того как мы тут выясним все, что только можно, посмотрим, что записать для демонстрации народу. Может, что-то про Иванихиных? Или про Алекса Циммермана?
– Почему вы поехали к Римме? Почему с Алексом? Чья была идея?
– Моя. Мне все-таки захотелось познакомиться с сестрой. В особенности, раз она не общается с родителями. Мне об этом сказал Алекс.
– Зачем вы потащили с собой Алекса?
– Чтобы поставить все точки над «i». Я хотела разобраться, а если нам с сестрой все-таки удастся как- то наладить отношения, отправить Алекса восвояси. Но я хотела ей сказать, что у меня с ним все кончено. Он сам не хотел восстанавливать с ней отношений.
– Почему?
– Она хотела только денег и секса.
– Это не так плохо, – заметил Петя. – Содержанки обычно хотят только денег.
– По словам Алекса, Римма была маньячкой… Но вам лучше говорить об этом с самим Алексом. А я подумала, что у меня на самом деле не остается никого… Аллу Иванихину я видеть больше не хочу. Я узнала, что Римма порвала с ней отношения и уже около года живет одна. Поэтому я и захотела с ней встретиться. Я подумала, что если между нами не будет стоять Алекс, то мы сможем найти общий язык. Может быть…
– Дверь в квартиру была открыта? – уточнил Петя.
– Не заперта. Но закрыта. Я позвонила, а Алекс захотел прикрыть ладонью глазок – и чуть не ввалился внутрь. Мне сразу же стало не по себе… Мы вошли, а там… Алекс сказал, что это Римма. Я смотреть не могла. Сразу же выбежала. Ну а потом… Я отвезла его в гостиницу, сама поехала домой.
– Алекс задавал вам какие-то конкретные вопросы по картинам? – спросила я.
– Моей родной матери? Да я от него узнала про коллекцию, которую мой прадед привез из Германии.
– Вы и раньше знали, что вы удочеренная? – уточнил Петя.
Ломакина кивнула.
– Родители сказали мне об этом в пятнадцать лет, после смерти моего любимого деда. Решили, что я должна знать. Это не изменило моего отношения к ним. Я их любила и люблю.
– У вас тогда не возникло желания найти ваших биологических родителей?
Катя хмыкнула.
– Я заочно возненавидела мою биологическую мать. Я повторяю: я виделась с ней всего один раз.
– Вас убедил с ней встретиться Алекс? – уточнила я.
Катя кивнула.
– Посмотреть коллекцию? – спросил Петя.
Катя улыбнулась и опять кивнула.
– Она вам без проблем ее показала? – удивился сотрудник органов.
– Наоборот, хвасталась. Рассказывала, какой у меня был героический прадед. Ограбил какие-то немецкие семьи или музеи – и герой.
– Ну, вообще-то немцы от нас тоже много чего вывезли, – заметила я.
– Давайте не будем об этом, – предупредительно подняла руку Катя. – Это бесконечная тема, у каждого своя правда.
– Вы не одобряете своего прадеда или гордитесь им? – спросил Петя.
– Генерала Иванихина? Да плевать я на него хотела с высокой колокольни, – зло сказала Катя. – Все, хватит. Давайте сменим тему. Вы же про Алекса хотите узнать? Генерал Иванихин давно в аду. И лично с ним я знакома не была. Спрашивайте про Алекса. Расскажу что могу. Из мелкой женской мести. Терпеть не могу, когда меня используют.
– Что конкретно он хотел? – спросил Петя. – Что-то конкретное он вам говорил или нет? Вспомните, пожалуйста.
– Не знаю. И не могу догадаться. Я же уже вам объясняла: он ходил вокруг да около. И окучивал одновременно меня и Римму!
– Его интересовали картины Ярослава Морозова? – задала вопрос я.
– Кого? Я про такого даже не слышала. Что это за художник?
