И мяли, мяли нас потом…Но описать все наши мукиНельзя ни словом, ни пером!..Вот мы ткачу достались в руки —И обратил его челнокНас вдруг, для превращений новых,В простой батистовый кусокИз ниток тонких и суровых.Тогда нежалостливый рокМне благосклонным оказался,Я, как батистовый платок,Княжне Урусовой достался.По маслу жизнь моя пошла!(С батистом масло хоть не ладно,Но масла муза мне дала,Чтоб мог я выразиться складно) —О, как я счастлив, счастлив был!Готов в том подписаться кровью:Княжне Софии я служилС надеждой, верой и любовью.Но как судьба нам не верна!За радость зло дает сторицей!Вот что случилося: княжнаКаталась раз с императрицей —И захотела, торопясь,Остановить она карету…И я попал, несчастный, в грязь,А из грязи — в карман к поэту.И что же? Совестный поэтМеня — мной завладеть не смея —Вдруг в лотерею отдает!..Спаси ж меня, о лотерея!Спеши княжне меня отдатьИ, кончив тем мое мученье,Дай свету целому познать,Что цель твоя: благотворенье!
«Поэт наш прав: альбом — кладбище…»
Поэт наш прав: альбом — кладбище,В нем племя легкое певцовПод легкой пеленой стиховНаходит верное жилище.И добровольным мертвецомЯ, Феба чтитель недостойный,Певец давно уже покойный,Спешу зарыться в ваш альбом.Вот надпись: старожил московский,Мучитель струн, гроза ушей, Певец чертей ЖуковскийВ альбоме сем похоронен;Уютным местом погребеньяВесьма, весьма доволен онИ не желает воскресенья.
МЕЧТА
Всем владеет обаянье!Все покорствует ему!Очарованным покровомОблачает мир оно;Сей покров непроницаемДля затменных наших глаз;Сам спадет он. С упованьем,Смертный, жди, не испытуй.
