что менты ущемляют права граждан.
– Пусть трезвонят, – равнодушно махнул рукой Ваняшин.
Грек посмотрел на приятеля и недавнее раздражение опять вернулось к нему.
– Леш, вот я смотрю, ты спокойный, как удав, – сказал он.
– Чего? – Ваняшин уставился на Грека широко раскрытыми глазами. – Как кто я? – переспросил он. Но Грек повторяться не стал, заметив, что здоровенная лапища лейтенанта сжалась в кулак.
– Давно тебя в прокуратуру не таскали, – как знающий человек, сказал Грек приятелю.
– А за что меня туда таскать? Я ничего такого противозаконного не делаю.
– Да? – Грек изобразил на усатой харе крайнее изумление. – А позволь тебя спросить…
– Ну? – Ваняшин ухмыльнулся.
– В квартиру как ты войдешь? Гражданина Чернова нету в живых. Ладно с этим. А вдруг его сынок все же объявится. Узнает о нашем визите, накатает заяву и прямиком к господину прокурору. Так мол и так, наглым образом нарушаются права граждан. Он хоть может и бомж, как предполагают в управе, а гражданства его никто не лишал. И тогда Лешенька намыливай свою задницу, потому что влупят тебе по самые помидоры. И нам с Николаичем тоже, – посмотрел Грек на подполковника Туманова.
Вряд ли Грека можно было считать перестраховщиком, а тем более трусом. Просто сейчас усатому майору не хотелось ехать на другой конец Москвы, и Грек не скрывал этого.
– Мы даже не пообедали по-человечески. Все кое-как на ходу. Кусок в горло не идет, – пожаловался он.
Ваняшин посмеялся над приятелем майором.
– Конечно он тебе не идет на сухую.
– Да причем тут это? – возмутился Грек.
– Да при том, – насел на усатого майора старлей Ваняшин. – Скажи уж прямо, что пивка хочешь, и нечего тут затевать всю эту бучу с правами человека.
– Правда, Грек, кончай. А пива я тебе куплю. Леша, останови вон у той палатки, – показал Туманов на свежевыкрашенную палатку над которой на трафарете красовалась вывеска указывающая, что только тут можно купить свежее пиво. – Я сейчас, – сказал подполковник, вылез из машины и широким шагом направился к палатке.
Минуты не прошло, как Федор Туманов вернулся с двухлитровой бутылью, которую тут же всучил Греку. Ломаться и отказываться, тот не стал.
Ваняшин по этому поводу позлорадствовал. Глядя на улыбающуюся физиономию усатого майора, сказал:
– Как мало надо человеку для большой радости, – переведя взгляд на подполковника Туманова, спросил: – Ну так что, мы едем?
Федор кивнул, пряча в карман похудевший на пятьдесят рублей бумажник. Утром Даша велела купить приличный букет цветов маме на юбилей. Федор тещу не любил. Даже после свадьбы отношения у них так и не сложились. Та хотела для дочери другого мужа и уж никак ни милиционера. И кажется, была не против, если бы Даша развелась с Федором, даже при том, что теперь у них появился Алешка.
– Сейчас процентов семьдесят мужчин растят не своих, а чужих детей. Да и какой он отец, если Алешка не видит его. Для твоего пиркентона главное – работа. А семья на втором месте. Я бы Дашенька на твоем месте подумала, как с этим человеком строить жизнь дальше, – услышал однажды Федор науськивание разлюбезной тещеньки. Поэтому, когда утром Даша заговорила о цветах для мамы, ему захотелось купить не букет, а самый что ни на есть венок. На те вам, теща, примите с благодарностью от зятя.
Вспомнив сейчас о теще, Туманов взял из рук Грека бутылку с пивом, говоря:
– Дай-ка, глотнуть.
Грек жадиной не был. Тем более, что куплена бутыль не на его деньги. Но когда Туманов из того, что оставалось в бутылке, отпил едва ли не половину, удивленно покачал головой.
– Ничего себе. И это за один заход. – Видя, что подполковник загрустил, спросил: – Ты чего, Николаич? Из-за того, что я тут наговорил? Перестань. Хочешь, я в эту квартиру, в форточку пролезу как кот. Только скажи. И плевать нам на всех прокуроров и всех прочих. – О всех прочих, кого он имел в виду, усатый майор не договорил, махнул рукой.
