падающего на стол тела. Открыл глаза и увидел Игнатенко. Тот опрокинулся спиной на стол, раскинув в стороны руки, а из прострелянной груди текла кровь. Еще он увидел, торопливо входящего человека. Глянув тому в лицо, узнал. Это был бывший заместитель министра генерал майор Камов. Он вошел и окинув взглядом раненого майора сказал:
– Я все слышал, о чем говорили вы, майор, и этот ублюдок, – кивнул он на мертвого Игнатенко. – И так, насколько я понимаю, вы в курсе организации, которую я создал.
– Организацию? Вы создали мафиозную структуру по отстрелу людей, – сказал Федор, отводя своих глаз от глаз Камова. И генералу это не понравилось.
Камов упрямо покачал головой.
– Ничего подобного. Комитет защитников отечества. Разве вы, майор, еще не поняли, структура в которой вы работаете, изжила себя. Вы ловите, преступников, сажаете их за решетку, а через какое-то время они выходят и опять совершают преступления. Гуманизм и лояльность, ни к чему хорошему не приводят. Более того, преступники плодят себе подобных. Их хоронят на лучших кладбищах, как национальных героев. Мальчишки с детства подражают им. И вы хотите, чтобы все это продолжалось? Чтобы продолжалась череда убийств, насилия, грабежей и разбоев? Отвечайте, майор. Хотите?
– Не хочу, – покачал головой Федор. – Но не мне решать. Я человек маленький. Я ловлю их, а что с ними делать дальше, решает суд, – сказал Туманов.
Камов отреагировал на это высказывание майора довольно возбужденно. В его глазах появился маниакальный блеск психически не здорового человека.
– Вот, – указал он пальцем на Туманова, как бы этим уличая его в ошибке. – Вы – ловите. Суд решает, посадить или нет. А под стражей их содержат другие. Круговая порука. Вам даже не дают довести дело до конца…
– Привести приговор в исполнение? – догадался Федор. Камов кивнул.
– Именно. Вам не позволяет это сделать закон. Поэтому, нашему государству нужна такая организация, которую создал я. Мы приводим приговор в исполнение. И поверьте на слово, майор, ни один невинный человек от руки моих людей не пострадал. При случаи, я бы мог вам все сказанное подтвердить документально. Ведь, прежде чем привести приговор в исполнение, мы занимаемся тщательной разработкой и выясняем степень вины будущего приговоренного. А уж потом решаем, стоит ли ему жить дальше.
– Думаю, счет идет не на десятки, а на сотни? – спросил Федор. Камов усмехнулся, как бы выражая, какая во всем этом разница Туманову.
– Впервые вижу, опера пожалевшего преступников, – сделал генерал колкое замечание. – Количество этих ублюдков не должно нарушать демографического равновесия. А у нас, их стало слишком много, мой дорогой майор. Или вы считаете, что я не прав? – улыбаясь, спросил Камов, сверля своими карими глазами Федора.
– Вы страшный человек, генерал, – сказал Федор. На что Камов отрицательно покачал головой, в корне не соглашаясь с майором Тумановым.
– Я здравомыслящий защитник отечества. А вы, похоже, заблудший слепец. Но, учитывая, что вы по воле случая оказались посвященными в такое, что обыкновенным людям знать не положено, предлагаю вам стать членом нашего комитета. Гарантирую, разочарованы не будете, – пообещал генерал, при этом испытующе заглядывая в глаза Туманову.
Федор улыбнулся.
– В этом я не сомневаюсь, – сказал он генералу. Но Камов постарался не обидеться на раненого майора. Напомнил довольно строго:
– Так, или иначе, но отсюда у вас теперь два пути. Первый, вы подписывайте контракт о вступлении в мой комитет, и вам сейчас же, немедленно будет оказана медицинская помощь.
– А второй? – стараясь не терять оптимизма, спросил Федор.
– Или вы умрете, как Игнатенко, – кивнул генерал на труп лежащий на столе. – Надеюсь, у вас хватает ума понять, что просто так я вас отпустить не могу?
– А как же время на раздумье? – шутливо осведомился Федор.
