'Что ж, пророк ты, или дьявол,' – я сказал, – 'мне дела мало.
Только Богом, что над нами, и святыми Небесами
Заклинаю, знать я должен, ты скажи мне, ведь возможно,
Там, вдали, в пределах Рая, встретить мне Линор – святая,
Лучезарна, как звезда, там, средь ангелов всегда… '
Каркнул Ворон 'Никогда!'
Я вскочил:'Отсюда прочь, кто б ты ни был, лети в ночь -
Птица, дьявол, возвращайся в бурю, прочь, и не прощайся,
Не оставь здесь и пера, черного как ложь сама,
Твое место в царстве Тьмы, на Плутоне, средь зимы.
Вынь из сердца клюв жестокий, лучше быть мне одиноким!'
Каркнул Ворон:'Никогда!'
Много дней прошло с тех пор, Ворон там же, и убор,
Черных перьев, над Паллады бюстом, словно так и надо.
Взгляд его следит за мною, будто Демон с дремотою
Борется над моей дверью. Тень струится вниз и верю,
Что душе моей из тени, стерегущей день весенний,
Не взлететь уж никогда!
Баллада о том, как ракетчики в 1960 году сбили эдгаровского Ворона, и о том, как тридцать лет спустя его ещё и оклеветали в лживаых мимуяррррах…
ВОРоНЬЯ ИСТОРьЯ Как-то в небо над Cвердловском, залетел U-2 неловко,
(Видно в Штатах подготовка, лётчиков – сплошной позор)
И советский истребитель, (за подробности простите)
Полетел за ним как витязь, – но не состоялся спор,
Сбит советской же ракетой, асс советский под забор
Бух! Взлетит ли? Невермор.
Но осколки крыльев грозных ёбнулись с высот морозных,
И середь полей колхозных янки сел и сдался он.
…Дом писателей в то время, вечер затевал по теме
'Переводы из поэтов США', – а тут такой позор!
И, приказами инстанций, заменён на вечер танцев,
Был тот вечер, чтоб с тех пор
Безо всяких предпочтений, от американских чтений
Не осталось даже тени
в Ленинграде – НЕВЕРМОР!!!
Был задет ракетой меткой сам Ефим Григорьич Эткинд,
Бен, Бетаки, Комарова, С. Петров и Щербаков,
Так стукач Ве. Ге. Адмони помешал моей вороне,
Прозвучать в пристойном тоне возле невских берегов,
Он, в писательском загоне возле невских берегов,
Каркнул: 'Пррроиски врррагов!'
____________________
Но история 'с приветом' не кончается на этом.
Тридцать лет прошло, и что же? Ворон с книжкой прилетел,
Я как раз сидел с бутылкой, сонно тыкал в сёмгу вилкой,
И раздумывал, зачем же он сюда в Париж летел?
Это чьи ты, дурень старый, приволок мне мемуары?
'Кто послал тебя, базаром отрывать меня от дел?
Ворон: (театральным шопотом): Воронелл…
И среди пустого сада, крылышки сложив как надо,
За отсутствием Паллады, оглядевшись, сел на ель,
Я ж, наученный Эдгаром, понял: это он – не даром,
Задавать ему вопросы надо, несмотря на хмель:
' Старый Ворон, ты – свидетель в том, что знают даже дети:
Кто хвастливей всех на свете, кто рифмует с дубом ель?
Гаркнул Ворон: 'Воррронель!!!'
____________________
Бетаки Василий Павлович
Снова Казанова (Часть вторая) 'Эм. Зенкевич наворонил:
'Ворон в стиле 'макарони',
До чего ж забавный вздор!
Хоть у вас его издали
Десять лет тому, не далее -
Но ещё раз? 'Nevermore'
Может Брюсову поблажка?
Но с инверсиями тяжко,
С русским языком беда…
Сотню строк пока читаешь,
Зубы все переломаешь!
Брюсов? 'Больше никогда'
Посему прошу без драки
В переводе Ве. Бетаки
'Ворона' в набор пихнуть,
Не ругать его манеры,
Не причёсывать сверх меры,
И, конечно, 'Не вернуть'
