– Ого. Да это целое состояние, – сказал он, восторженно.
Игнатенко кивнул. Сумма и в самом деле была немалой.
– Поделим честно. Такой суммы с лихвой хватит на всех, – сказал Алексей.
– Еще бы, – подхватил Бокан. Глаза его заблестели. Но этот блеск не понравился Игнатенко. Зная, сколько на счету этой группировки кровавых злодеяний, он уже засомневался, правильно ли поступил, что обратился к этим упырям. Что, если они вдруг и Людмилу?.. От этой мысли Алексея бросало в дрожь. Несколько раз подряд предупредил, чтобы бандиты не трогали жену. Бокан пообещал. Дал слово. И переспросил:
– Когда, ты говоришь, твоя жена повезет деньги-то?
– Завтра она будет готовить документы… После завтра. Если ничего не переменится, завтра вечером я тебе позвоню. Вы должны быть готовы, – напомнил Алексей.
Бокан изрядно захмелел. Алексею не нравилось, что его агент в последнее время стал много пить. Хотя информацию о знакомых криминальных авторитетах он по-прежнему поставлял, но Игнатенко стал всерьез подумывать о его ликвидации. Кажется, наступала пора отправляться Бокану вслед за теми, кого он закладывал Алексею. Всех их потом находили застреленными. А Бокан оставался жив. Но скоро и ему придет конец. Вот только дело сделает.
– Завтра возвращается наш друг. Мы с самого детдома были вместе. Однажды, неудачно провернули одно дельце. И наш друг получил шестерик. Но завтра он возвращается. Деньги нам нужны. Поэтому, мы сделаем все, как ты сказал. Не сомневайся, – пообещал Бокан и на прощанье пожал Алексею руку. Потом проводил его до двери. Заперев дверь, вернулся в комнату, где до этого они только что сидели с Игнатенко. И тотчас из темноты подвала вышли Гоха, Проша и Гусек. Все время, пока Бокан базарил с Игнатенко, они отсиживались там, в одной из темных комнат. Теперь, щуря глаза после темноты да на свет, сели за стол. Сели молча.
Бокан сел тоже, спросил, поглядев в мрачные лица приятелей бандитов:
– Вы все слышали, что сказал этот баклан?
За всех ответил Гоха.
– Слышали, – сказал он, разливая коньяк по стаканам. Бокан одобрительно кивнул, добавив:
– Деньги немалые. Четыре миллиона за раз отхватить, не хило.
Гоха выпил, поставил пустой стакан на стол. Утер влажные губы.
– За такие деньги не грех и десяток человек уложить, – сказал он. Бокан понял то, о чем Гоха умолчал, досказал за него:
– Ты хочешь сказать, что надо завалить и жену этого баклана?
Гоха кивнул.
– Ну, а то. Чтоб себе дороже не было.
Бокан для вида помялся, хотя сам уже принял такое же решение.
– Неудобно. Я баклану слово дал.
– Значит, надо и его, – сказал Проша и положил стоящую на столе пустую бутылку из-под коньяка на бок. Бокан одобрительно кивнул, но вспомнил о демократии, о которой не раз говорили его гвардейцы и спросил на всякий случай, чтобы потом не было кривотолков:
– Все так думают? Или есть другие мнения?
Гоха и Гусек ответили сразу. Проша сидел, о чем-то задумавшись. Поэтому его Бокан спросил отдельно:
– Проша, ты как?
– Да я тоже за, – ответил Проша. Бокан неодобрительно покачал головой.
– Чего ж тогда молчишь, хер мамин? Значит, решаем так, – веско сказал он. – Бабу баклана валим вместе с инкассаторами. Потом, когда он приедет за деньгами и его самого. Правильно?
– Правильно, – одобрительно загудели пацаны.
На другой вечер, когда Бокан, Гоха, Проша и Гусек, сидели в ресторане, отмечали возвращение Коляна Серова, Алексей Игнатенко позвонил Бокану на сотовый.
– Только что моей жене звонил директор «Орбиты сервиса». Завтра в десять она приедет в банк за деньгами, – сказал Алексей и отключил трубку.