– Его у вас нет. Впрочем, так же, как и у меня. Решайте, «да» или «нет»?
Ответить Туманов не успел. За окнами послышалась стрельба. Генерал метнулся к двери, глянуть, что там происходит.
В коридоре несколько раз выстрелили из пистолета. В ответ «Макарову» остервенелой очередью огрызнулся автомат. Потом послышался топот по дощатому полу. Дверь резко распахнулась, и в комнату влетел Лешка Ваняшин. Поверх джинсовой куртки на нем был надет бронежилет, а в руках он держал короткоствольный автомат. Со всей силы он толкнул бывшего генерала, так, что тот отлетел в угол. А лейтенант бросился к майору Туманову.
– Федор Николаич!
– Ну наконец-то, – чуть улыбнувшись, проговорил Федор: – Я уж заждался.
Двое рослых спецназовцев, вбежавших в комнату следом за Ваняшиным, схватили Камова за руки. В правой руке у генерала был зажат пистолет, но воспользоваться им Камов так, и не успел.
– А ты, майор, из везунчиков, – без доли юмора заметил генерал.
Федор посмотрел на него. Теперь, когда рядом были свои, можно и расслабиться. К тому же, кажется, последние силы иссякли. И Федор почувствовал, что пол и стул, на котором он сидел, качнулись, как при сильном шторме. Но прежде, чем провалиться в бездонную пропасть, он все же ответил генералу:
– Да уж… – Теперь он не чувствовал боли. Ощутив блаженную легкость в теле, он повалился на бок, проваливаясь в бездонную пропасть, похожую на колыбель матери, где спокойствие и умиротворенность господствуют над всеми земными тревогами. И до его угасающего сознания далеким эхом дошел крик лейтенанта Ваняшина:
– Врача скорей сюда!
Эпилог
Федор открыл глаза и увидел, что он лежит на кровати в больничной палате. Рядом, как два прилежных ученика, положив руки на колени, сидели Грек с Ваняшиным. Причем, если Ваняшина еще можно было посчитать за прилежного, то, глядя в усатую харю капитана, с легкостью можно было записать его к нарушителям дисциплины. Под обоими глазами усача темнели здоровущие синяки. Но Грек улыбался.
Федор знал, что и у него самого видок сейчас не лучше, и все-таки, взглянув в эту усатую рожу, улыбнулся тоже.
– Привет, ребята, – сказал майор.
– Я же говорил врачам, наш майор просто так не сдастся, – с некоторой долей гордости, констатировал Грек. – И вот ты и выкарабкался. Надо было с врачом заключить пари, долларов на триста. Сейчас бы выиграл.
– Ладно тебе, Грек. Лучше скажи, как там закончилась операция? – спросил Федор. Из головы не выходила та психушка, где ему выпало побывать.
– Операция закончилась так, как и должна была закончиться. На территории частной психиатрической клиники Камов устроил центр по подготовке наемников, который он называл комитетом защитников отечества. Когда наши спецназовцы на двух автобусах примчались, следом приехали и фсбэшники. Сам ведь знаешь, у них нюх как у хороших собак. Пронюхали и примчались. Сейчас делом генерала Камова занимается следственная бригада ФСБ.
Федор кивнул. Не хотелось, не возражать, не соглашаться. Он остался жив и это главное. А все, что произошло, должно остаться в прошлом. Так сейчас хотелось майору. И он, глядя в окно, где ветка близко растущего дерева карябала по стеклу, улыбнулся. Она ему представилась лапкой котенка, который, когда он был без сознания, карябался в окно, призывая майора вернуться в этот мир. А Грек, расценил улыбку майора, как горькую насмешку над действительностью. Сказал:
– У нас ведь всегда так. Как грязь разгребать, так мы, опера. А как дело к концу, тут подключается элита. – Под элитой капитан имел в виду ФСБ. Вздохнул и добавил: – Теперь глядишь, еще кто-нибудь из них награду получит за то, что обнаружили антитеррористическую организацию.
Федор был не так жаден, как Грек и потому сказал с безразличием:
