мира, а здесь наверное, всё было ещё более запутано.
Вдруг один из закутков взорвался матом и криками. Оттуда резво выскочил человек и побежал к выходу, по пути расталкивая людей и отшвыривая стулья. Уже у самого выхода он столкнулся с половым, сбил его с ног, но сам упал. Из кабинета выбежал другой, и бросился к барахтающемуся беглецу. Но тот отчаянным усилием освободился от полового и выскочил на улицу, в грохот грозы.
У его преследователя, судя по всему была рассечена бровь, потому что кровь заливала всю левую сторону лица. Сильно ругаясь, он пнул стул и взяв валявшееся в ногах полотенце, стал вытирать кровь. Половой, прихрамывая, собирал разбросанные сушки, и к нему присоединился плотный мужик.
— Извини, Федотыч, — бросил раненный.
— Ничто, наше дело привычное. Маринка, помоги господину Юрьеву.
Одна из дам встала из-за столика и пошла на кухню. Оттуда она вернулась с бутылкой, и довольно умело начала обрабатывать края раны, поливая полотенце жидкостью, судя по мимике пострадавшего, явно спиртосодержащей. Наконец, кровь остановили и на голове завязали что-то вроде повязки. Господин Юрьев помотал головой и заметил Сергея.
— Сергею Палычу наш привет, — с преувеличенной вежливостью сказал он.
Петюша, до этого момента независимо сидевший, сделал попытку встать, но Юрьев положил руку ему на плечо.
— Сиди, чего уж там, — как-то брезгливо бросил он.
Половой быстро принёс стул и тут же стал по новой расставлять чашки и тарелки. Было отчётливо видно, что господин Юрьев тут в авторитете.
— Вам, Владимир Сергеевич, наше полное уважение, — произнёс Сергей. — Как поживаете?
— Стараемся, Сергей Палыч, стараемся, — ответил местный авторитет, внимательно глядя на Николая. Взгляд был холодно-безразличным, так примерно орёл глядит на червяка. Вроде бы тоже добыча, но какая-то не такая. Впрочем, за десять лет перестройки тот привык к таким взглядам и столь же безразлично посмотрел на него. Только что-то в глазах господина Юрьева было не то. Какая-то сумасшедшинка. Не так должен смотреть серьёзный человек. Что-то в нём не так, истерика так и прёт. Ну, вообще-то он только что по морде получил, может не отошёл ещё от боли.
— А в наши края зачем, — не найдя в Николае соперника, Юрьев снова повернулся к Сергею. Тот было потянулся что-то ответить, но тут дверь трактира резко открылась, в неё влетел человек и заорал «Облава!», бешеными глазами оглядывая зал. Как по команде на заднем дворе загрохотали выстрелы, резко и страшно пронёсся женский вскрик. В дверь начали входить люди в форме. С удивившим его внутренним спокойствием, Николай посмотрел на своего спутника. Тот не изменился в лице и продолжал готовиться к ответу.
Однако отвечать было некому. Господин Юрьев, изменившись в лице, судорожно рвал из кармана оружие. Человек в кожаной куртке, вставший рядом, явно не ожидал такого поворота. Правила игры, к которым он привык были нарушены и на лице было написано явное изумление. Он начал бестолково бить по деревянной крышке маузера на боку, глаза его округлились, похоже он никак не мог поверить в происходящее. Однако стоящие у двери двое были подготовлены куда лучше. Они одновременно вскинули оружие и открыли огонь.
Выстрелы были негромкими. Как в замедленном кино, на рубашке Юрьева появилось расплывающееся красное пятно и он начал медленно заваливаться на бок. Вторая пуля ударила в руку, она дернулась вверх, потом упала. Николай застыл, не в силах пошевелиться, смешно держа в руках бублик.
Неожиданно стрельба прекратилась. Кто-то ткнул ему дулом в плечо и заорал «Руки!». Он поднял руку, все ещё держа баранку, и только после этого поискал глазами своего спутника. А спутник лежал прямо на полу, и из-под головы у него вытекало что-то красное.
— Сергей, — все еще не веря, позвал Николай.
