— Я покажу, как надо, — сказал Бейли.
Он закрыл глаза, вообразил себе характерную для Шерон манеру говорить и попытался передать ее мимику.
Так продолжалось еще несколько часов. Словно шлифуешь произношение у студентов-филологов, обращая их внимание на все те мелочи, что отличают местного уроженца от пришельца извне. Процесс попервости был мучителен — столь карикатурным казалось изображение на экране. Но MAPHIS обучался быстро, и со временем Шерон уже была похожа скорее на видеозапись, чем на марионетку.
Мало помалу они достигли точки, когда дальнейшее улучшение не представляется возможным. В ней еще оставалась кое-какая фальшь, но Бейли никак не мог ее поймать. Частично, как понял он, мешало и то, что он слишком долго наблюдал Шерон на экране изображение начало вытеснять воспоминания о реальной Шерон.
(- И, наконец, мне нужен типичный для Шерон словарь. Построение фраз, излюбленные слова и выражение, ласкательные выражения.)
Это было куда легче. Он вытянулся на диване, закрыл глаза, вспомнил все те вечера, что провел с ней на этом диване и принялся прокручивать в памяти их беседы, проговаривая ее слова вслух. Среди воспоминаний попадались и плохие: споры из-за денег (это из первых лет совместной жизни), разногласия по поводу того, когда заводить детей… Однако чем больше он вспоминал, тем пуще терзала его ностальгия.
В конце концов MAPHIS перебил его:
(- Вы начинаете повторяться, мистер Бейли. Мне уже достаточно данных.)
Бейли моргнул, стряхивая с себя грезы. Спустил на пол ноги, сел.
— Ты… готов? — Он заметил, что экран погас.
(- Я готов. А вы?)
— Да.
Он сказал это быстро, чтобы успеть подыскать благовидного предлога для отсрочки. Если, напомнил он себе, здесь будет убедительная реплика Шерон, то выключение из реальности будет раза в два легче перенести.
Передняя дверь отворилась, и она вошла в комнату.
— Привет милый, — Она улыбнулась ему.
Он уставился на ее, изучая. Она выглядела точно как Шерон. Да, несомненно. Он засмеялся — странным, неуверенным смехом. Он не был уверен ни в ней, ни в себе, ни в том, чего бы он хотел в качестве продолжения происходящего.
— Это и вправду ты, — сказал он, — стараясь убедить себя в этом.
— Конечно, я. — Она закрыла дверь. — Как ты тут?
Она села на противоположной край дивана и хлопнула ладонями по коленям. Она изогнула брови и вопросительно взглянула на него. Все было точно так, как помнилось Бейли.
— Прекрасно, — сказал он в ответ. — То есть… ну, наверное, все в порядке, если принять в счет…
Он осекся. Нет, не этого он хотел. Ведь хотел он обратно в настоящую свою жизнь, так?
— День был ужасно длинным. Мне очень не хватало тебя, сказал он.
Он почувствовал, что будто бы играет роль, имитирует ту жизнь, которой жил еще так недавно.
Она моргнула, ничего не говоря.
Бейли взял ее за руку, удивившую его объемностью и теплотой.
— А как ты сегодня?
В данной обстановке вопрос был — глупее не придумаешь, однако он спрашивал об этом всегда, и привычка уж очень сильно укрепилась.
— Неплохо. — Она пожала плечами и снова улыбнулась. А что еще она могла сделать? Она — не личность, просто создание, полностью подконтрольное MAPHISу, а откуда MAPHISу знать, что за день выдался для Шерон Бейли? MAPHIS ничего не понимал в работе телерепортера, склоках на работе, продвижении по службе, подсиживании, подготовке материала к эфиру, видеомонтаже, звукозаписи, а все это — часть повседневной деятельности Шерон. Вероятно не многое знал MAPHIS и о повседневных заботах пригорода: о ежедневной сутолоке фри-уэя, о хождении по магазинам, ужинах с друзьями, мытье машины, благоустройстве двора. Столько всего люди принимают, как должное, хотя зиждется все это на фундаменте из сложных физических и механических взаимодействий, родственных связей, общепринятых ритуалов, человеческих желаний и прочих понятий, разбираться в которых компьютер не приспособлен. Неизменная проблема искусственного разума: уйму времени нужно потратить, разъясняя ему очевидное, те знания, что люди накапливают в процессе роста, общения с другими людьми — вообще делая все то, что обычно делают люди.
Наступил момент ужасающей истины. Бейли осознал, какого свалял дурака. Он воображал, что, воссоздав физический мир, сможет воссоздать свою прежнюю жизнь. И это MAPHIS ему устроил с относительной легкостью. Но вот общаться с этим миром и населяющими его людьми, и чтобы те отвечали как надо — уже совсем другое дело. Решение этой задачи — явно за пределами возможностей системы.
И все же Шерон выглядела такой настоящей, такой любимой — и любящей!.. И MAPHIS явно мог справиться с поддержанием несложной беседы. Что-нибудь вроде этого…
— Тепло сегодня, — сказал он. Это было слабовато, но для начала…
— Что сегодня теплое? — Она склонила голову набок точно так, как он помнил — и сдвинула брови.
— Погода. Погода теплая.
— А, понимаю. Погода.
— Уже почти июнь. Наверное, пора включать кондиционеры.
Она серьезно кивнула.
— Ты прав, пора.
— Ты не передумала брать отпуск в июле? — Это он сказал, не подумав. Подразумевалось, что на эту тему они беседовали прежде. Прежде…
На лице ее отразилась неуверенность.
— Не знаю.
И откуда ей знать? Допустим, MAPHIS понимает, что такое отпуск, что такое работа и что такое месяц. Допустим, MAPHIS знает, что 'взять' отпуск не значит 'украсть' его или 'перепрыгнуть', как прыжковую планку, или 'съесть', как шахматную фигуру, или 'посетить', как урок языка. Допуская все это, откуда MAPHISу знать все преимущества и недостатки отпуска в июле сравнительно с отпуском в августе?
Он вздохнул.
— Ты сегодня очень здоровы выглядишь.
Улыбка ее стала какой-то наклеенной, ненастоящей.
— Знаешь, кого ты напоминаешь мне? — спросил он.
Она покачала головой, и ее темные волосы закачались из стороны в сторону.
— Нет. А кого я тебе напоминаю?
— Говорящего Тедди.
Истинная правда. Так и есть.
Она склонила голову набок, точно забыв, что уже делала так всего минуту назад.
— Кто такой Говорящий Тедди?
— А, вздор. Не имеет значения.
Он встал. Она подняла на него взгляд. Она выглядела такой настоящей… И от этого было еще хуже. Он протянул руку.
— Поцелуй меня на прощание.
Она сжала его руку, и он притянул ее к себе.
— Разве ты куда-то уходишь? — спросила она.
— Совсем ненадолго. Так — где мой поцелуй?
— Вот твой поцелуй.
Фраза была из любимых фраз Шерон. Это MAPHIS знал — потому что он, Бейли, ему объяснил.
