— Я их занавешу.
— Будь любезна. — Парень холодно оглядел холл и открыл входную дверь. — Переночую у Саши.
— Филипп! — с жалобной интонацией остановила его мать. — Я хочу пригласить Роберта на праздник.
— Не обсуждается! — Он недовольно сверкнул глазами.
— Твой отец имеет право…
— Ноги в этом доме не будет Верховного варшавского судьи! — отрезал Филипп. — Тебе по-польски повторить? — Окинув тяжелым взглядом остолбеневших с открытыми ртами рабочих, он велел: — Продолжайте, господа!
За парнем с треском захлопнулась дверь. После приказа сына Верховного судьи, бригада помощников с подозрительным рвением взялась за работу, похоже, стремясь поскорее убраться из Гнезда. Но расстроенная перепалкой хозяйка дома никак не могла успокоиться и сосредоточиться на украшении холла. Растерянный взгляд бессмысленно скользил по мерцавшим фонарикам, провисшим бумажным гирляндам, кривой трещине на потолке. Предвкушение праздника стремительно таяло.
Ее сын никогда не был ангелом. Зачастую своими поступками он доводил семью до исступления, но ему прощали любые ошибки. Стоило юноше обаятельно улыбнуться, как даже у жесткого деда Луки Вестича таяло сердце. Впервые, на памяти матери, Филипп опустился до откровенной грубости.
Меня разбудил дребезжащий звонок во входную дверь. Подскочив на кровати, я испуганно заморгала. Голова гудела от недосыпа, и залитая солнечным светом комната расплывалась перед взглядом. Цифры на электронном табло музыкального центра двоились, и никак не удавалось отгадать правильное время.
Филипп уже встал. Простыня на пустующей половине кровати скомкалась, обнажая матрац. Подушка валялась на полу. Я прислушалась к тишине квартиры, пытаясь угадать, уехал ли парень.
Мне не нравилось, когда он исчезал, не попрощавшись. Непрошено вспоминалась наша самая первая ночь, проведенная вдвоем. В тот раз ведьмак незаметно сбежал и, в буквальном смысле, выписал мне экспресс-путевку на тот свет. Сам того не подозревая, будущий Хозяин поддался отвороту, наведенному матерью, и за короткую неделю рассвирепевшая Сила фактически прикончила преподнесенный избраннику подарок, то есть меня. На теле проявились синяки и ссадины, которые, вероятно, я бы заработала в автомобильной аварии. К счастью, Филипп сумел справиться с заклятьем, а так бы петь мне грустные песни в райских кущах. Если, конечно, таких, как я, пропускают в рай.
Ранний визитер вновь позвонил в дверь, и в прихожей раздались шаги. Щелкнул замок, невнятно забубнил мужской голос, прогудел недовольный баритон Филиппа (по утрам он всегда мучился от плохого настроения). С облегчением, что он все-таки дома, я плюхнулась на подушки, но немедленно приподнялась на локтях, заметив загадочное явление. Прямоугольное зеркало на дверце шкафа покрывал толстый слой побелки.
Поднявшись, я осторожно поскребла ноготком поверхность, на поверку побелка оказалась плотным слоем инея.
— Курьер приезжал. — Застигнув меня врасплох, Филипп бесшумно вошел в спальню.
От неожиданности сердце подскочило к самому горлу. Я испуганно отдернула руку от зеркала и обернулась. Взгляд скользнул по обнаженному крепкому торсу парня, плоскому животу. Джинсы с расстегнутым кожаным ремнем едва держались на бедрах. На шее висел медальон с гербом семьи Вестич.
Ведьмаки получали подобные знаки в день дарения истинного имени. Украшение, которое носил Хозяин Вестич, принадлежало его казненному брату Максиму, свой медальон Филипп подарил мне, для защиты от демонов.
— Что случилось с нашим зеркалом? — неохотно отрывая взор от соблазнительного тела, уточнила я и указала пальцем на дверцу гардероба.
