неплохо, жить можно, а чё…
Эту мысль можно было и развить. В контейнере прятался мужчина – солидных лет, не очень общительный, седоволосый, обладающий высшим образованием и способный похвастаться достижениями в некой научной области, о которой раньше времени лучше помолчать. Мужчина был педант, ценил порядок, обладал терпением, целеустремленностью, знаниями во многих областях… и, похоже, держали его здесь не насильственным образом, а он сам выбрал такой сложный и запутанный способ, чтобы покинуть родную страну, прихватив с собой «кое-что»…
Впрочем, что в этом способе сложного и запутанного? Всё элементарно, если умеешь договариваться с нужными людьми по обе стороны границы! И если он до сих пор жив (что сомнительно), то что творится у него в голове?
И как это связано с галлюцинациями и чувством неконтролируемого страха, который спецназовцы под чутким руководством Дымова уже научились контролировать?
– Уходим отсюда, – буркнул он и зашагал к выходу, сопя от злости. Ни хрена себе поставки Министерства обороны! Да это не поставки, а типичные «подставки»!
Эти двое еще не наделали в штаны и не разбежались – действительно, куда бежать с «подводной лодки»? Они стояли, понурив головы, не реагировали ни на злобное пыхтение изменившегося в лице майора, ни на яркий свет, слепящий глаза.
– Понятно все с вами, господа представители компании-судовладельца, – ядовито процедил Глеб. – В контейнере перевозили беглого товарища, имеющего отношение к всепобеждающей российской науке. Попахивает изменой Родине, господа? Товарищ не доплыл до порта назначения – помогло цунами. Давно списали товарища со счетов, и вдруг такая находка – контейнеровоз всплывает в нейтральных водах у берегов Америки! Естественно, заинтересованные лица должны убедиться, что живой груз либо еще живой, либо уже нет. Не будем заострять, почему отправляют именно вас. Не будем останавливаться на том, почему в качестве гаранта безопасности вам придали группу морского спецназа, и все такое. Кто тут был, Котов? Что за человек? Чем он ценен вашим зарубежным партнерам?
– Послушайте, вы лезете не в свое дело, – убитым голосом пробормотал Котов. – Даже если бы я хотел об этом рассказать, я все равно не имел бы права. Это не мои секреты, поверьте. Я рядовой работник, который получает зарплату…
– Он отдает отчет своим словам, Дарья Алексеевна? – Глеб нагнулся к женщине.
Она вздрогнула, напряглась – словно он собрался ее ударить.
– Да, майор, он отдает отчет своим словам. Мы не можем вам рассказать…
– А если вы считаете, что вашу группу подставили, – добавил Котов, – то вы не одиноки, майор. Нас с Дарьей Алексеевной тоже подставили…
– Ну, хорошо, – Глеб помедлил. – Последний вопрос на текущий момент. Когда вы подошли к контейнеру, он был открыт или закрыт?
– Открыт… – прошептали они практически одновременно.
«А зачем я об этом спросил?» – подумал Глеб.
Местные призраки взяли тайм-аут и не препятствовали спецназу. Со всеми мерами предосторожности они покидали грузовой трюм – мимо того места, где Крамер гонялся за «кроликом», мимо контейнера, набитого сгнившей биомассой. Судно сохраняло накрененное положение, но пока еще не такое, чтобы контейнеры съезжали и грудились в кормовой части, что означало бы немедленную катастрофу. Был затоплен крайний отсек, имеющий отношение к гребному винту. Вода уже просачивалась через щели в сварных швах, и как-то не хотелось представлять, что начнется, если эти швы окончательно расползутся и у воды не останется препятствий, чтобы затопить все пазухи нижней грузовой палубы. Безопасное место, чтобы отдышаться, привести в порядок голову и наметить планы, обнаружилось в машинном отделении. Несколько минут исследовали с фонарями закоулки под омертвевшими агрегатами, перегородили обе двери и в изнеможении попадали на гниющее тряпье под редуктором главного двигателя. Даша съежилась под трубами системы водного охлаждения, отвернулась, ее потряхивал озноб. Котов вооружился сигаретой, высосал ее в несколько затяжек, извлек вторую, стал курить медленно и вдумчиво.
