обтягивающем коротком платье, с пышными волнистыми волосами и бюстом как минимум четвертого размера. Андрей поднял голову… и чуть не подавился. Она стояла, постукивая носком игривой «лодочки», с высоко поднятой головой и смотрела на оголодавших парней с ироничным пренебрежением. Возможно, Тереза и не была красавицей в известном смысле этого слова, но столько в ней было грации, женственности, сексуальности, столько «здорового» эротизма в жгучих карих глазах, в заманчиво приоткрытом ротике, в глубоком декольте, подчеркивающем роскошную грудь, в крутых изгибах бедер…
– Держите меня… – спотыкаясь, пробормотал Проценко. – О, моя Кармен… Что это?
Крикун подавился куриной костью, закашлялся и выплюнул ее под стол согласно правилам средневекового этикета.
– О нет… – взмолился Генка. – Это не Тереза Эсмеральда, это кто-то другой… Послушайте, сеньора, вы настолько неотразимы, вы не можете быть той доброй женщиной в халате… – Он замолчал, слова застряли в горле.
– Это Тереза Эсмеральда? – сглотнув, спросил Андрей у Чичо.
Сыщик с обреченным видом кивнул.
– А до этого кто был?
– Тоже она…
– Не может быть! – Крикун выбрался из-за стола и сбегал в соседнюю комнату. Вернулся, изумленно хлопая глазами: – Странно, в этом доме больше никого нет…
– Браво! – засмеялся Андрей и хлопнул сыщика по плечу. – Забудь, приятель, наши слова – мы были не правы. Во имя этого чуда ты просто обязан испытывать лишения и страдания и нести свой крест вплоть до пожизненной посадки. Сеньора, мы польщены, что у нашего друга такая очаровательная знакомая, – перешел он на испанский, обращаясь к даме. – Больше того, мы поражены и восхищены, вы просто красавица! К сожалению, мы солдаты и не знаем слов превосходной степени, чтобы в полной мере выразить наши чувства… Просим прощения, что вторглись в вашу смиренную обитель и без спроса накинулись на ваши продукты. Но они восхитительны, как и вы сами. Вы не просто красавица, но и замечательная кулинарка.
– А теперь переводи, – буркнул Генка, – мы тоже хотим знать.
– Брысь, – огрызнулся Андрей.
И все воззрились с изумлением на десантного майора, сраженного словесным поносом. Эффектная дама пристально изучала его, оценивала мускулатуру, лицо, разворот плеч – настолько пристально, что Чичо беспокойно заерзал и, кажется, начал о чем-то сожалеть. Дама сухо улыбнулась, манерно вздохнула и принялась отбирать у людей посуду. Отдавали безропотно, сконфуженно. Но это было не то, что они подумали. Через минуту разогрелась конфорка, зашкворчала сковородка, потом еще одна, а когда женщина открыла дверцу холодильника и, нагнувшись, стала вытаскивать из него продукты, воцарилось трагическое безмолвие. Прервал его Чичо, злобно треснув кулаком по столу:
– Тереза Эсмеральда! Ты можешь бить меня сковородкой сколько угодно, но не смей соблазнять мужчин, которых я привел к тебе в дом! Убери свою задницу!
Женщина мстительно засмеялась. Обед удался. Разговорились – о погоде, о неплохом лете, омраченном близостью урагана «Айрин». О самом лучшем городе на свете – Аллеридо, о том, что люди здесь хорошие, отзывчивые, у Терезы Эсмеральды замечательные соседи; правда, подкачал район, но, возможно, в скором будущем она отсюда съедет – имеется возможность поселиться в прибрежном районе Лос-Марос, где на месте старых трущоб недавно построили новые дома. Поговорили о России – далекой, странной и заснеженной. Ни слова о проблемах Чичо, почему рядом с ним какие-то русские, почему их тоже преследует полиция. «А ведь эта красотка любит Чичо, – с недоумением подмечал Андрей. – Эти взгляды не требуют пояснений. Пусть и ненавидит, презирает, поносит последними словами, пусть флиртует с другими мужчинами и даже спит с ними (не может она не спать с другими мужчинами). И все же притягивает ее этот жалкий неудачник, избравший себе «не хлебную» в городе профессию, жалеет – а значит, любит, сама того не понимая. А он об этом знает и беззастенчиво пользуется…»
– Вы хорошие люди, мне кажется. – Женщина вдруг сменила тон и украдкой коснулась под столом его колена. – Сделайте так, чтобы у этого засранца было поменьше неприятностей, хорошо? Он влипает постоянно и каждый раз убеждает меня, что этот случай последний. Он просто не может без неприятностей. То его поколачивают туристы из Европы, то – мексиканские отморозки; то он, оказывается, должен парням, нелегально ввозящим людей из Гаити… Но никогда еще за ним не охотилась полиция. Мы с вами договорились?