— Я его заморозил, — сухо отозвался ведьмак (можно подумать, его слова хотя бы что-то объясняли) и протянул большой, пухлый конверт, доставленный курьером.
— Это мне? — удивилась я.
Обычно корреспонденция и бандероли приходили родителям. На праздники коллеги-медики заваливали их мелкими сувенирами, которые потом спешно передаривались гостям и многочисленной родне. Только сегодня торжеств не намечалось, а мама с папой укатили в пригородный санаторий на конференцию психиатров.
— На нем написано твое имя. — Бесстрастный голос парня, прямо сказать, настораживал.
Не знаю, каким образом, но все ведьмаки Вестичи со стопроцентной точностью угадывали содержимое закрытых коробок. Холодный взгляд Филиппа подсказывал, что лучше бы мне сразу откреститься от утренней почты.
— И что там?
— Подарок на день всех влюбленных… — парень выдержал многозначительную паузу, — от некого анонима для любимой подруги.
— Чего?
В мягком конверте, проложенным слоем пузырчатой пленки, лежал узкий футляр для украшений. На сердечке-открытке было напечатано: «Станешь моей Валентиной, любимая подруга? Аноним». На мгновение у меня попал дар речи.
Чувствуя, что влипла по полной программе, я осторожно, будто внутри бомба, открыла коробочку. На бархатной подложке покоилась украшение из изотерического магазина — уродливая подвеска с крупной искусственной жемчужиной. У меня вырвался идиотский смешок, а к щекам медленно приливала кровь.
— Не находишь, что это очаровательно? — Убийственный тон ведьмака не оставлял сомнений, что он-то не видит в подарке ничего очаровательного или правильного.
— Господи, наверняка, это Зак подстроил! — предположила я, вспоминая, как внимательно блондин следил за выбором браслета.
— Зак, значит? — От вкрадчивых ноток в голосе Вестича екнуло сердце.
Кто ж меня за язык-то тянул?! Имя сводного брата для Филиппа являлось злосчастной красной тряпкой, как для быка на корриде.
В следующий момент он схватил меня за подбородок и силой заставил поднять голову.
— Эй! — возмущенно выдохнула я, пытаясь освободиться, но ведьмак уже внимательно всматривался мне в глаза. Оставалось только, так сказать, «расслабиться и получить удовольствие», если кому-то, вообще, может понравиться, что в его мозгах проводят ревизию.
Секунду спустя парень моргнул, приходя в себя.
— Подарок тебе можно сразу вручать? — Вырываясь, недовольно буркнула я. — Все равно увидел.
— Новые друзья — это чрезвычайно занимательно. Правда, Саша?
Судя по всему, он раскопал в моей голове историю о знакомстве с профессорским помощником. Зная, с какой легкостью Филипп переворачивал даже самые невинные события, я тут же замахала руками:
— Прошу тебя, притормози! Ян не знает номера моего мобильного, тем более адреса!
— О, да! — с сарказмом хмыкнул ведьмак, и в его речи просквозил какой-то странный, незнакомый акцент. — Это в корне меняет дело.
— Уверена, что украшение прислал твой брат! — Я с отвращением отшвырнула коробочку на кровать, подвеска выпала, растянувшись на длинной цепочке. — Зак не упустит случая поссорить нас.
— Какая ирония, что обычно он добивается своего, — заметил Филипп и, оставляя меня в одиночестве беситься из-за несправедливых нападок, направился в ванную. — Кстати, — он оглянулся через плечо, — мне не понравился браслет. Можешь подарить его своему новому другу. Какому из них двоих, решай сама.
Небрежные слова словно ударили в солнечное сплетение, и в груди стало так тесно, что дыхание перехватило.
— Филипп, прямо сейчас ты сделал мне очень больно, — тихо произнесла я.
— Извини, — без особого сожаления отозвался тот. — Я думал, что мы всегда говорим правду. Ты
