Но парень закивал головой на возражения Сурина.
– Ошибаешься, батя. Как раз-то я по адресу. Да ты прочти, там внизу, – указал он пистолетом на газету. Пока Сурин разворачивал газету, он чуть приподнялся, потянул за рукав пиджак со стула. Обшарил карманы. Нашел паспорт, но заглядывать в него не стал. Сунул его обратно в карман. А вот мобильник Сурина забрал себе.
Сурин искоса наблюдавший за этой процедурой, попытался возразить, но парень показал ему кулак.
– В табло хошь огрести? – грозно спросил он. И Сурин решил не испытывать судьбу.
– Не-ка, не хочу, – замотал он головой.
– Тогда замолкни. Сиди и читай газету, – тут же последовало предложение от наглеца, который помял пиджак в руках, словно что-то отыскивал под подкладкой, а потом за ненадобностью бросил его обратно на стул, но промахнулся, и пиджак оказался на полу.
Сурин развернул газету, пробегая глазами по заголовкам.
– Ты в самом низу читай, – посоветовал парень. Сурин вздохнул и опустил глаза, уткнувшись в колонку, где сообщалось, что за истекшие сутки в Москве случилось два ограбления. Первое не заинтересовало его. А вот второе…
Впившись взглядом в ровные типографские строчки, он несколько раз прочитал сообщение, которое подавалось в газете, как небольшая заметка. Видно редакции было настоятельно рекомендовано руководством правоохранительных органов, что называется, не раздувать кадило. Они и не раздули. В сообщении было написано про то самое ограбление, о котором Валентин Михайлович Сурин постарался забыть. После того, как он сложил газету и положил ее на стол, нагловатый парень, ухмыльнувшись, предложил:
– Ну, теперь давай, разъясняй.
Сурин недоуменно уставился на парня.
– Боюсь, молодой человек, вы все же не по адресу. Чего я могу разъяснить? К тому же в этой истории, я оказался пострадавшей стороной, – признался он, но, похоже, его признания ничуть не удовлетворили интереса парня. Видя, что такой разговор ни к чему не приводит, парень решил действовать по-другому. Он резко вскочил с дивана, схватил Сурина за ворот рубашки и приставил к его влажному от капель пота лбу ствол пистолета.
– Может, так ты будешь более разговорчивым? Кто заказал это ограбление?
– Я не знаю. Честное слово, не знаю. Я сам пострадал…
– То есть, насколько я понял, ты хочешь сказать, что не при делах?
Сурин упрямо помотал головой. Более ничего худшего не мог себе представить, чтобы кто-то вот так обвинял его в краже собственных денег.
– Я не заказывал. Клянусь. Как ты не поймешь, я ведь сам потерял уйму денег. Предприятие стало банкротом. Пришлось распродавать имущество.
Парень посмотрел на него, но без всякого сочувствия и сказал:
– Ничего ты не потерял, потому что в мешках не было денег.
– Как, это не было? Ты что городишь? – Сурин вскочил со стула, но парень легким ударом по челюсти усадил его обратно, сказав при этом:
– А вот так и не было. И ты, батя, знал об этом. Поэтому и не стал проявлять особого беспокойства, а взял и тихонечко слинял из города. Я ведь за твоей квартиркой уже месяца четыре секу. Сразу понял, что ты прячешься.
– Постой, постой. С чего ты взял, что денег не было в мешках? Откуда такие сведения? – Сурин предпринимал отчаянную попытку, нормально обдумать все то, о чем тут ему наговорил этот наглец. И с чего он взял, что денег в мешках не было.
– От верблюда, батя, – с усмешкой ответил парень.
На лице Сурина появилась злая улыбка.
– Так вот верблюд тебе и соврал, а не я. Не было денег. Чего ж, по-твоему, везли инкассаторы? – Сурину захотелось посмеяться над недотепой парнем.
– Бумагу, – вдруг ответил тот.
– Чего? Да ты в своем уме, молодой человек? – У Сурина вдруг появилось подозрение в том, что парень, вломившийся к нему, психически не здоров. Вот и городит всякую чушь, что на ум придет. Нездоровые фантазии дурака.
