закончилась.
Другой вопрос, что они тоже могли надеяться на жертвы в стане противника. И ножи ведь бросали, и шары разной мощности да иной структуры. Вдруг там только и надо, что заскочить да маленько поработать хостами и кинжалами?
Пару минут царила относительная тишина (если не считать стонов умирающих). Затем из северного прохода вылетел светящийся шарик размером с кулак, отскочил от полукруглой стены и покатился к замершим на месте оборонявшимся искателям.
– Козырек!.. – шепнул Кремон, и его напарник установил кусочек плотной темени, козырьком нависший над шариком. Сами они оставались в полной темноте, но видели тоннель и перекресток.
Враги сделали собственные выводы: «Раз свет никому не мешает, значит, надо и нам посмотреть, что там творится!» Все с того же севера выскочил лидер группы и, прикрываясь маленьким щитом, попытался рассмотреть пространство и метнуть уникальный с виду кинжал. Похожими раритетами некоторые знатные воины умудрялись пробивать в бою магическую защиту Эль-Митоланов.
Да только нападавший не знал, с кем столкнулся. Метательный нож, пущенный прославленным на весь мир воином, молниеносно вонзился разбойнику в правый глаз. Тело конвульсивно дернулось, распрямляясь, и во весь рост грохнулось назад, на спину, приземлившись в метре от перекрестка. Наверняка голову своего павшего подельника заметили и остальные, потому что несколько возгласов вырвалось одновременно. А потом и просительный голос раздался:
– Мы сдаемся! Этот шейтар мертв, и больше нами помыкать никто не будет. Коллеги, мы бросаем оружие и выходим! Не стреляйте!..
На перекресток вылетело три меча и кинжал, но как-то очень слабо верилось, что такие оголтелые разбойники, да еще и прикрывающиеся именем князя, вот так запросто сдадутся. Ведь они могли попросту сбежать с места событий. Ну ладно, пусть не на юг, но уж на север точно! Или совсем соображать перестали, или жажда наживы им разум помутила. Но они явно что-то нехорошее задумали.
– А что с твоим предчувствием опасности? – прошептал Кремон, и Кашад неожиданно содрогнулся, словно от озноба:
– Отходим! К червяку!..
Только они успели отступить до свежей, разрыхленной земли, как все из того же северного прохода появился незнакомец с поднятыми руками. Он остановился в центре тоннеля, пытаясь рассмотреть участок темени, который был прикрыт козырьком иллюзии.
– Мы сдались! Товарищи тоже сейчас выйдут… И мы согласны на все, лишь бы нас вывели отсюда… Мы здесь впервые, сами не выберемся…
При этом его поднятые ладони как-то странно поворачивались в разные стороны, словно пытались уловить тепло от костра. Это жутко не понравилось Рионе.
– Ложитесь! – зашипела она и плюхнулась на живот. – Точно не уверена, что правда, но пару раз ветераны сказывали, как таким способом используют «теплозор» – артефакт закипания крови… Помните, когда пили гремвин, я вам рассказывала?..
Еще не дослушав ее, Кашад поставил у них перед головами небольшую, но надежную структуру охлаждения. При военных действиях она использовалась против поисковых структур противника, фиксирующих тепловые пятна тел. Глядишь, и сейчас такое средство поможет. Хотя в любую секунду Низу был готов выполнить короткую команду Невменяемого и сжечь нахального обманщика или ударить парализующей молнией.
Но им обоим жутко хотелось дождаться и посмотреть…
И они дождались. А потом и увидели, как действует та невидимая смерть, оставляющая после себя только голые скелеты.
Так и не совершив никаких злокозненных действий, кандидат на обладание теплозором, приопуская ладони, вдруг резко повернул голову направо, туда, где в южной части расщелины продолжали таиться члены его разбойничьей шайки. И увиденное ему не просто не понравилось. Глядя на его действия, можно было подумать о моментальном сумасшествии: подпрыгивая на полметра вверх, он взвизгнул, словно истеричная девица, конвульсивно задергался, а свалившись наземь, вцепился ногтями себе в лицо, выдирая глазные яблоки из глазниц. Затем из трех глоток раздался нечеловеческий рык-вой, от которого Кремон, Кашад и Риона вздрогнули.
