вошла, чтобы забрать клатч. Под резиновыми подошвами кед захрустели обломки вещей и мусор.
Господи, что здесь произошло?
«Он хотел убить тебя», — ниоткуда на латыни произнес незнакомый женский голос. От страха сердце бухнулось в пятки.
— Кто здесь?! — Я резко оглянулась, но разгромленная комната пустовала.
Однажды мне в руки попалась забавная фэнтезийная книженция, где две половинки мозга у главной героини разговаривали между собой и приказывали бедняжке совершать всевозможные глупости. Не помню, поддакивал ли им мозжечок, но в медицинском справочнике подобное явление характеризовало запущенную форму шизофрении. Испугавшись, что последние события довели меня до раздвоения личности, я прислушалась к внутренним ощущениям, но никаких признаков безумия не распознала. Хотя, надо заметить, ни один сумасшедший не сознается, что по нему плачет желтый дом.
У стены стояли большие зеркала в богатых рамах, и в них двигалось мое отражение. Невольно припомнилось, что из гостиных Гнезда действительно исчезли все зеркала, вместо них на обоях светлели прямоугольные следы.
— Черт, — подсмеиваясь над собственным суеверным страхом, я потерла лицо ладонями и остолбенела.
Отражение не пошевелилось. Очаровательная незнакомка в облаке рыжих волос стояла, безвольно опустив руки. От ужаса перед глазами потемнело. Вокруг, будто бы, развернулся дешевый мистический триллер, где все герои дохли, как мухи, от потусторонних сил!
Двойник смотрел пристально, не моргая, и у меня затряслись поджилки. В зеркале, на рукаве светлой рубашки медленно растекались ярко-алые пятна. Инстинктивно я схватилась за руку, но одежда была сухая, а повязка туго стягивала болезненные порезы. По ладоням отражения потекла кровь, капли срывались с кончиков пальцев, падали на нарочито потертые джинсы.
Полумертвая от страха я отшатнулась и, наступив на длинноватую штанину, уселась на пол. Взор был прикован к зеркалу, в котором застывшая рыжеволосая девушка превращалась в ужасного демона. В ее глазах клубилась чернота, искажались черты лица, сходились домиком светлые брови, у рта залегли глубокие складки, а на щеке загорелся символ — солнце с кривыми острыми лучами. Существо растянуло губы в зловещей усмешке, и у меня над ухом прошелестел голос:
«Не бойся, мы одно целое».
Чтобы сдержать вопль, я порывисто зажала рот руками. В отражении улыбался демон, оживленный оракулом!
Раздался громкий хлопок, и зеркало со звоном осыпалось блестящими осколками. По следующей зеркальной поверхности, окантованной богатой рамой, прочертилась кривая, раздвоившая бесовской лик трещина.
Вскочив на ноги, я в панике ринулась вон и лязгнула дверью. На стене коридора под стеклом висела большая черно-белая фотография ночного города, и взгляд поймал образ демона. Спасаясь от отражения, я бросилась на первый этаж и, перепрыгивая через две ступеньки, слетела по лестнице.
Входная дверь в Гнездо распахнулась, впуская в холл поток весеннего холода и дневного света. Забряцала хрустальная люстра, наполнив пустоту переливчатой мелодией. Казалось, что за порогом особняка находилась невидимая граница, куда демон не имел права ступать.
«От себя не убежишь», — догнал меня ласковый голос, останавливая в дверях. Я резко обернулась и, никого не обнаружив, попятилась спиной на крыльцо…
Моложавое личико Кошки с соблазнительно-сочными губами лоснилось от толстого слоя грима. Филипп вытащил актрису со съемок, и она так торопилась, что не успела умыться. Теперь, подобно сварливой старухе, сестра брюзжала всю дорогу, и в душе ведьмак молчаливо сокрушался, что не мог щелкнуть пальцами и на пару минут отобрать у ворчуньи голос.
