотика.
— Может, тебе лучше присесть, — прошептала Мелани, сама не своя от страха.
— Да, наверное, в этом есть смысл, — хрипло ответил Энтони, оторвал девушку от стены, бросил на