– Нарезанную и уложенную в пачки, бумагу, – настойчиво произнес парень.
– Ну, знаешь… – Сурин покачал головой. Положение, в котором он оказался, было, хуже некуда. Мало того, что потерял в деньгах, так еще приходит какой-то идиот и заявляет, будто в мешках были не доллары, а резаная бумага.
– Не дергайся. Береги сердце, батя, – настоятельно посоветовал парень, помолчал, а потом сказал: – Твоих инкассаторов положили мои друзья.
Сурин сжал кулаки, если б не пистолет в руке у парня, бросился бы на него.
– Ах, ты!..
– Сиди. Пока я тебя не прикончил, – пригрозил парень. И Сурин опустил руки. Только исподлобья зло поглядывал на наглеца. Врезать бы ему не мешало хорошенько. А еще лучше, позвонить Вадиму Щавелеву. У него больше возможностей прикончить этого гаденыша.
– Видно тот, кто дал наводку на это ограбление, не знал, что я вернулся с зоны. Я должен был поехать с ними. Понимаешь? Но я пьяный был, проспал. И они поехали вчетвером. Без меня. Сделали охранников…
– И женщину, – добавил Сурин. – Моего главбуха. Она-то чем помешала им?
– Значит, так надо было, – огрызнулся на него Колян. – Не тебе, гниде, судить моих друзей. Понял? Бабу он пожалел. А кто пожалеет моих друзей?
– А я и не сужу. Я только констатирую факты, – не отступал Сурин.
– Про себя констатируй. Понял, мразь? Все четверо, были моими лучшими друзьями. И я любому за них порву глотку. Понял?
Сурин промолчал. Колян тоже помолчал. Потом продолжил:
– Мы должны были встретиться в качалке. Но когда я приехал туда, они были уже трупы.
– Как же так? – Сурин непроизвольно вздрогнул. На его взгляд в этой истории кое-что выглядело в большей степени странновато.
– Кто-то налил в подвал бензина, закрутил проволокой дверь и поджог, – глядя Сурину в глаза, едва ли не шепотом говорил Колян. – Они сгорели заживо. Все четверо. Моих друзей. Но один перед смертью успел по мобильнику позвонить девушке, с которой я спал ночью. Она передала мне трубку, и друг рассказал про поджег и про бумагу в мешках. Им всегда везло. Мне, нет. А им везло. Но на этот раз все оказалось по- другому. Они погибли не за деньги, а за резаную бумагу. И поджег их тот, кто заказал это ограбление.
– Но при чем тут я? Я ничего не заказывал, – воскликнул Сурин, видя, как нервно вздрагивает у парня рука держащая пистолет.
– Тогда, кто? Ты должен знать, почему в мешках вместо денег оказалась бумага.
Сурин истерично замотал головой.
– Но я не знаю. Клянусь, – Сурин готов был поклясться, чем угодно.
– Мне плевать на твои клятвы. Я хочу знать, кто убил моих друзей. Понятно? Или, может, тебе хочется, чтобы я объяснил по-другому?
– Понятно. Но я, правда, не знаю, – робко пролепетал Сурин, поглядывая на пистолет. Как бы этот идиот не нажал на курок. А, судя по его состоянию, он запросто может это сделать.
– Не верю я тебе. И знаешь, почему? – спросил Колян, чуть прищурившись.
Сурин промолчал. Посчитал, что не стоит действовать ему на нервы.
– Потому что сразу после этого ограбления, ты убежал. И я жопой чувствую, что убежал ты не просто так. А, дядя? Убежал с денежками. Теми самыми, которые должны были лежать в мешках.
– Нет. Ты ошибаешься, молодой человек. Я этих денег не видел. Но то, что ты рассказал, меня очень заинтересовало. У меня даже появились кой, какие сомнения, в которых не терпится разобраться самому. Знаешь что, – Сурин призадумался, потом сказал: – Давай встретимся через пару дней. Позвони мне, – он