Я вкратце пояснила, естественно, не упоминая аукцион и тайное послание, возможно, скрытое на одной из картин. Алекс вполне мог не знать про Ярослава Морозова и его тайны. Хотя он был на том аукционе… Но ничего не купил. И даже не пытался. Он следил за происходящим? За тем, кто что купит? Зачем? Чтобы потом перекупить или… Нет, я не должна плохо думать о человеке, с которым незнакома лично. Хотя моя профессия вынуждает думать именно так.
– Циммерман однозначно ни разу не упоминал при мне Ярослава Морозова, – уверенно сказала Катя.
– Каких-то художников он упоминал? Фамилии? Кто его больше всего интересует? Может, не конкретные художники, а представители какой-то страны? Школы? Направления?
– Леонардо да Винчи, – хмыкнула Катя.
– В каком смысле его интересует Леонардо да Винчи? – удивленно посмотрел на Ломакину Петя.
– По-моему, во всех. Он ходил в Эрмитаж смотреть на его картины. Он очень много знает про Леонардо, причем такие детали, о которых я никогда не слышала. Насколько я поняла, он специально занимался изучением его биографии.
– И что? – спросил Петя.
Катя пожала плечами.
– Он хочет приобрести что-то из картин Леонардо да Винчи? – поинтересовалась я.
Катя покрутила пальцем у виска.
– Вы думаете, их где-нибудь выставляют на продажу? – с улыбкой посмотрела она на меня.
– Я не знаю, – честно сказала я. – Но ведь нельзя этого исключать.
– Вы можете поверить в то, что Эрмитаж выставит одну из двух имеющихся там работ?! Бред.
– Спереть могут, – со вздохом сказал сотрудник органов и тут же добавил: – Теоретически. Подменить на копию. Я тут недавно обалдел, узнав, сколько существует копий картин Караваджо. Он не удосуживался их подписывать! Поэтому их в дальнейшем и копировали с таким усердием. До сих пор неизвестно, где оригинал картины «Поцелуй Иуды». Их вроде бы десять штук! Вы уверены, что у нас в Эрмитаже висят одни оригиналы? Я лично – нет. И вообще в нашей стране все возможно. Могут легально забрать. Уже были прецеденты… Иконы-то точно теперь из музеев будут забирать.
– Вы о чем? – удивленно посмотрела на него Катя.
Я тоже вначале не поняла, о чем речь. Оказалось – о Торопецкой иконе, которую в 2009 году перевезли из Русского музея в поселок под названием Княжье озеро. Тогда директор Русского музея говорил, что на полгода. Они давно миновали, и похоже, что с Торопецкой иконой и Русскому музею, и нашему городу следует попрощаться навсегда. Хотя некоторые люди об этом предупреждали с самого начала, несмотря на заверения высокопоставленных лиц (как светских, так и церковных) о том, что икона к нам обязательно вернется. Но потом вдруг начались разговоры об отсрочке, о возвращении иконы в Торопецкий храм, где она находилась изначально. В храме – как утверждают – ведутся работы по реконструкции для создания идеальных условий для хранения иконы. Пока она находится в одной из подмосковных церквей. В деле замешан один известный бизнесмен, вкладывающий личные средства в «хранение святыни». Именно он заказал проект реконструкции храма.
Если трезво посмотреть на ситуацию, то получается, что общенациональное достояние отдается в частные руки. Очень похоже на приватизацию произведений искусства. Да, возможно, условия хранения в заказанной двойной климатической капсуле будут идеальными, броня защитит от вандалов. Но в крупном музее, расположенном в одном из центров мировой культуры, икона была доступна для обозрения широких масс, разных национальностей, разных вероисповеданий, но ценящих живопись. А в России создан прецедент: человек с большими деньгами может поступить как один спонсор и бизнесмен, возжелавший «опекать» Торопецкую икону.
– Но Леонардо да Винчи… – ошалело произнесла Ломакина.
Петя пожал плечами. Я тоже пожала плечами. Петя работает в органах, я веду «Криминальную
