Под обрывом протопали несколько человек в развевающихся накидках. Они бежали к бухте. Неторопливо прошествовали еще двое. Люди скапливались у мостков, доносилась приглушенная испанская речь, позвякивало оружие. Различались отдельные слова, но общий смысл ускользал. Похоже, там что-то назревало. Слева никого не осталось – все люди, собравшиеся на берегу, переместились поближе к бухте.
– О Иисус… – сдавленно бормотал Джон, комкая края капюшона. – Этот негодяй подплывает, я его чувствую, он уже близко… Эндрю, у нас не получится взять его живым, местность и обстановка невыгодные. Эскудера нужно ликвидировать…
– Посмотрим, Джон… Полагаю, за несколько минут не случится ничего эпохального. Мы должны проверить, куда ведет тропа. Ромка, давай со мной, остальным остаться. Тимашевский за старшего…
– Эндрю, не надо, вы куда? Не надо… – хрипел им в затылок американец. Но они уже уползали за камни. Что-то назойливое, упорствующее подсказывало Андрею, что НАДО. Они ползли параллельно обрыву, огибали камни; потом терпение кончилось, зашлепали по-лягушачьи. И выкатились на площадку, ограниченную с трех сторон скальными барьерами. Ахнули – опять опростоволосились! Под глыбами расположилась парковка. Громоздкие внедорожники, три микроавтобуса. Почетный кортеж для дорогого гостя. В Эркильо повезут… А в нескольких метрах прохлаждались двое охранников в мешковатых балахонах – словно монахи из Средневековья. Повернулись на шум, не оставляя десантникам выбора. Разве что извиниться, уйти… Стражи задергались, когда на них накинулись двое, судорожно выдергивали из-под балахонов автоматы-коротышки израильского производства. Андрей послал телескопический приклад в челюсть, ошеломил. Донышком правого кулака ударил сбоку по шее. Противник завертелся волчком, рухнул. Отметил краем глаза – Ромка «зеркально» проделывал что-то подобное, да еще добавил прикладом в грудину. Потащили бесчувственные тела за ближайшее авто, стали осторожно выглядывать – нет ли тут кого более? Перевели дыхание – с каждым часом все больше ошибок, так и до греха недолго. В самом деле, зачем на безопасной парковке больше двух часовых? Не ждут лиходеи налета…
Пробежались на всякий пожарный – не спят ли водители в машинах? Не было никого. В западной части парковки две скалы раздвигал широкий проезд – туда и поедут. Если поедут…
– Ромка, прокалываем шины, – прошипел Андрей. – Пусть пешком идут…
Выхватив ножи, они метались по парковке, дырявили колеса. Ползли обратно – в нагромождение камней и мелкого щебня. Ползли, прижимаясь к земле, огибали творения неживой природы. Примкнули к своим, отчаянно шепча: «Это мы, свои, русские… Леха, ё… твою ж мать, не распускай руки…»
– Безнаказанно хотели? – хихикал Генка. – Забыли, что у Лехи маленький объем памяти, а полушария в голове – это не мозг…
Стемнело окончательно, дождь сбавлял обороты, ветер уже не выл так зловеще. Но обстановка накалялась. Люди грудились у мостков – над толпой витало напряжение. «Так вот как это происходит, – с волнением подумал Андрей. – Ничего особенного, скрипучие мостки, а в бухте, очевидно, такая глубина, что подводная лодка небольшого водоизмещения пролетает со свистом…» Вдруг настала тишина, забурлила вода в нескольких метрах от стального причала, и медленно, как-то торжественно, с достоинством, из воды стало что-то вырисовываться – шишковатое, обтекаемое. С рубки стекала вода, доносился приглушенный утробный гул. И проявился корпус субмарины – порядка двенадцати метров, похожий на хребет дельфина… Зашумела, заерзала толпа, кто-то стал выдвигать с причала побрякивающий трап с перилами, прицепил крюками к лестнице, прикрепленной к рубке. Распахнулся люк, выбирались люди, скользили по трапу, смешивались с толпой…
– Дьявол, дьявол… – придушенно выражался Джон. – Эскудер в толпе, мы его не узнаем, когда он будет проходить мимо, придется ликвидировать всех… Ох, как это нехорошо…
Десантники молчали – хотелось многое сказать, но предпочитали помалкивать. Нервы натянулись до предела, напряжение зашкаливало. Толпа уже начинала движение, несколько человек вырвались в авангард – «впередсмотрящие». «Нельзя их пропускать, – ворочалось под извилинами. – Со стоянки не уедут, все сообразят, их много, а если еще по рации вызовут подкрепление, начнут обшаривать береговые складки…» Куприн мысленно прикидывал – тропа петляет, обтекает «верблюжий горб», толпа окажется напротив минуты через три-четыре – именно столько времени остается на размышление…
– Приготовить оружие…
– Да уж, чай, готово, – проворчал Генка. – Андрей Николаевич, ты уверен, что так и надо поступать? Всех тараканов все равно не раздавим…
– Ну, ёперный театр… – ворчал Крикун, гнездясь между валунами. – Что-то мы, мужики, много на себя берем…
– Пиндосы, возможно, и помогут нам вернуться в Россию, – мудро высказался Проценко. – Но что-то мне подсказывает, что после этого боя нам уже не надо будет никуда… Впрочем, я с тобой, командир, если считаешь, что так нужно…
– Эндрю, я должен это сделать, начинайте без меня, хорошо? – внезапно прошептал американец, снялся с позиции и пополз куда-то вправо, волоча за собой автомат.
– Вот так номер, – удивился Генка. – Куда это собрался наш любезный заморский друг? Сдрейфил, что ли?
– Ну ни хрена себе, – обескураженно пробормотал Крикун. – Сам завел, а теперь в кусты? Андрей Николаевич, да ну ее в баню, эту разминку перед могилой…
– Да нет, если бы сдрейфил, в другую сторону бы подался, – рассудительно заметил Проценко.
– Молчите, – прошипел Андрей. – Я знаю, куда он собрался…
Толпа уже скрылась за холмом. На мостках, в районе подлодки, никого не было. Только рубка с закрывшимся люком покачивалась в паре метров от причала. Американец тоже испарился. Но вскоре он возник метрах в ста правее, рядом с бухтой. Зашевелилась, раздвоилась каменная глыба, от нее оторвалось нечто, сползло с обрыва на тропу. Юркая фигурка припустила к мосткам, преодолела открытый участок. Опустилась на корточки, прежде чем ступить на трап. «Высоты, что ли, боится?» – мелькнула недоуменная мысль. Как-то медленно, словно он не был до конца уверен в своем безумии, церэушник полз по трапу, добрался до рубки, переправился на лестницу… Вот уселся рядом с люком, убедился, что он не заперт, принялся рыться в сумочке, висящей на поясе. «Гранатой хочет угостить, – утвердился Андрей в своем предположении. – Мысль безумная, но… здравая. Лодку он этим не потопит, но повреждения механизму нанесет – вряд ли эта посудина сможет в ближайшее время отправиться в плавание…»
Нервы натянулись – дальше некуда. Он затаил дыхание. Когда же, черт возьми, обрушится это напряжение?
– Кажется, машина подъехала… – неуверенно изрек Проценко и повернул ухо по ветру.
Слова не отложились в голове. Андрей был занят двумя вещами одновременно – наблюдал одним глазом за толпой, возникающей из-за «верблюжьего горба», другим глазом – за действиями американца. Еще немного, еще чуть-чуть… вот-вот люди поравняются с позицией, занятой десантниками (поди разберись, кто из них наркобарон «с мировым именем»), а Джон уже извлек гранату, уже оторвал чеку и теперь приподнимал крышку люка… «А ведь если кто-нибудь из толпы обернется, будет очень мило!» – мелькнула ошарашивающая мысль. Вспомнились «классические» строчки: «Стоит фигура в лучах заката, рука поднята, а в ней…» «Минуточку, – внезапно въелось в голову дополнительное беспокойство, – а кто это к нам приехал? Померещилось Ромке?»
А далее произошли три события одновременно. Джон отправил в люк гранату, отшатнулся, а когда в утробе подлодки глухо ахнуло, отдалось от стен и лодка закачалась, отправил вторую, захлопнул крышку, спрыгнул на трап и побежал по нему на четвереньках. Взрывы услышали. Косолапый шпендик, подпрыгивающий впереди процессии, внезапно встал, словно ткнулся в прозрачную преграду. Люди всполошились, стали вертеть головами. Второе событие: действительно подъехала машина. По тропе от парковки, где Андрей и Проценко вывели из строя все машины, бежали несколько человек, размахивали руками и что-то вразнобой кричали про засаду. Третье событие: на склоне за спинами десантников объявились вооруженные люди, разглядели чужеродные тела в недвусмысленных позах и открыли по ним ураганный огонь. Пули пропахали землю у правой руки, тревожно завыли, рикошетя от камня. Андрей перекатился – так и есть, вспышки на склоне. Только этого не хватало!
Воцарился ад. Под обрывом метались люди, не зная, куда бежать, стреляли в белый свет, но пока еще не распались на отдельные «обороняющиеся» группы.