– Никаких форточек, – посмотрев в окно на мелькавшие номера домов, сказал подполковник Туманов и достал из кармана ключ.
Грек с Ваняшиным недоуменно посмотрели на своего старшего.
– Чего ж сразу не сказал, что у тебя есть ключ? – посетовал Грек.
Ваняшин как человек не лишенный рассудительности, спросил иначе:
– Откуда он у тебя, Николаич?
– Его мне передал Фомин. Он уверяет, что ключ от той квартиры, куда мы едем. И сейчас у нас как раз есть возможность это проверить.
Глава 10
Проводив машину с операми ненавистным взглядом, Тамара Павловна Житорева отошла от окна и какое-то время бродила по квартире с мыслями об этом нежданном визите. То, что сыщики приходили не по ее душу, мало успокаивало. Уж слишком въедливый этот подполковник Туманов. И глаз у него такой, что не по себе становится. Это Тамара Павловна испытала на себе, когда разговаривала с подполковником. Сидела как на иголках и это при том, что она, можно сказать, у себя дома. А попади она к ним в ментовку.
Одна мысль о том, что ее посадят в камеру, вызывала трепет. Ведь тогда выяснится, кто она на самом деле. Выяснится, что у нее несколько судимостей, а последний срок она и вовсе отбывала в женской колонии за особо тяжкое убийство. И находясь там, была крайне удивлена, когда однажды ее вызвали в кабинет начальника по оперативно розыскной части. На зоне его ласково величали – кумом. Мужик он был так себе. Годами под пятьдесят, а едва дотянул до майора. Хотя в его-то годы у многих погоны украшали три больших звезды. Но Валентине Лысковой по прозвищу баба Гора, а именно такое настоящее имя и фамилия были у нее, на кума наплевать.
Валька смирилась с большим сроком. Его дали ей за убийство пенсионера у которого имелась трехкомнатная квартира в центре Москвы. Баба Гора перед тем как убить несчастного, вытребовала с него доверенность на продажу квартиры. Вот только воспользоваться доверенностью не успела. Оказалось, что пенсионер вовсе был не одинок, как на то рассчитывала Валька. У него имелся сынок, который потом все испортил. И ладно бы хоть нормальный человек, а то ведь так себе – пьянь. Алкаш. Мало ему своей квартиры, так он захотел еще и папашину заполучить. За то и поплатился. Не лез бы не в свое дело и глядишь, был бы жив. А тогда бабе Горе ничего другого не оставалось, как убрать алкаша сынка, что она и сделала, напоив того водкой с клофелином. Тело его сбросила в канализацию. Идиот сынок, этот спившийся интеллигент, до последнего был уверен, что его папашу сбила машина. Пенсионер имел привычку вечерами перед сном прогуливаться. Причем делал это в любую погоду. И ни у кого не вызвало подозрения, что однажды его нашли на дороге мертвого. Первоначально следователем была принята к рассмотрению версия о том, что пенсионера сбило машиной. Зазевался он, когда переходил дорогу. А какой-то лихач водитель не успел вовремя затормозить на мокром асфальте и чтобы избежать ответственности, уехал. Может быть это убийство так и осталось бы не раскрытым, если бы вшивый интеллигент сынок не поднял шумиху. Нет, Вальку бабу Гору он в убийстве папаши не обвинял, но заявил в милицию, что доверенность на квартиру у нее поддельная. С этого все и началось. Хотя подпись старикана была самая что ни на сеть настоящая. Просто рука тряслась у него от боли, после того как Валька баба Гора поломала ему ребра, нанося удар за ударом. Опыт у нее в этом деле был огромный. На зонах, где она отбывала различные наказания, в драке ей не было равных.
А пенсионер этот сам виноват, был бы сразу посговорчивей и все бы глядишь обошлось. Умер бы тихо и не пришлось столько мучиться. По своему недомыслию он решил, что эта видная из себя женщина, представившая сотрудницей соцотдела пришла справиться о его нужде. И горько пожалел потом, после часового общения с ней, что впустил ее к себе в квартиру. Кажется мужику хотелось женского общения. Поплакаться в жилетку.
К слову сказать, с последним у него получилось сполна. Слезы крокодильи он лил, умоляя бабу Гору не бить его. И ради этого своей квартиры не пожалел. К тому же Валька тут же с ходу предложила ему взамен