Краска приливала к щекам. Женщина так смотрела на Андрея, словно говорила открытым текстом: вы уж позаботьтесь о моем оболтусе, а я позабочусь о вас, скрашу ваши нелегкие будни на Эстреме – ведь я такая уникальная штучка в постели…
Хлопнула входная дверь, и все подпрыгнули. Взметнулись четыре ствола. Вбежавший в дом чернокожий парнишка слегка оторопел. Поднял руки на всякий случай, залопотал, шамкая дрожащими губами:
– Сеньора Тереза Эсмеральда… Чичо… Там фараоны… Не знаю уж, по чью душу, но они хотят проехать… Родри и Хавьер выкатили телегу из подворотни – как бы случайно; те ругались, оттаскивали ее, а я – сюда… Смотрите, Тереза Эсмеральда, через несколько минут они будут здесь…
И паренек убрался, не дождавшись благодарности. Три тысячи песо отработали идеально. Десантники повскакивали с мест.
– О святая Матильда! – в гневе вскричала Тереза Эсмеральда, вновь становясь разъяренной фурией. Воспылали очи. Перевоплощение было потрясающее, Андрей невольно залюбовался женщиной. Она взметнулась, набросилась на остолбеневшего Чичо, брызгая слюной: – Урод, горе ты мое, гори ты веки вечные в геенне огненной! Почему я должна волноваться и психовать?! На, держи! – Она метнулась к серванту, выхватила оттуда ключи от машины и швырнула Чичо. – Вон отсюда все! Машина в гараже. Это машина моего дядюшки, если с ней что-то случится, я изобью вас всех пятерых, я из вас кишки выпущу! А ну, пошли прочь – и если я узнаю, что вас поймала полиция…
Она не закончила, и осталось загадкой, что она сделает в таком случае. Чичо, пробегая мимо женщины, бегло чмокнул ее в щеку; она фыркнула и засандалила носком ему по заднице, но Чичо увернулся. Он исчез в проходе, отбросив занавеску. Туда же устремились десантники, наступая друг другу на пятки.
– Подождите, – растерялся Андрей, – а как же вы, Тереза Эсмеральда? Вы должны пойти с нами. Полиция вас арестует – за укрывательство.
– Кого арестует – меня?! – Женщина залилась демоническим смехом. – Мачо, не смеши меня! Сам-то понял, что сказал? Чтобы Терезу Эсмеральду забрала полиция… Да они получат такое… Запомни, парень, Терезу Эсмеральду проще убить, чем арестовать… Ладно, догоняй своих парней, красавчик. – Она понизила голос и доверительно коснулась его руки: – Все будет в порядке, отговорюсь. Помни о том, что я тебе сказала…
И вновь эта поднадоевшая гонка. Дощатый гараж примыкал к отвесной скале. Тесный проход между «живыми» оградами, крутые ступени, не загреметь с которых удалось лишь Андрею, потому что бежал последним и учился на ошибках товарищей.
– Садитесь в машину! – орал Чичо, спотыкаясь о какие-то ведра и канистры.
– Где она? – рычали десантники, с недоумением озираясь. Кроме груды железа почтенных лет, ввергающей в глубокое уныние, здесь не было ничего, напоминающего машину.
– Вы, русские, совсем не разбираетесь в автомобилях! – кричал Чичо, распахивая дверцу. – Это джип «Чероки» 77-го года, гордость компании «Крайслер», самый популярный автомобиль в истории «Джип Моторз»! Ну, подержан немного, не ремонтировали его давно… Но это отличная мощная машина! Дядюшка Терезы Эсмеральды ездил на нем тридцать лет. Мог бы и дальше, но немного приболел и теперь ходит пешком…
– Вашу карибскую маму… – схватился за голову Проценко. – Я не сяду за руль этого рыдвана, я пока еще дружу с головой… Мужики, давайте пешком!
– Я поведу, я умею… – Чичо вкручивался на водительское сиденье, цепляясь за какие-то наварные трубы, видимо, призванные усилить конструкцию полуразвалившегося чуда автопрома. – Мы должны