Каждый раз, когда мобильник в Лизиной сумочке взрывался очередным звонком от злющего, как тысяча чертей, администратора, девушка разражалась возмущенными тирадами, призванными объяснить Филу, как сильно он был неправ, что без разрешения врачей сбежал из больницы. Однако отказать в помощи у Кошки не хватило силы воли — младшие братья всегда являлись ее слабостью, чем, подлецы, бессовестно пользовались.
— Сначала меня Аида порежет на полоски за пособничество, а потом агент за прогулы! — бубнила она, закладывая на кабриолете с закрытым верхом крутые виражи. — Я, между прочим, работаю по строгому контракту.
— Я заплачу неустойку, — хмуро предложил виновник неприятностей и, подпрыгнув на кочке, уперся рукой в торпеду.
— О! Здесь, как минимум, на очередной Мерседес набежало! — процедила Лиза.
Рассчитывая вернуться на съемочную площадку, она презрела собственный зарок — не гонять больше разрешенной скорости — и неслась, как угорелая. Сестра резко свернула с оживленного шоссе на асфальтированную двухполосную дорогу, ведущую к особняку, и автомобильчик запрыгал на колдобинах. Невольно выискивая педаль тормоза, Филипп выжал воздух под ногой и ругнулся в сердцах:
— Подвеску разнесешь, Шумахер недоделанный!
Вытянув ремень безопасности, парень, от греха подальше, пристегнулся, наверное, впервые с тех пор, как сам получил водительское удостоверение.
— Как тебе в человеческой шкуре? — с ехидцей полюбопытствовала Лиза, набирая скорость на ровном участке асфальта, и тут же, незнамо для чего, тормозя.
— Паршиво, — бросил Фил, качнувшись в кресле.
Всего за несколько часов ведьмак столкнулся с такой массой досадных житейских мелочей, что чувствовал себя существом второго сорта. Дар вспыхнул в парне в двенадцать лет, слишком давно, чтобы помнить каково это — ощущать мир обычным человеком.
Не желая обсуждать душевные переживания, связанные с потерей Силы, с непроницаемым видом Филипп сощурился в окно. Они проезжали сосновый бор. Землю под высокими деревьями в лесу еще скрывала льдистая корка потемневшего снега, но кое-где в проталинах уже виднелись лоскуты влажной прошлогодней хвои.
Кошка не заметила выбоину в асфальте, и автомобильчик очередной раз скособочился. От лязгающего удара днищем сработала аудиосистема, в салоне загрохотала музыка. Из колонок полился низкий приятный голос Лизы, с трудом вытягивающий протяжные рулады.
— Что это? — закашлялся ведьмак, не веря собственным ушам.
— Демо. Я записала дуэт… — Гордо улыбаясь, она назвала имя известного исполнителя, пару лет назад выигравшего престижный музыкальный конкурс в Европе.
С симпатичным певцом у Кошки недавно случился небольшой романчик, так же стремительно завершившийся, как и начавшийся — двум «звездам» оказалось слишком тесно на одних журнальных разворотах. Наверное, из расставания парочка надумала устроить общественный аттракцион и записала прощальную серенаду.
— Тебе же медведь в детстве на ухо наступил, — недоверчиво протянул Фил, про себя немедленно уверившись, что хваленый дуэт спасал исключительно профессионализм звукорежиссера.
— Ты хуже Зака! — обиделась сестра. — Наш любитель Баха, по крайней мере, деликатно промолчал.
— С каких пор правда считается грубостью?
— С каких пор ты ратуешь за правду, честный человек? — фыркнула Кошка и спохватилась: — Извини, неудачная шутка. Я сегодня не в юморе.
— Это точно, — скрипнул зубами Филипп. Безусловно, Хозяин семьи никак не планировал, что утром проснется среднестатистическим обывателем, без намека на колдовской дар. — Как ты справилась с превращением?
— Ну, — смазав блестящую помаду, Лиза покусала губу, — если учесть, что наша ненависть с Силой была обоюдной, мы развелись без взаимных претензий.
Кабриолет подлетел к закрытым воротам Гнезда. Очень медленно, с тягучим скрипом створки начали раскрываться, но Кошка нетерпеливо выжала газ. Машина, едва не лишившись боковых зеркал, лихо
