улыбнуться в ответ, просто так хочется, без повода. Очень у «дитя» открытая улыбка. Но вместо этого я, скрипнув зубами, буравлю взглядом переносицу Ери.
– Какова моя выгода?
Игра начата. Куда она меня заведет, не ведаю, но тем она и интереснее.
– Все обеспечение перелетов инспекции за счет клуба – это раз. Тебе также будет выгодно получение страховки – это два. Тебе не потребуется вносить взнос – это три.
– Согласен.
Почему ты так уверен, что инспектор выберет «Цикаду»? И почему ты так этому рад? Я же вижу, плохой из тебя вышел бы игрок в покер, Ери, не умеешь ты скрывать эмоции. Ничего, разберусь. Зачем? Просто так, потому что мне этого хочется.
– Что ж, значит, договорились.
Мы жмем друг другу руки.
– Один вопрос.
Прерываю попытку Ери подняться с травы.
– Да, Дим?
– Что ты имел в виду, называя алькаров сумасшедшими?
– Пойдем, по пути расскажу…
Не многое я узнал из речи Ери. Только некоторые намеки. Он и сам мало представлял, о чем говорит. Пришлось вспоминать психиатров и психологов, которые пытались из меня вынуть душу еще в детстве. После непродолжительного анализа ситуация немного прояснилась. Назвав алькаров сумасшедшими, Ери изрядно преувеличил. В большинстве своем отклонения в психике алькаров не были чем-то из ряда вон выходящим. Только усилено желание контролировать все и вся, да изрядная доля трудоголизма, даже можно сказать мания работы. Чрезмерно серьезное, до болезненности, отношение к выполняемому делу. Были, конечно, исключения, в которые, судя по всему, хозяин салуна и записал меня, после того как увидел «образ». Но о таких отклонениях Ери не знал, оперируя только слухами. А ведь знак предупреждал, что влияние сифуза на человека не изучено. Впрочем, а был ли у меня иной выбор? Без этого симбиота я был бы давно мертв…
Забрал из «Жареной курочки» оставленный Табром мешок, в котором и правда оказались мои вещи. На секунду накатила волна необъяснимого гнева. Да как он… Вот скотина… Ублюдок! Но эта вспышка быстро прошла. Так иногда бывает, когда играешь какую-то роль, бывает… что надетая тобой личина начинает прорываться наружу. Эта вспышка ярости была именно отголоском той маски «справедливого капитана», которую я «примерил» на себя при разговоре с Ери.
Очень хотелось упасть, закопаться головой под подушку, накрыться одеялом. Но вместо этого, поднявшись на «Цикаду», я занялся иным. Попыткой разобраться, как же умудрился Табр меня обокрасть?! Ведь все вещи – что коммуникатор, что все прочее из его мешка – хранились в капитанской каюте. Как он умудрился в нее проникнуть? Ладно, одно яйцо связи, его он мог выкрасть и при мне, для этого надо только было отвлечь мое внимание да ловкость рук. Я же сам ему показал коммуникатор, когда мы обсуждали перспективы «Цикады» как корабля-торговца. Но вот полный рюкзак? Эта деталь никак не вязалась с таким развитием событий.
Думай! Как он проник в каюту? Как обошел капитанский запрет? Ведь из того, что я помнил по знаку, это было невозможно даже теоретически. Загадка, которую необходимо было решить, иначе спать нормально не смогу! Если смог он, то что мешает сделать так же кому-то другому? Просмотрел лог доступа. Так и есть! Табр наведался в мою каюту тогда, когда меня не было на борту! Черт! Как?
Изучил доступ в комнату с «реаниматором». Уф-ф. Туда никто не заходил, хоть одна хорошая новость. А нет, была еще одна – «образ» куда-то исчез, как только я и Ери подошли к салуну, что меня несказанно радовало. Итого две радости в столь короткий промежуток времени! Но как я ни пытался себя этим подбодрить, получалось плохо, настроение стремительно падало. А не прикупить ли мне навесной замок или несколько капканов? А то так спишь, думая, что в одиночестве, а тут кто-то зайдет и тюк… по головушке. От этой мысли передернуло.
Раньше находясь на борту своего нависа, все время считал себя в безопасности, сейчас же… такое ощущение, что у меня начала развиваться фобия. Еле задавил в себе желание тут же поднять «Цикаду» на орбиту. И вообще ночевать исключительно вне планетоидов. Что, конечно, было полным безумием.
