Бытие как общение

IV. Евхаристия и Кафоличность

Нижеследующие строки представляют собой попытку рассмотреть концепцию кафоличности Церкви в свете евхаристической общины. Неслучайно, что, усвоив термин'кафоличный'из языка Аристотеля[224], первые христиане не концентрировали его, но, вместо того, чтобы говорить о'кафоличности', как это мы делаем сегодня[225], они говорили о'кафолической Церкви'или даже — это более многозначительно — о'кафолических Церквях'во множественном числе[226]. Это означает, что мы не можем говорить о'кафоличности' и игнорировать конкретную поместную Церковь.

Уже в книге'Дидахи'в конце первого или в начале второго века была ясно выражена идея, что при совершении Евхаристии Церковь опытно ощущает то, что обетовано относительно Парусии, а именно, эсхатологическое единство всех во Христе:'Как этот каравай хлеба был разбросан по всем горам и, будучи собран, стал одним, так пусть и Твоя Церковь будет собрана со всех концов земли в Твоем Царствии'[227]. Это убеждение было уместно при применении термина'кафолическая Церковь'к местной общине. Это было ясным указанием, что хотя кафоличность Церкви в конечном итоге является эсхатологической реальностью, ее природа открывается и реалистически осознается здесь и сейчас в Евхаристии. Евхаристия, понимается, прежде всего, не как какая?то вещь и объективизируемое средство благодати, а как акт и синаксис поместной Церкви[228] ,'кафоличный'акт'кафоличной'Церкви, может, поэтому представлять важность для любой попытки понять кафоличность Церкви.

В следующих строках мы сначала кратко исследуем евхаристическую общину, как она развивалась в первоначальной Церкви, обращая внимание на те аспекты, которые относятся к кафоличности. Затем мы постараемся из этого исследования сделать некоторые общие заключения и выводы относительно нашего обсуждения проблемы кафоличности сегодня.

I. 'Один'и'многие'в евхаристическом сознании Древней Церкви.

В своем первом Послании к Коринфянам (10.16–17) и в связи с совершением Тайной Вечери Господней ап. Павел пишет:'Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение (koinwn…a) Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба'. Это не единственный раз, когда ап. Павел говорит о'многих'являющихся'одним'во Христе, и не просто'один'в среднем роде, а'один'в мужском роде[229].

Идея инкорпорирования, объединения'многих'в'одного', или идея'одного', являющегося представителем'многих', восходит ко времени, гораздо раннему по сравнению со временем ап. Павла. Эта идея основой своей связана с образами'Слуги Божия'и'Сына Человеческого' [230]. Но многозначительным для нас здесь является то, что эта идея с самого начала была связана с евхаристическим сознанием Церкви. Ап. Павел при написании этих слов коринфянам просто отражал убеждение, по–видимому, широко распространенное в древней Церкви.

Таким образом, в отношении предания о Слуге Божием тексты Тайной Вечери несмотря на их различия по многим пунктам согласны в отношении связи Вечери со'многими', или'ты''для', или'вместо'(ўnt…, per€€), кому один предлагает себя[231]. Это отношение Евхаристии к преданию о Слуге Божием, в котором представлены многие, установилось в литургической жизни Церкви уже в первом веке. В самой древней литургической молитве Римской Церкви, которая находится в I Посл. Климента, мы много раз встречаемся с идеей Слуги Божия в связи с Евхаристией[232]. То же самое справедливо в отношении'Дидахи', где эта идея находит свое место даже еще более ясным образом. Подобные наблюдения можно сделать о связи Евхаристии с преданием о'Сыне Человеческом'. Если шестая глава Четвертого Евангелия относится к Евхаристии, то многозначительным является то, что господствующая фигура Сына Человеческого связана там с Евхаристией. Он есть Тот, Кто дает пищу, пребывающую в жизнь вечную'[233]. В отличие от манны, которую Бог дал через Моисея Израилю, этот хлеб есть'истинный хлеб', который, снизойдя с небес, есть ничто иное как Сам'Сын Человеческий'[234]. Многозначительным является то, что Христос появляется здесь как Сын Человеческий, а не в другой какой?то ипостаси, так как Он отождествляет Себя с'истинным хлебом'. Отсюда вкушение этого хлеба называется вкушением'плоти Сына Человеческого'[235], Который воспринимает в Себя любого, кто вкушает этот хлеб[236], выполняя таким образом свою роль в качестве корпоративного Сына Человеческого.

Именно эта идея превалирует в главах 13–17 того же самого Евангелия, в котором евхаристические предпосылки Тайной Вечери настолько глубоко связаны с евхаристическим единством всех во Христе; находя свою кульминационную точку в молитве,'да будут все едины'[237] . Невозможно все это вне евхаристического контекста, в котором превалирует идея единства'многих'в'одном'. Благодаря этому Четвертое Евангелие можно рассматривать не только как евхаристическую литургию[238], но оно также характеризуется такими, иначе необъяснимыми выражениями как странная перемена первого лица единственного числа на первое лицо множественного числа в тексте 3.11–13:'Истинно, истинно говорю тебе: Мы говорим о том, что мы знаем, и свидетельствуем о том, что мы видели, а вы свидетельства нашего не принимаете. Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если — буду говорить вам о небесном? Никто не восходит на небо, как только сшедший с небес Сын Человеческий, сущий на небесах.'Следует отметить, что снова именно текст о Сыне Человеческом содержит такой филологический феномен, который можно понять только в экклезиальном смысле[239] .

Все это показывает раннюю и глубокую связь идеи единства'многих'в'одном'с евхаристическим опытом Церкви. В рамки этого исследования не входит обсуждение того, предлагает или нет эта связь какое?то объяснение церковного образа'Тело Христово'[240]. Но определенно, верно, то, что ни отождествление Церкви с Телом Христовым, ни конечное единство'многих'в'одном'нельзя понять вне евхаристических слов:'Сие есть Тело Мое'[241].

Экклезиологические последствия этого можно ясно видеть в источниках первых трех веков. Первым из этих последствий является то, что местная евхаристическая община получает наименование'™kklhs… a'или даже'™kklhs…a toа Qeoа'уже в Посланиях ап. Павла. Тщательное изучение текста 1Кор.11 обнаруживает, что термин'™kklhs…a'употребляется в динамичном смысле:'когда вы собираетесь в, то есть когда вы становитесь, ™kklhs…a'(стих 18). Этим ясно подразумевается то, что в следующих стихах становится ясным, а именно, что евхаристические термины'собирание вместе','собирание вместе ™p€ tХ aЩtТ','Вечеря Господня'и т. д. отождествляются с экклезиологическими терминами'™kklhs…a'или'™kklhs…a Божия'. Другое следствие, которое, по моему мнению, представляет величайшую важность для более позднего развития идеи кафоличности, заключается в том, что местная община называется'Уlh № ™kklhs…a', то есть вся Церковь; она так называется уже ап. Павлом[242]. Теперь, имела ли эта идея что?то общее с