Где-то далеко снова загрохотали выстрелы. Николай продолжал смотреть на Сергея, понимая, что случилось самое плохое из всех возможных вариантов развития событий. 'Как-то мне в этом году не везёт, — подумал он. — Я бы сказал фатально не везёт'. Мысль про этот год заставила его внутренне хмыкнуть. Вот здорово.
— Опусти бублик-то, — порекомендовал один из стрелявших. — Давай документы. Это был немолодой мужчина с усами. Пистолет он держал профессионально, и, несмотря на взвинченность обстановки смотрел спокойно.
Второй торопливо обыскивал труп Сергея, доставая из карманов оружие, пачку денег и какие-то бумаги. Николай осторожно полез за документами, отчаянно пытаясь вспомнить, кем же они выданы. Он подал весь пакет усатому, и тот, глядя одним глазом в бумаги, стал быстро, по диагонали, просматривать листики с разноцветными печатями. Неожиданно, боец, читающий Серёгины мандаты, напрягся и подошёл к человеку в кожаной куртке. Дав ему какой-то листик он стал негромко говорить, показывая то на Сергея, то на Николая. Комиссар, как окрестил его Николай, кивал головой, просматривая бумаги. К нему подошёл усатый и протянул документы Николая. Человек в куртке взял у усатого какой-то листик, а потом быстро подошел к Коле.
— Товарищ Иванов? — мягко спросил он.
— Да, — похолодев ответил Коля. Все кредиторы показались ему милейшими существами из доброй детской сказки про гномиков. 'Нет, надо было брать не десять тысяч', — запоздало подумал он.
— Да, Николай Эдуардович. Вы же понимаете, это случайность, — с нажимом проговорил комиссар. — У вас своя операция, а у нас своя. Вам ясно, что надо теперь делать?
— У меня есть инструкции. — Николай вспомнил, что Сергей говорил про спецоперацию. Было понятно, что его приняли за одного из её участников. Надо было поддерживать эту линию. Она сулила многое. По крайней мере, если возьмут, удастся прорваться на высший этаж политического сыска. А эти с ходу не шлёпнут.
— Посидите, пока мы не уедем. А товарища Сергея мы заберём.
— Документы и деньги я передам в инстанцию, — быстро сказал Коля. Ситуацию надо было развивать.
— Тело сохраните недели на две, похороним с почестями. И ещё мальчонку оставьте. Мальчонка на связи.
Хоть одна знакомая морда. Да и червонцы он поменяет. А то тут наменяешься. Резкие какие все.
— Понял, — кивнул комиссар.
Николай сел на своё место и стал задумчиво грызть баранку. Кажется пронесло. Только бы понять, что и как делать дальше.
— Слушай, а у тебя ручка есть, — спросил он бледного Петюню, ошалело сидевшего на стуле.
— Нету, карандаш есть.
— Вот и хорошо. Давай карандаш и начинай рассказывать. Кто, как зовут, чем занимаешься. И смотри мне, без ошибок, а то поедешь с товарищами.
Он кивнул в сторонку бойцов, выносящих на скатерти еще какого-то мужика с перекошенным лицом.
— Не надо с товарищами, — зубы Петюни отчётливо лязгнули.
Внимательно слушая рассказ о бизнесе в тяжёлых условиях инфляции и роста цен, Николай пытался собрать в порядок мысли и придумать, что делать дальше. Мысли в порядок не приходили, и, было ясно, что делать-то в принципе, нечего. Надо идти обратно во флигель и возвращаться. От этого простого решения удерживали два момента: первое – если за ним кто-то смотрит, то не хотелось светить единственное место, где можно было рассчитывать на поддержку и понимание. Второй момент был не столь четким, но гораздо более привлекательным. Если завершить задание, то можно рассчитывать на повышение своих шансов в структуре этого загадочного фонда. А это порешало бы множество проблем, в той зиме 2001 года. Если я буду им полезен, они меня прикроют. Впрочем, я уже и так сильно замешан в их делах. Поэтому вряд ли меня отпустят так просто. Либо привлекут, либо пристрелят. Но Ваську-то они вытаскивать кинулись – это им в плюс. Ну да, а может для того и ищут, чтобы кончить на месте. Я его выцепляю и Сережа кончает нас обоих. Однако это вариант не сработает точно – Сережу кончили раньше. Да, кому верить. Вот и буду пока