Чтобы отвлечься, решил провести инвентаризацию на предмет, а не пропало ли что из вещей безвозвратно. Помогло, панические мысли уходили на задний план. Чтобы закрепить этот успех, уселся в позу лотоса и занялся медитацией, пытаясь отрешиться от всех мыслей. Не получилось, медитация вообще не мой конек, не вышло и сейчас. Как Табр проник в капитанскую каюту? Эта мысль сверлом перфоратора буравила мою голову.
Открыл глаза. Черт! Опять! Я-то уже думал, что избавился от него! Но нет. «Образ» снова появился. Сейчас «дите» сидело на бутылке с тражем, которая выкатилась из-под кровати.
– Да что ты такое?
«Образ», конечно, ничего не ответил. Только невинно улыбнулся и ладошкой показал на бутылку.
Он что, предлагает выпить? Но стоит мне потянуться за тражем, как «образ» тут же, начинает отрицательно размахивать ручками. Чего он хочет? Если я вообще правильно понимаю ситуацию и этот бред моего не совсем здорового, судя по всему, подсознания, то чего он от меня хочет?
– Что? При чем тут бутылка?
Вот почему? Почему я даже сойти с ума нормально не могу? Почему мой глюк неговорящий? Было бы легче понимать его. Странно, что это я? Зачем мне его вообще понимать? С чего мне это надо? Вот привязался-то! И ладно бы я мог им хоть как-то управлять, тогда, пожалуй, его появление можно было воспринять как что-то положительное. Но в данной ситуации он только усугублял мои черные думы. Тяжело так сходить с ума, когда явное доказательство твоего безумия сидит у тебя же на плече. Хорошо хоть остальные его видят, а то точно выкинул бы Вима из «реаниматора» и лег в эту чудо-машину сам, хотя и прекрасно знаю – «реаниматор» не лечит психику.
«Образ» в который раз попытался привлечь мое внимание к емкости с тражем. Не понимаю. Чего ему надо? Тем более стоит мне протянуть к бутылке руку, как он тут же машет ручками. Замкнутый круг какой- то. Вновь принял позу лотоса и уставился немигающим взглядом на «дите»…
И снова поражение – «дите» никак не реагировало на мысленные команды и по-прежнему сидело на бутылке. Только его личико нахмурилось больше обычного. Что-то было знакомое в этом выражении. Что-то неуловимое. Да! Именно так я показывал свое неудовольствие в детстве, когда кто-то не мог понять меня. Точно! Так же сжаты губы и тот же наклон головы, да и руки сцеплены в замок. «Образ» явно сожалеет о моем непонимании. Так же как я когда-то намекал отцу в детстве, намекал, что хочу получить в подарок на день рождения совместную поездку на рыбалку, а получил робота-собаку. Черт! Да с чего ко мне лезут эти воспоминания о том времени, которое я давно забыл? Только их мне и не хватало в нынешней ситуации!
– Ну что! Чего ты от меня хочешь?
Вот я и разговариваю сам с собой. Приплыл. Ну и что, что «образ» визуально от меня «отдален», все равно это явно часть моего сознания. То есть с точки зрения логики я задаю вопросы сам себе. Плачевно. И пусть, по уверениям Ери, всем «дите» от алькаров безразлично, здесь привыкли видеть всякое. Мне-то от этого никак не легче.
Бутылка. Траж. К чему он привлекает мое внимание? Точно не предлагает выпить, это уже понятно. Тогда что? Вопросительно смотрю на «образ», мне нужна подсказка. Тот, поняв это, сразу оказывается около моей правой руки и указывает на рукав комбеза. И? Что? Приглядываюсь внимательнее. «Образ» указывает на недавно приклеенный на рукав шеврон со стилизованным изображением фривольной красотки, заключенной в восьмигранник. Это знак моей принадлежности к клубу капитанов Милисы.
Ну прямо угадайка какая-то! Итак, что может быть общего между бутылкой с выпивкой и шевроном? О боже… Вот я… Ну и дурак же я… Ну я и болван! Все! Со спиртным завязываю! Это надо же было забыть! Я сам в день моего принятия в клуб дал Табру допуск в свою каюту! Нажрался и по пьяни выдал ему допуск. Повелся на его болтовню. Тьфу. Какой же я дурной, когда перепью.
Уф-ф, с души как огромный валун свалился. Никто не проникнет на борт, если я того не пожелаю! Ну
