– А жаль, что его не казнили! – И опуская ружье, шагнул вперед.
Говорили сентеги на всемирном языке вполне понятно, хотя и довольно специфически. Но тут уже ничего не поделаешь, иначе не позволяла птичья гортань. Гнались скорей всего и в самом деле за преступником, а значит, эти двое представляли некие силы правосудия. Ну и двигался стрелок так, что в любом случае заметит присевших за камнем людей. А нет хуже, чем прятаться в такой ситуации. Лучше уж сразу обозначить свое присутствие и показать свое миролюбие.
Что Кремон и сделал, встав во весь рост, приподняв руки вверх и стараясь говорить громко и торжественно:
– Приветствуем вас!
Загонщики замерли, и он доброжелательно добавил:
– Мы стали невольными свидетелями вашей погони за преступником. Мы не причиним вам зла…
На этом все парламентские переговоры с давно искомыми братьями по разуму оказались прерваны самым брутальным образом. Первая, а за ней сразу же вторая искорка слетели со штопора. И почти тут же второй сентег выстрелил из ружья. Ну разве что перед выстрелом прокаркал единственное слово, словно ругательство:
– Молт
От искорок людей охранили обереги. Все-таки многие из них имели в себе защитные структуры самого широкого спектра, вот некоторые и сгодились. Против страшного и непонятного снаряда Кашад выставил щит. Удар получился настолько мощным, что от щита почти ничего не осталось, и колдун растерянно воскликнул:
– У меня сил самый мизер!
Это означало, что теперь вся надежда троицы на литанру. А ведь достать нож и метнуть было намного быстрей, чем изготовить это оружие Древних к стрельбе, а потом еще и попасть по двум движущимся мишеням. Однако ножи на дистанции тридцать – тридцать пять метров никак не могли повлиять на исход поединка. Знали бы, что перед ними заведомый враг, таились бы за камнем до последнего, а потом с близкого расстояния метнули по парочке ножей – и дело сделано.
Повезло еще, что в ружье закончились заряды. Сентег лихорадочно стал выковыривать блок из ложемента, а потом вставлять новый, присев при этом, словно наседка. Но вот его коллега, осознав бесполезность своего штопора, хотя и выстрелив из него еще три раза, вдруг запустил в людей массивный и мощный огненный шар. Как Эль-Митолан, он при создании шара наверняка не пожалел двух третей всей своей силы для этого магического оружия.
Если бы не искорки, Невменяемый был бы уверен в имеющихся оберегах. Подобный шар они просто обязаны были аннулировать. Но эти подлые парализующие уколы могли обладать неизвестной составляющей структурой, напрочь разряжая амулеты и обереги. Поэтому ничего не оставалось, как рискнуть собой и воспользоваться свойствами своего геройского тела. И он шагнул вперед, принимая удар на себя.
Когда открыл глаза после ушедшей в ноги волны тепла, то успел заметить, что сентег-колдун немало ошарашен своей нерезультативной атакой. Потому как смотрел расширенными глазищами на людей более чем странно.
Но руки Кремона действовали независимо от разума и обстановки. Литанра изготовлена к бою, и первый заряд полетел в стрелка, который уже привставал с перезаряженным ружьем. Взрыв, и разлетающиеся куски тела уже не несут никакой угрозы иным разумным. Поворот, и второй заряд отправляется ко второму сентегу. Но тот все-таки сумел из последних сил создать малый огненный шар и опять запустить в людей. Второй взрыв, и аналогично разлетающиеся обугленные останки. И совсем нестрашное, прошедшее по всему телу в ноги тепло.
В наступивший тишине раздалось сердитое бормотание Кремона:
– Сами вы… молт
А следом донесся всхлип-стон из кроны дерева, куда врезалось исковерканное тело беглеца.
– Да он живой! – поразилась Риона.