– То есть вечер откровений, я так понимаю, не получится? – обронил Глеб в пространство.
– А уже вечер? – насторожился Вадим.
– Может, и так, – устало пробубнил Платон. – Сомневаюсь, что в этом «подземелье» работают законы времени.
– Работают, – лаконично бросил Крамер и глянул на часы. – Законы времени работают везде. Начало десятого утра… Ничего себе, – он вздрогнул и, кажется, усомнился в своей предыдущей фразе. – Странно, парни, мы бегаем по этому корыту всего лишь чуть больше трех часов…
Платон проворчал, что его уже достала темнота и глаза слезятся от света фонарей. Пока коллеги наслаждаются бездельем, он, пожалуй, ознакомится с местными агрегатами – в их устройстве нет ничего сложного. Что в моторной лодке, что в контейнеровозе – принцип работы один. И только дилетанты видят какую-то разницу. Двигатель он, разумеется, запустить не сможет, но что касается дизельного генератора… Поднялся и побрел в соседний машинный отсек, где сразу же начал греметь крышками баков и чертыхаться.
– Человек может все, – как-то нейтрально сказал Крамер и тяжело вздохнул.
– Пока не начнет что-то делать, – фыркнул Никита. – Вот не сидится на месте этому мастеру на все руки. Что бы ни делать, лишь бы что-то делать…
А Глеб опять терял связующую нить. Он упорно пытался сосредоточиться, выстроить систему. Три часа – это тоже много! Катастрофически много! Инструкции, полученные в штабе флота, были конкретными. Оперативно обследовать судно, позволить «компетентным товарищам» осмотреть единицу груза и связаться с радиоточкой подводной лодки, бороздящей просторы океана сотню миль южнее Крысьих островов. Выделенная частота и рация «Беркут» прилагались. Помех в океане нет. Лодке требуется три часа, чтобы подойти к дрейфующему контейнеровозу. Информации о том, что судно может затонуть, не было. Какого хрена они тянут резину?! Пусть высаживают на «Альбу Майер» компетентную группу, и плевать, с кем они тут будут разбираться – с призраками, с живыми! А с людей Дымова довольно! Уж больно воняет это веселенькое дельце…
Платон за углом продолжал громыхать мертвым железом, пытаясь пробиться к генератору, а Глеб уже выкапывал из рюкзака рацию. Дьявол! Связи не было – только частокол непроходимых помех! Немудрено, они сидят практически в трюме, под толщами железа!
– Вроде должно ловить через железо… – неуверенно допустил Вадим.
Должно, не должно! Если где-то и должно, то только не в этом перевернутом абсурдном мире!
– Все наружу, – распорядился Глеб.
– А всем-то зачем? – не понял Никита.
Глеб опомнился – всем действительно незачем мозолить глаза и подвергать себя дополнительной опасности. Пусть закроются, охраняют этих надоевших гражданских.
– Хорошо. – Он иезуитски ощерился. – Всем подниматься незачем, но ты, Никита, пойдешь. Поднимайся, и за мной…
Не успели они встать, как в соседнем отсеке что-то утробно заурчало, образовался нарастающий гул, чередующийся тресками и плевками, закряхтело, затарахтело, и как-то неохотно на потолке под мутными плафонами стали мигать и разгораться лампочки! Две из них мгновенно треснули и потухли, но остальные светили, озаряя пространство рассеянным холодным светом. Трещали рубильники. Вадик Морозов подобрал отвалившуюся от изумления челюсть. Усмехнулся Крамер. Раскрыла до упора глаза и перестала всхлипывать Даша, поперхнулся табачным дымом Котов. А за углом ехидно посмеивался мастер на все руки, показалась ухмыляющаяся физиономия. Он вытирал руки почерневшей от старости ветошью.
– Командир, медальку не подбросишь?
– Ну, ты гигант, Платоша… – восхищенно пробормотал Глеб.
– Не понял, – растерянно сглотнул Никита. – Так просто? А почему же… ну, те, которые здесь жили, – они-то почему не смогли запустить генератор?
– А ты бы смог? – расхохотался Платон.
– Я? Нет… – смутился Никита.
– Вот и они не смогли.
