прошмыгнуть мимо. Понятное дело, ведь он, в его представлении, меня «изнасиловал»! А за такое мало не полагается!:-) А я (вот стерва!) еще старалась демонстративно нахмурить лоб, как бы припоминая — где и при каких обстоятельствах могла его видеть?:-)
Интересно будет посмотреть на него этим летом… Подрастет за год…
Отчего-то часто вспоминается мне этот случай.:-) Придется, пожалуй, летом как следует заняться его половым воспитанием, чтобы не насиловал порядочных женщин по лесам.:-)) Поэтому я вам даже мыло свое оставлять не собираюсь.:-)))
112. Нэтали, 25 1 >> 2 << 3 << 4 >> 5 << 6.
На меня очень часто обращают внимание люди старшего, я бы сказала предпенсионного, возраста. Хочется им, видите ли, молодой крови.
Конечно, это жутко меня убивает, я не могу к ним нормально относиться, тем более, когда представляю как они будут до меня дотрагиваться (не говоря уже о занятиях сексом). Жуткое ощущение.
Ни за какие деньги я бы с ними не пошла, не понимаю, как молодые девчонки соглашаются жить с такими. Ничего не может быть приятней, чем осязание молодого мужского тела рядом с собой.
Были и попытки изнасилования, ощущение непередаваемое: в защиту никто не вступается, тебя тащат, а ты пытаешься что-то объяснить, по-хорошему разойтись. Эти отморозки ни о чем, кроме своего «дружка», в такой момент и думать не хотят (или не могут).
Но самого акта изнасилования не было, слава Богу. В последний момент всегда удавалось убежать, уехать, закрыться, испариться. Если бы это произошло, не знаю, как бы я пережила. Страх неимоверный испытываешь, потом злость, готова рвать и метать. Сейчас я могу по виду человека определить — сделает он что-либо против моей воли или нет.
113. Кошка, 32 3 << 6.
Очень важным для меня был первый оральный опыт. Я всегда думала, что это отвратительно. Но меня довели до таких «вершин»… Мой партнер сделал это сначала со мной, дав почувствовать, что нет ничего восхитительнее и нежнее ласк языком. И я сама почувствовала потребность ответить моему партнеру тем же. А еще лучше, когда мы делали это одновременно — я ему, а он мне.
114. tm, 35 <6>.
Мой муж абсолютно уверен, что я ему не изменяла ни разу. И, когда я отвечаю, смеясь, что изменяла раньше и продолжаю изменять теперь, он не верит. Между тем я говорю ему истинную правду. Я ведь никогда не вру.
Не подумайте только, что я «прости господи» какая-нибудь. Нормальная женщина, дети-семья- магазины, дела и заботы. Как все. Со своими достоинствами и недостатками. И то, что я не хочу отказывать мужчинам, которые мне по сердцу… не думаю, что это мой недостаток.
Когда мужчинка хочет тебя, заметить немудрено. Ромочка, мой нынешний возлюбленный, едва ли не сразу, как жизнь столкнула нас, стал уделять мне повышенное внимание. Трудно было не заметить, а заметив, не понять.
Я и заметила, и поняла, и разрешила ему дальнейшие ухаживания. Потому что, к чему лукавить, нравились мне и его высокий рост, и блестящий взгляд, и умные, обольщающие разговоры. Умел и до сих пор умеет Ромочка дарить мелкие сладкие комплименты. И не только на комплименты он щедр.
Ромочка не скупердяй и на подарках для меня не экономит.
От осады Ромочка планомерно перешел к атаке крепости. Мы уже целовались, и в лифчике моем его ласковая рука путешествовала не раз. Я чувствовала, что его желание достигло точки кипения. Имея некоторый жизненный опыт, я понимала, что, если сейчас не уступить, выкипит мой дорогой Роман Константинович, разочаруется во мне, и, чего доброго, я его упущу. А мне этого вовсе не хотелось.
Несмотря на разные пертурбации современной жизни, в нашем городе сохранился прекрасный художественный музей. Однажды я пригласила Ромочку сходить туда после работы, вечером, на знаменитую приезжую выставку. Ни мой муж, ни его жена интереса к этой выставке не проявили. Поскольку мы в то время дружили семьями, наш поход выглядел вполне цивильно.
Дружеское общение, так сказать.
В музее я убедилась, что Ромочкино терпение иссякает — он явно был готов в любом укромном уголке это дружеское общение перевести на качественно иной уровень.
Я и сама хотела того же. При объятиях его горячее тело прожигало меня сквозь одежду. А еще, признаюсь, мне приятно было помучить его.
Наверное, я все-таки изрядная стерва.
Целовались мы в тот вечер, где только можно было. И где нельзя было, тоже целовались. Когда мы вышли из музея, уже стемнело. И посвежело, хотя уже пришло лето. Ромочка набросил на меня свой пиджак, и я почувствовала, что он дрожит. Но не от вечерней свежести, конечно.
Мне стало жалко его. И себя тоже. Потому что я ни капельки не сомневалась: если я не удовлетворю его сегодня, наши отношения потихоньку скатятся к элементарной дружбе, похожей на холодный подслащенный чай.
Музей находился в живописном уголке, облюбованном нашей городской элитой. Длиннющий проспект, пустеющий к ночи, только машины шуршат туда-сюда. С одной стороны крутой обрыв (музей-то как раз на обрыве красиво и расположился), а с другой — рощица, потихоньку переходящая в парк культуры и отдыха. В рощице за заборами нехилые коттеджи. Между заборами и асфальтом проспекта что-то вроде аллейки. Здесь и днем-то немного народу, а вечером, в темноте…
Но отдаться Ромочке по-студенчески, на травке, я в тот вечер не могла.
По причине физической… Красный день календаря — не всегда праздник.
Ромочка — умненький, я уже говорила. Попытавшись во время поцелуя запустить руки мне в трусы, он все понял и явственно повесил нос. Я пожалела его.
Сказать по правде, вероятность того, что кто-то увидит меня, вставшую на колени перед возлюбленным и расстегивающую ему брюки, была невелика.
Впрочем, уже спустив Ромочкины трусы и выпустив на свободу его член, я вдруг сообразила, что пространство вдоль высокопоставленных заборов наверняка просматривается телекамерами. И осознание того, что, вполне возможно, я выступаю на мониторах охраны в роли порнозвезды, завело меня необычайно.
Минет в своей жизни я делала не в первый раз. Более того, я знала, что эта штучка у меня получается очень хорошо. Как любое дело, которое делаешь с охотой и с удовольствием. А ласкать своими прекрасными губами нежный мужской член — удовольствие преогромное.
Я сказала, что зажглась от того, что представила себя порнозвездой. Но это была только первая искра. Едва я лизнула нежную кожицу Ромочкиной головки, едва провела несколько раз напряженными своими губами по напряженному его стволу, как забыла обо всем. Теперь сюда могла бы примчаться команда журналистов CNN со своими прожекторами, телекамерами и спутниковой трансляцией по всему миру черта с два оторвалась бы я от сладкого моего занятия.
И этот запах… Исходящий от Ромочкиного тела мускусный аромат… он тоже свел меня с ума. Лишившись всех тормозов, я целовала его поросший курчавой шерсткой живот, нежно облизывала яички, а потом снова впускала в рот его член, и разрешала стонущему и рычащему Ромочке вонзить его поглубже, боясь только одного — не задохнуться бы.
Сейчас, ощутив, наконец, его запах, его вкус, нежность и злую упругость его тела, я знала, что ни за что не соглашусь теперь расстаться с ним. Я чувствовала, что он вот-вот разрядится и хотела доставить ему в этот момент максимальное блаженство. Такое, чтобы он не забыл меня ни сегодня вечером, ни завтра утром, никогда… Чтобы отныне крутился он вокруг меня восторженным кобельком, желая вновь и вновь получить эту награду…
Быстрым и легким ударом языка я взорвала Ромочку. Мне показалось, он заорал так, что его услышали водители в проносящихся в нескольких метрах от нас автомобилях. Наслаждение, видимо, было так нестерпимо, что он попытался вырваться из моего ласкового и жестокого рта.
Только несколько секунд назад он прижимал мою голову, стараясь поглубже вонзиться, а теперь я, сжимая его ягодицы, не давала уйти, отсасывая хлынувшее из него горьковатое, горячее, возбуждающе пахнущее… Ромочка стонал, а я не отпускала его, пока ноги его не подогнулись и он не упал на колени