– И, может, никакой он не преступник, – добавил Кашад. – Меня вон князь тоже мечтал казнить…
Тут уже решение Невменяемый должен был принимать не только как командир трио, но и как единственный специалист, знающий анатомию сентега. Только он сейчас мог попытаться спасти сентега или как-то посодействовать облегчению страданий покалеченного существа. И он решился:
– Помогите его снять! Осторожнее!.. Кашад, несем его в бивак, а ты, Риона, осмотри все вокруг и собери все, что осталось от тех… Только без освещения!
Вскоре в ямке уже разгорался костер, который было невозможно заметить издалека. Сентега уложили на тонкое одеяло, освободив от всего, и двое мужчин приступили к долгой и кропотливой операции. Потерявший свои магические возможности Невменяемый не мог просматривать плоть, зато сразу же заставил Восходящего пройтись восстановительными структурами по жизненно важным органам и точкам. Указал на самые проблемные места и по возможности сам вправлял поломанные, смещенные, а то и раздробленные кости. Напарнику только и оставалось, что сращивать, налаживать, убирать мелкие осколки и навешивать структуры самоисцеления. Как хватило магических сил, удивлялись оба. Да что там удивлялись, поражались!
Через четыре часа они обессиленно прислонились спинами к скальному обломку и неверящими глазами уставились на равномерно дышавшего сентега. Младший Низу пощупал свои ладони и пробормотал:
– И еще пару капелек осталось…
– Ну, ты силен, братишка! – не удержался от похвалы Кремон. – Видимо, местный климат для тебя шибко полезный. Вон как быстро восстанавливаешься. Впору самому патриарху Огюсту тебе позавидовать.
– Чудеса… Но я тебе скажу, что магическая составляющая раненого нам и ему тоже сильно помогает. Самоизлечение, а также спасительная перестройка тканей уже идут полным ходом.
Оперированный пациент если бы и хотел, то не смог бы скрыть в бессознательном состоянии свою принадлежность к Эль-Митоланам. Его сущность была замечена еще во время переноса в бивак. Она порядочно увеличивала шансы на выживание.
Мужчины обратили усталые взоры на Риону, которая все это время тоже не сидела без дела. То поддерживала костер, дающий приятное тепло, то трофеи собирала и сносила в бивак, то пищу сентегов выбирала и готовила ужин. А полный котелок не совсем привычной на вид, но вполне съедобной каши оказался как нельзя кстати.
– Откуда? – синхронно воскликнули братья, хватаясь за ложки.
– Трофеи! – горделиво ответила девушка.
Она разложила перед ними сыр, сухую колбасу и вполне обычные овощи и добавила:
– Ешьте, ешьте! Я уже попробовала, не отравлено.
Мужчины только и сумели промычать в ответ что-то вроде «безмерно благодарны!». Повесив над костром другой котелок, для готовки отвара трав, подруга перечислила, что оказалось во внушительных ранцах каждого из сентегов. Тела преследователей разорвало, словно гнилые тряпки, а вот заплечные емкости для продуктов и личных вещей остались сравнительно целыми. Да и плюс кое-что приличное имелось и у беглеца. Котелки, фляги, крупы, специи, сыры, колбасы, несколько пышных хлебных лепешек, овощи и другая снедь свидетельствовали о завидном аппетите аборигенов и довольно развитом производстве продуктов. Свежие лепешки – об умении хлебопеков или о сравнительно недалеком отсюда населенном пункте с нормальным хлебопечением. Сыры, колбасы и кусок копченой рыбы – о развитом животноводстве и наличии водоемов. Вполне возможно, что не только пресных, но и с морской водой. Весьма интересным оказался и металл, из которого были сделаны котелки, кружки и ложки. Несколько похожий на серебро, легкий и довольно прочный. В остальном мире подобного металла не знали. Ну и сами ранцы не оставили людей равнодушными. Они были сделаны из многослойного материала, который своей структурой очень и очень напоминал кремонит. Кстати, многие ременные пряжки, пуговицы и зажимы тоже были сделаны из этого же материала.
На эту тему Риона высказалась довольно неожиданно:
