В том экземпляре книги аввы Исаака, которую читал Старец, под иконописным изображением Святого, где он держит в руках перо, Старец Паисий подписал: «Авва, дай мне твое перо, чтобы я подчеркнул все слова в твоей книге». То есть Старец хотел сказать, что книга эта имеет столь великое достоинство, что стоит подчеркивать в ней каждое слово.
Старец не только читал слова аввы Исаака, но и испытывал к нему многое благоговение и особенно почитал его как Святого. На маленьком престоле храма его кельи «Панагуды» одной из немногих помещавшихся там икон была икона преподобного Исаака Сирина. От любви и благоговения к Преподобному, Старец дал его имя одному из монахов, которого постриг в великую схиму. Память преподобного Исаака Старец праздновал 28 сентября. Он сам установил, чтобы в этот день все отцы его круга совершали общее Всенощное бдение. На одном из этих бдений Старца видели в Фаворском Свете, возвышенным и измененным. До того как отцы начали праздновать память Святого 28 сентября, Старец подписал в Минее под 28 января (в этот день память преподобного Исаака Сирина совершается вместе с памятью преподобного Ефрема Сирина) следующие слова:
Старец рассказывал: «Я сидел у себя в келье и вдруг услышал звон колокольчика. Выглянул в окно и увидел жуткое зрелище: гуру, преподававший черную магию, стоял за калиткой моей кельи, а его сопровождала целая толпа бесов. Какой ужас! Ведь человек — это образ Божий. Можно понять, если за кем-то ходит только один бес, а то ведь целая бесовская армия! Я им не открыл. Да и зачем было открывать? Чтобы терять с ними время?»
Когда через несколько дней Старец пришел в монастырь Ставроникита, отцы рассказали ему о странном посетителе, который заходил в монастырь на днях. Старец ничего не ответил.
Однажды к Старцу пришли несколько священников, духовники из мира. Они спрашивали его о том, как им относиться к грехам исповедующихся. Им хотелось без рассуждения применять акривию и строгость Священных Канонов, соблюдая их буквально и не беря в расчет покаяние кающихся. Старец отвечал, что мы должны относиться к людям снисходительно и с любовью. Духовники стояли на своем. Тогда Старец сказал им, что мы должны окружать любовью не только людей, но даже и змей.
Когда Старец говорил эти слова, к нему подползла большая змея и приподнялась вертикально, словно желая таким образом подтвердить справедливость слов Старца. Собеседники Старца уверились в правоте его слов, будучи убеждены столь необычной поддержкой.
Однажды Старца посетил молодой монах-святогорец. На прощание Старец сказал ему: «Давай сегодня ночью помолимся о том, чтобы пошел дождь, потому что засуха принесла немало бед тем, кто живет в миру. Посеянные хлеба засыхают от бездождия».
Монах ночью молиться не стал. Он не отнесся к словам Старца всерьез, а может быть, просто о них забыл. С вечера на небе не было ни облачка. Ночью монах услышал, как начался дождь. Он был восхищен дерзновением Старца к Богу и той Благодатью, которую Бог ему дал — подобно пророку Илии. Старец мог отверзать небеса своей молитвой, и
«Хорошо, что я не молился, — рассказывал потом этот монах, — возможно, потом помысел говорил бы мне, что дождь пошел потому, что Бог услышал именно мою молитву».
Старец вспоминал: «Была память святого Исидора Пелусиотского [116]. Из-за многих расстройств и огорчений я мучился сильными головными болями. От высокого давления у меня подергивался глаз, была опасность инсульта. Я чувствовал себя так, словно кто-то изнутри бил молотком и хотел выйти наружу. Около девяти часов вечера (по мирскому времени) я лег на кровать и увидел прекрасного Ангела, который как бы вышел из меня в образе двенадцатилетнего ребенка. Его светлые пушистые волосы опускались до плеч. Он улыбнулся мне и нежно провел своей рукой по моим глазам. Боль тут же прекратилась, исчезло и расстройство. Я чувствовал такую сладость! Захотелось, чтобы боль снова вернулась, — лишь бы еще раз увидеть своего Ангела Хранителя».
* * *
СВИДЕТЕЛЬСТВА ПАЛОМНИКОВ
Отец Павел Зисакис, проигумен Великой лавры Афанасия Великого, свидетельствует: «С отцом Паисием я познакомился в детстве в начальной школе в Конице. Уже тогда он со многой горячностью и ревностью подвизался ради христианской веры. Я приехал на Святую Гору чуть раньше отца Паисия, приходил к нему в келью. Мы с ним обсуждали духовные вопросы, а кроме этого, он у меня исповедовался. Он любил Бога и людей. Любил пустынничество и подвижничество. Очень много подвизался. Он жил хорошей духовной жизнью, в крайнем посте и молитвах. Во всем был весьма благоговейным и последовательным».
Святогорский Старец отец Николай Тригонас рассказывает: «Я познакомился со Старцем Паисием в октябре 1968 года, когда он был еще в Ставрониките. В монастыре он пел на клиросе и помогал на всех послушаниях, потом перешел в каливу отца Тихона.
Когда в Ставрониките у меня были искушения, я приходил к Старцу Паисию в келью и беседовал с ним. Он мне говорил: 'Я за тебя помолюсь'. Молясь, он имел великое дерзновение. После его молитвы три- четыре дня мне было хорошо и покойно. А было и так: я шел к нему в келью и только доходил до ручья — все искушения исчезали.
Однажды Старец Паисий на месяц оставил меня у себя в келье — до приезда моего духовника отца Павла Зисакиса. Каждую ночь, в полночь, он вставал и заводил будильник, чтобы звонок прозвучал через три часа. Он творил молитву Иисусову и забывал обо всем, его ум был восхищаем. Потом, через три часа, когда звонил будильник, он будил и меня и звал в храм на службу. Он читал Шестопсалмие, а всю остальную службу совершал по четкам. Он делал много земных поклонов. Утром мы пили что-то горячее. Старец делал тисненые иконки, а я готовил пищу. Тогда к нему еще не приходило много людей. Помню, пришли три монаха-католика и стали спрашивать Старца о молитве Иисусовой, Он попросил меня сварить им вермишелевый суп. Угостил их, побеседовал. Я тоже спрашивал его об умной молитве. Он говорил мне: 'Старайся творить молитву, и она сама тебя научит'.
В другой раз он послал меня по делу в одну из келий. Я задержался, и он пошел меня искать. Он
