начальником, а зеком. Так он думал, хотя и знал, что это несбыточно. У Павловцева крепкие связи в главке, а стало быть, ему всегда помогут. Вон за побег бабы Горы, ему всего лишь объявили выговор, который максимум через полгода снимут, а если бы Павел Захарович не подал рапорта об увольнение, его бы выгнали, сделав стрелочником.
В квартире своей бывшей супруги, бывший майор Поречных появился с двумя огромными чемоданами, в которых разместилось все его имущество.
– Пустишь? – спросил он, вглядываясь в знакомые черты женщины, которую когда-то безумно любил. Но было это поначалу их семейной жизни. Потом любовь прошла, особенно после того, как жена стала сильно пить. Поначалу Павел Захарович мирился с этим как мог, а потом когда жизнь стала невыносимой, решил развестись. Жена против развода не возражала и собрав вещички, уехала из поселка.
Теперь получилось все до наоборот: Павел Захарович приехал к ней. Прежде, чем приехать к своей бывшей в Москву, навел кой какие справки о ней, выяснив, что после развода с ним, жена еще пару раз выходила замуж и все неудачно. После третьего развода, жила одна в трехкомнатной квартире, доставшейся ей от престарелой родственницы.
Бывшая жена против его приезда возражать не стала, особенно после того, как Поречных выставил на стол пару бутылок хорошего коньяка.
– Живи сколько хочешь. Мне не жалко для дорогого Пашеньки, – назвала она так Павла Захаровича, как называла его раньше в пору их совместной жизни. – Да и веселей вдвоем, правда? – подмигнула она, выставляя на стол лафитники.
Насчет того, что веселей, Павел Захарович промолчал. Он бы предпочел обойтись без бывшей своей жены, если б было где жить. А сейчас приходилось соглашаться со всем, что ему говорила бывшая жена, лишь бы не настроить ее против себя. После застолья она потребовала от него секса.
– Я уже пару месяцев ни с кем не трахалась, – пожаловалась она. – Представляешь, каково это?
Павел Захарович представлял. Последние три года у него почти не было женщин, а с зечками, как это делали другие офицеры, он предпочитал не связываться. Да и брезговал потными телами.
От бывшей жены сейчас воняло ничуть не лучше, чем от тех бабенций, которые отбывали срока на зоне. Женщины ее возраста там опускались быстро. Если еще молодые девушки как-то держались, старались следить за собой, то те, кому было под пятьдесят выглядели неухоженными. Не для кого им прихорашиваться.
Когда жена уснула, Павел Захарович осмотрел всю квартиру, находя, что его бывшей крупно повезло. Это не барак, где то и дело отключают подачу воды, а еду приходится готовить на электроплитке. Здесь все условия, только живи. Но сейчас Поречных заботило другое: зная давнюю привычку своей благоверной шарить по карманам, он не сомневался, что с гадами она не избавилась от нее. Уж слишком жадна до денег, а значит, стоит ему заснуть, она обязательно заглянет в чемоданы и кроме денег найдет там и пистолет с глушителем. У Павла Захаровича была страсть к оружию. Изо всех марок пистолетов, он отдавал предпочтение старенькому «ТТ». Еще когда работал на зоне, частенько по выходным уезжал подальше в лес и там упражнялся в стрельбе, повышая свое мастерство, и с пятидесяти метров мог запросто попасть человеку точно в голову.
В одной из комнат он заметил старое с продавленным сиденьем кресло с деревянными подлокотниками и посчитал, что оно идеально подходит для тайника. Вряд ли его бывшая допетрит искать деньги снизу этого кресла под гобеленовой обшивкой.
Подойдя к двери, он тихонечко приоткрыл ее и заглянул в спальню. Его бывшая жена храпела, развалившись на кровати. Поречных также тихо закрыл дверь и вернувшись в прихожую, достал из чемодана пистолет. Деньги лежали в кармане пиджака. Те пятьдесят тысяч долларов, что он получил за побег бабы Горы. Их он спрятал вместе с пистолетом под кресло. И лег спать. Проснувшись утром, первым делом глянул на заметки, которые оставил на одном и втором чемоданах. Это были пара волосков оставленные на крышках. Сами по себе они не упали бы. Теперь оба волоса валялись на полу рядом с чемоданами.
– Вот сука, глаз сомкнуть нельзя. Уже сунула свой нос, – проговорил он тихонько, чтобы стерва бывшая жена не услышала.