Хорошо видимый страдалец, продолжая кромсать собственное лицо, вывернулся несколько раз в жутких судорогах, да так и замер в нелепой позе. Недолгий хрип-выдох – и тишина…
Но относительная тишина. Потому что после последнего разрыва заряда из литанры не все еще распростились с жизнью. Последний из раненых, лежавший метрах в шести от перекрестка, не просто стонал, но еще и пытался шевелиться. Даже приподнимал голову. Как рассмотрели позже, у него была вырвана часть живота, и, пожалуй, даже армия Эль-Митоланов его бы не спасла от тяжкой смерти. Но тем более кошмарной выглядела его агония. Уже осознавая свой конец, воин срывающимся хрипом умолял хоть кого-нибудь его добить. Он сильно мучился, жаловался на непереносимые боли.
А вот выполнить его просьбу было некому. Его подельники сами уже «ушли за барьер», тогда как три затаившихся ватажника продолжали лежать, боясь пошевелиться. Для них страшней выглядела недавно увиденная смерть человека, выцарапавшего себе глаза, чем стоны и просьбы другого умирающего. Они боялись привлечь к себе внимание невидимой смерти даже неосторожным движением. Хотя от тихого шепота мужчины удержаться не смогли:
– Что твое предчувствие опасности?
– Вопит, что она рядом!..
– Приближается к нам… или к нему?..
– Понятия не имею… Кажется, удаляется… к нему, наверное…
– М-да! Если сейчас раненый вскрикнет и…замолчит, сразу кидаемся к червяку, рубим у него бок и забираемся внутрь!
– Думаешь, поможет?
– Предлагай другие варианты!..
Прошла минута, за ней вторая и третья… Раненый не шевелился, но продолжал постанывать. Настороженно прислушивавшийся Кашад встал на ноги. Минуту постоял и сказал:
– Полегчало… Страх прошел… И это… что там было, никак не ощущается…
Затем еще пару минут стояли, вслушиваясь, все трое. Пока раненый не умер, если можно так выразиться, «естественной смертью» от кровопотери и болевого шока.
Не спеша подошли к продолжавшему ярко светить мячику. Присмотрелись к нему, и Кремон заявил, что прежде такой вещицы не встречал. Кашад согласно кивнул.
– Редчайший артефакт, – срывающимся голосом пустилась в пояснения Риона. – Их даже не продают, для ватажников они дороже иных драгоценностей. У нас такие есть только у Яцуры и парочки ветеранов.
Кашад нагнулся, поднял артефакт и бегло осмотрел. Решив отложить подробное ознакомление на потом, он левитацией понес трофей к перекрестку, готовый и сам отпрянуть назад в случае новой опасности, и своих спутников прикрыть остатками магической силы. Но пока ни одно лежавшее тело не дергалось, хрипы не слышались, враги не подкрадывались…
К убитому метательным ножом разбойнику не сильно присматривались. А вот на судорожно изогнутое тело смотреть было неприятно. Хотя оно уже как-то расслабилось и выглядело вполне естественно… для трупа. Но плоть не пропадала, кости не оголялись, ткани не тлели…
Артефакт пролетел дальше, освещая основное место побоища. Там рассматривать окровавленные останки оказалось еще неприятней. Наибольшие опасения вызвали огромные смещения грунта после взрыва. Да и в своде образовались жутко опасные на вид трещины: обвал там мог произойти в любую минуту. Причем трещины тянулись все больше вдоль, проходя настолько далеко, что их обнаружили даже у себя над головой. Вот они, большие минусы применения такого оружия, как литанра, в подземном пространстве: стреляешь по врагам, но и сам при этом погибаешь от обвала.
Мужчины прикидывали расстояние от опасной черты.
– Значит, можно считать четыре метра до перекрестка вполне безопасными? – спросил Кремон.
– Хм! Давай увеличим дистанцию до пяти… И то надо подождать… – ответил Кашад.