Утром, когда жена уходила, сделал вид, что спит. Но стоило ей уйти, как быстро встал, оделся и вышел на улицу. На сердце было как-то неспокойно. Не подвели бы эти гниды. На заднее сиденье своей зеленой «шестерки», он положил сумку, из которой торчал чехол ракетки для игры в теннис. В этом чехле у него лежала разобранная снайперская винтовка с глушителем. Пистолет, он сунул за пояс под спортивную куртку. Из гаража ракушки достал, заранее приготовленные две тридцатилитровые канистры с бензином. Убить Бокана и его бандитов, Алексей решил в подвале. Самое удобное место. Он придет туда под видом, забрать свою долю, пристрелит их всех, а трупы обольет бензином. Так их потом ментам будет труднее опознать. Обе канистры он уложил в багажник машины.
Остановившись подальше от банка, в бинокль стал наблюдать за всем, что творилось на площадке, где останавливались инкассаторские машины. Темно-зеленую «Газель» он обнаружил сразу. Даже видел охранников сидящих в ней, а вот машины, в которой должны сидеть налетчики, нет. Уже посчитал, что Бокан и его люди передумали нападать на инкассаторов, и даже почувствовал какое-то внутреннее спокойствие, подумав, что, наверное, так и должно быть. Но когда «Газель» понеслась по улице, увидел, как из переулка, из-за домов, выскочила старая «шестерка» и понеслась вслед за инкассаторской машиной.
Алексей почувствовал, как у него бешено заколотилось сердце. Сразу понял, что это за машина. Включив мотор, поехал вслед за этой «шестеркой», стараясь не упускать ее из виду. И чем ближе подъезжал к перекрестку, условленному месту, где должно произойти нападение, тем сильней ощущал сердцебиение. Казалось, еще немного, и оно разорвет грудь. Издали увидел, как бежевая «шестерка» остановилась, и из нее стали выскакивать налетчики в масках и пятнистых камуфляжах. Свернув за угол магазина, он остановил свою машину и быстро вылез. Прислушался.
Со стороны перекрестка слышалась автоматная стрельба. Странно, но никто из прохожих, кажется, не обращал внимания на громкие выстрелы. Наверное, люди не поняли, что там происходит. И только один он знал, что сейчас там гибнут люди. Но больше Алексея беспокоила судьба жены. Он быстро пошел по направлению перекрестка, где уже стала собираться толпа ротозеев. И среди этой толпы, отчетливо слышался ропот:
– Убили. Убили. Милицию надо.
Он остановился на тротуаре. Близко к «Газели» подходить не стал. Вытягивая шею, старался рассмотреть, чего там. Но мешало скопление машин. На проезжей части образовалась пробка.
Видя, что толпа ротозеев ринулась к темно-зеленой «Газели», он тоже подошел. И обомлел, потому что увидел лицо жены искаженное смертельным ужасом. Она была мертва. И Алексей, побледнев, почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Чтобы не упасть, схватил кого-то за плечо, делая вид, будто хочет получше рассмотреть, что там. Кто-то на него заругался. Кто-то толкнул его, и он чуть не упал. Хорошо, что толпа поддержала. Его посчитали пьяным. А он не видел никого и ничего, кроме Людмилы, шепотом повторяя одну и ту же фразу:
– Все-таки, они убили ее.
В глубине души он все же надеялся, что Людмила жива. Вдруг, это всего лишь ранение? Быстро позвонив в «скорую», он дождался ее приезда. Но надежды не оправдались. Врач со «скорой помощи» осмотрел убитых. А потом приехала другая машина, которая и забрала тела.
Он вернулся к оставленной своей машине, сел за руль, но долго не заводил мотор. Руки тряслись так, что управлять машиной было невозможно. Так он просидел час, а может больше. Такое понятие, как время, перестало для него существовать. Поэтому время, которое он просидел в машине, показалось мгновением. А может, вечностью. Пришел он в себя только тогда, когда торговавший возле магазина с лотка овощами пожилой продавец, подошел и обеспокоенною спросил:
– С вами все в порядке?
Игнатенко повернул к нему белое, обескровленное лицо, не понимая, чего хочет от него этот человек.
– Чего? – спросил он утробным гоосом.
