он лежал в бессознательном состоянии с ножом в руке.
Федор кивнул, говоря Греку:
– Скажи, Грек, а тебе не приходило в голову, как, находясь без сознания, можно убить?
Грек долго не утруждал себя рассуждениями.
– Почему, это без сознания? Когда он убивал, был в сознании, – капитан упорно стоял на своем и уступать майору не собирался.
– Хорошо. Тогда скажи, а почему он, в таком случаи, не выронил нож, когда потерял сознание?
Грек не понимал, чего майор добивается. Зато сам Туманов понял, что Грек малость переусердствовал и решил это проверить.
Минут через десять в кабинет вошел мужчина лет тридцати пяти с припухшим от постоянного перепития лицом. Он затравленным взглядом посмотрел на Ваняшина, потом на Туманова.
Грек снял с него наручники, усадив на тот самый стул, где несколькими минутами ранее сидел господин Орликов в своем шикарном костюме.
– Садись сюда, чудо, – сказал Грек, сам, усаживаясь рядышком на другой стул.
Едва Федор взглянул на того, кто подозревался в убийстве Феклистова, как сразу понял, что этот алкоголик в лучшем случаи способен на хороший мордобой, но не более. Он принадлежал к той категории алкашей, которые по пьяни любят погорлопанить, потому и пить горькую предпочитают не дома, на глазах у жены и детей, а где-нибудь на улице в компании себе подобных.
И Туманов вздохнул, подозревая, что кто-то Грека ловко обвел вокруг пальца, подставив этого простофилю по фамилии Степанов в подозреваемые.
Видя, что майор молчит и не задает вопросы, капитан Грек решил помочь Степанову освежить память. Легонько ткнув того кулаком в спину, Грек сказал:
– Давай, расскажи майору Туманову, как там у вас дело было?
Степанов для начала встряхнул головой, потом пошкрябал грязной пятерней затылок и глянув на Туманова испуганными глазами, проговорил:
– Да ничего у нас и не было.
Грек сокрушенно покачал головой.
– Вот человек. Прямо так и не было? А ну давай, вспоминай все подробней, пока по шее не получил.
Алкаш Степанов втянул голову в плечи.
– Опять по шее? Не надо. Она у меня болит. Давайте, чего надо подпишу, только не бейте.
– Да никто тебя бить не собирается. Только говори правду. Вранье твое, нам не нужно, – проговорил Туманов. Причем, голос его сейчас звучал так доверительно, что подозреваемый в убийстве Феклистова алкаш, едва не прослезился.
– Если говорить правду, гражданин начальник, то не убивал я того кента, – произнес Степанов и, покосившись на Грека, чуть отодвинулся от него вместе со стулом в сторонку.
Федор кивнул, давая понять, чтобы Степанов продолжил говорить.
– Сидели мы с Виталькой в сквере, выпивали. Ну выпили одну, показалось мало. Виталька сбегал еще поллитровочку взял. Сидим, никого не трогаем и вдруг подкатывает этот пидор, мать его, на иномарке. Такой весь из себя, крутой. Пальцы веером и на нас. Ну слово за слово, – он глубоко вздохнул, явно переживая за случившееся.
– Поскандалили? – подсказал майор.
Степанов кивнул.
– Было. Он на нас попер. Чуть нам ноги своей машиной не отдавил. Ну мы ему хотели накостылять, так он, гад, Витальке ногой по челюсти заехал. А мне вот сюда, – показал Степанов на огромный синячище на левом виске. – Я отрубился сразу.
Федор закурил, угостил сигаретой Степанова. И когда тот прикурил, спросил его доверительным голосом:
– Значит, «скорую» не ты вызывал?
Степанов встряхнул взлохмаченной головой, отрицательно покачав ею из стороны в сторону.
– Не я, гражданин начальник. Я ж говорю, в отключке был. Врачи меня самого отхаживали. Виталька, наверное вызывал. Он пил поменьше. Потрезвее был.
– Понятно. Виталька, говоришь? – задумчиво произнес Туманов.
Степанов согласно кивнул.
– Видно он оклемался быстро. Челюсть, это ведь не висок. Это меня тот пидор вырубил сразу и надолго.
Сидевший рядом Грек, обернулся в пол-оборота к Степанову и погрозил кулаком.
– Знаешь что, уважаемый, – нахмурился капитан, – ты давай тут без этих выражений. А то вот. – Кулак мелькнул перед опухшей физиономией Степанова.
Степанов испуганно отшатнулся в сторону и если бы не подлокотники, наверняка бы упал со стула. А Грек, сверля его своими черными глазами, проговорил:
– Чего ж ты, гад, плетешь нам тут целый час о том, что не убивал Феклистова, а врачи со «скорой» когда приехали, обнаружили тебя с ножом в руке.
Степанов скрестил руки на груди и всхлипнул.
– Истинный бог, говорю, гражданин начальник, не убивал я его, – сказал он, уже обращаясь непосредственно к Греку.
Капитан Грек сердито ухмыльнулся.
– Все вы так говорите. Не убивал он, – передразнил он Степанова. – А нож в твоей руке? На нем твои отпечатки пальцев. Это, брат ты мой, улика.
– Да не мой это нож. Клянусь здоровьем своих детей, – воскликнул Степанов и заплакал.
– Чего? – нахмурился Грек. – Не твой нож?
Степанов покачал головой.
– Не мой. Гадом буду, не мой. Мой лежал в кармане. Перочинный. Мы с Виталькой им консервы открывали.
– При досмотре у него в кармане был нож? – спросил Федор у Грека.
– В кармане не было. А на скамейке лежал какой-то с поломанным лезвием, – ответил Грек.
Услышав про поломанное лезвие, Степанов едва не вскочил со стула.
– Во-во. Это как раз мой нож и есть. С черной пластмассовой ручкой. На ней еще трещинка вдоль, – закивал головой Степанов.
Грек покосился на него, потом сказал со вздохом:
– Все точно, один к одному, – он открыл свою ячейку сейфа, где обычно хранил пистолет, и достал целлофановый пакет, в котором лежал маленький перочинный нож, увидев который, Степанов на этот раз все же вскочил со стула, и Лешке Ваняшину пришлось его силой усадить обратно.
– Вот он, мой нож, – усевшись обратно на стул, проговорил Степанов. – А чей тот, я не знаю.
– И не знаешь, каким образом он очутился у тебя в руке? – спросил Туманов, на что алкаш отрицательно покачал головой.
Грек сидел и молчал, раздумывая, чего их майор возится с этим алконавтом. Главная улика, есть. Это нож, которым и был убит Феклистов. Экспертиза подтвердила это. Чего ж еще надо? А то, что Степанов отказывается, пускает тут им слюни и сопли, говоря, что он не убивал, это еще не аргумент, и суд его учитывать не станет. Есть факт убийства, значит должен быть и человек, совершивший этот факт. И человек этот у них есть. Так стоит ли теперь с ним тратить столько времени.
– Стоит, – заупрямился Туманов, чем вызвал у Грека к себе неприязнь. – Лично я не верю, что этот пьяница замочил Феклистова, – сказал майор, после того, как Грек вызвал его в коридор на два слова.
– Не веришь, значит? – настойчиво повторил Грек.
Федор покачал головой.
– Нет, не верю, – еще более настойчиво произнес Федор, глядя Греку прямо в глаза. – Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь…
Грек с удивлением кивнул.