В магазин за продуктами он решил ходить сам, видя, что стоит только дать жене денег, как на сдачу она покупает водки. И потом напивается. Хотя, возможно, ему и не стоило бы вот так светиться на улице. Во- первых, жил без прописки. А во-вторых, еще не известно, что стало с бабой Горой. Вдруг ее поймали, так она запросто может выложить, кто ей помог с побегом. А помог он – майор Поречных.
Павел Захарович боялся, что про его грешок узнают и подадут на него в розыск. После стольких лет проработав в зоне, он знал, что ему там будет несладко, и передачки не от кого ждать. Разве что от этой вечно пьяной стервы бывшей жены, если вспомнит про него.
Чтобы узнать, как там на прежней работе дела, однажды решил позвонить полковнику Павловцеву. Из квартиры жены звонить не стал. Пошел на почту. Позвонил оттуда с переговорного пункта. После короткого приветствия, поинтересовался у начальника зоны, как там у них дела.
– У нас-то ничего. Ты-то как там? Знаешь, тут недавно тобой интересовались, – ошарашил его полковник, заставив изрядно заволноваться.
– Кому это я так понадобился? – придав голосу беззаботность, с усмешечкой спросил Поречных. Хотя справляться с волнением было нелегко. Сердце подсказывало еще тогда, когда дал возможность бабе Горе убежать, что будет у него хлопот. И все-таки, соблазнился на деньги. Теперь ругал себя за алчность, но уже ничего изменить не мог.
– Из управления уголовного розыска звонили. Есть там у них такой подполковник Туманов. Вот он о тебе расспрашивал, – сказал Павловцев так, как будто говорил о чем-то постороннем. Наверное, так оно и было на самом деле. В конце концов это ведь не им интересовался сыщик.
– Не сказал, чего он хотел? Этот подполковник? – на всякий случай решил узнать Поречных, заранее предполагая каким будет ответ.
– Нет, Паша, не сказал. Ты же знаешь, как там у них в уголовке, ни слова лишнего. Он пытался узнать, куда ты уехал. Но у нас тут в поселке никто не знает, даже я, – сделал Павловцев на это ударение, наверное, думал, что Павел Захарович вот так просто выложит ему адрес своего места пребывания, но Поречных промолчал. Понимая, что искренности от Поречных не дождаться, начальник зоны сказал, после некоторого молчания:
– Тут был еще один звонок…
– Да ну? Кому ж я еще так понадобился? – с хитрецой спросил бывший майор.
– Не знаю, Паша. Не знаю. Тот кто тобой интересовался на этот раз, не представился. Сказал лишь, что хороший твой приятель.
– С приятелями проще, чем с подполковниками из уголовного розыска, – пошутил бывший майор, и из дальнейшего разговора с Павловцевым понял, что больше ничего полезного для себя выяснить не сможет. Да и как видно, нечего выяснять, что мог, Павловцев ему уже сказал.
С почты он возвращался в подавленном настроение.
– Мне надо сидеть и носа не казать, а я шастаю по улицам. Вот осел. И не знаю, что меня уже ищут. А иначе с чего бы этот подполковник стал интересоваться мною? Ясное дело подозревают, твари! И Михалыч – тварь. Это наверняка он звонил. А зачем? Что ему надо от меня? Неужели, хвосты за собой обрубает. А больше зачем ему звонить.
Своего ключа от квартиры бывшей женушки у него не было, поэтому пришлось долго звонить в дверь, прежде чем попасть внутрь. Бывшая супруга была опять вдрызг. Кажется, даже в этот раз не хотела его впускать.
– А…а, это ты, – пролепетала она, собираясь еще что-то сказать, но Павел Захарович решил дослушать это не на лестничной площадке, а в квартире. Оттолкнув жену, вошел.
– Ты чего толкаешься, зараза, – возмутилась она, обидевшись за такое обращение.
Войдя в кухню, Поречных увидел валявшиеся на полу две пустые бутылки из-под водки, а на столе два стакана. У его бывшей денег на водку не было, да и у компаньона по застолью вряд ли. Последнее время дружбу с ней водили алкаши у которых за душой ни гроша.
Решительным шагом войдя в комнату, где стояло кресло, он не поверил своим глазам. Кресла, в котором лежали пистолет и деньги, не было. Поречных почувствовал, как внутри его что-то точно оторвалось и
