— Мама, успокойся, — сказала ей наша мать. — Откуда ему знать об отце?
— Он знает больше, чем ты, — огрызнулась бабушка.
— Шницель здесь превосходный, — сказал отец, пометив в блокноте. — Вино из Гумпольдскирхен великолепно с ним сочетается.
— Телячьи почки тоже вкусные, — сказал я.
— И яйца здесь умеют варить, — добавил Робо.
Бабушка молчала до тех пор, пока мы не вернулись в пансион «Грильпарцер». Только сейчас мы заметили, что дверь туалета не достает до пола на целый фут, если не больше. Мне сразу вспомнились двери в американских туалетных кабинах и двери салунов в ковбойских фильмах.
— Как хорошо, что я воспользовалась туалетом в ресторане, — сказала бабушка. — Что у них тут за двери? Постараюсь выдержать ночь. Не желаю, чтобы все видели мои ноги!
Мы пошли в свой номер. Там отец спросил у матери:
— Я что-то путаю или твои родители действительно когда-то арендовали замок?
— Это было вскоре после их женитьбы и до моего рождения. Тот замок назывался Катцельдорф. Я видела фотографии.
— Так вот почему ее рассердил рассказ венгра, — усмехнулся отец.
— А в коридоре кто-то ездит на велосипеде, — вдруг сказал Робо. — Я видел, как проехало колесо.
Дверь нашего номера тоже была несколько выше уровня пола.
— Робо, ложись спать, — велела ему мать.
— Оно ехало и скрипело, — не унимался Робо.
— Спокойной ночи, ребята, — сказал отец.
— Если вам можно разговаривать, нам тоже можно, — заявил я.
— Тогда говорите между собой и не лезьте в разговоры взрослых.
— У меня глаза закрываются, — зевнула мать. — Довольно разговоров.
Мы нехотя подчинились и, наверное, даже уснули. Не знаю, сколько продолжался мой сон, но его прервал локоть брата. Робо заявил, что ему нужно в туалет.
— Так иди. Ты же знаешь, где он.
Робо ушел, оставив дверь приоткрытой. Я слышал, как он шел, похлопывая рукой по стене. Вернулся брат на удивление быстро.
— Там кто-то есть.
— Ну и дождался бы, пока туалет освободится, — сказал я.
— Свет не горел, но я все равно видел: там кто-то сидит. В темноте.
— В
Однако Робо взбудоражило не то, что кто-то сидел в туалете впотьмах, он уверял меня, что видел под дверью не ноги, а… руки.
— Руки? — переспросил я.
— Ну да. Вместо ног — руки. Расставлены, как ноги.
— Хватит мне голову морочить! — не выдержал я.
— Идем со мной. Сам увидишь.
Зная, что брат не отстанет, я пошел вместе с ним. В туалете было пусто.
— Они ушли, — вздохнул Робо.
— Не они, а кто-то ушел на руках. — «Если ты мне не соврал», — мысленно добавил я. — Иди, писай.
Робо зашел в туалет и, не зажигая света, угрюмо помочился. На обратном пути, когда мы почти дошли до двери нашего номера, нам попался невысокий человек — такой же смуглый, как толкователь снов. Даже одежда его была похожа. Он улыбнулся нам. Человек этот шел… на руках.
— Видел? — шепнул мне Робо.
Мы вошли в номер и плотно закрыли дверь.
— Что там такое? — сонным голосом спросила мать.
— Какой-то человек ходит на руках, — ответил я.
— И писает на руках, — добавил Робо.
— Класс С, — пробормотал во сне отец.
Ему часто снилось, как он делает пометки в своем гигантском блокноте.
— Утром поговорим. Ложитесь, — потребовала мать.
— Обыкновенный акробат, — сказал я брату. — Увидел, что ты еще мальчишка, вот и решил тебя позабавить.
— А откуда он это видел, когда был в туалете? — резонно возразил Робо.
— Да угомонитесь вы оба! — шикнула на нас мать.
Но угомониться не получилось, поскольку в следующее мгновение мы услышали пронзительный бабушкин крик.
Мать накинула свой красивый зеленый пеньюар, отец надел халат и очки. Я натянул брюки прямо на пижаму. Робо ничего надевать не стал, а бросился по коридору к туалету.
Из-под туалетной двери выбивалась полоса света. Бабушка находилась внутри и, словно сигнальное устройство, вопила через равные промежутки времени.
— Мы здесь! — крикнул я.
— Мама, что случилось? — спросила ее наша мать.
Мы все остановились напротив двери, в широкой полосе света. Мы видели розовато-лиловые бабушкины шлепанцы и ее фарфорово-белые лодыжки. Услышав наши голоса, она перестала кричать.
— Я еще в постели услышала странное перешептывание, — сказала бабушка.
— Это были мы с Робо, — успокоил ее я.
— Потом все стихло. Я почувствовала, что нужно пойти в туалет. Свет я зажигать не стала. Я сидела очень тихо. И вдруг я услышала и увидела колесо.
— Колесо? — переспросил отец.
— Мимо двери несколько раз проехало колесо, — утверждала Джоанна. — Сначала в одном направлении, потом в обратном. И так — раза три.
Отец поморщился и покрутил пальцем у виска.
— Кому-то не мешает сменить колесики, — прошептал он, но мать сердито на него посмотрела.
— Тогда я включила свет, и колесо сразу уехало, — завершила свой рассказ бабушка.
— Я же вам говорил: кто-то катается по коридору на велосипеде, — подхватил Робо.
— Ты хоть помолчи, — одернул его отец.
— Это был не велосипед, — возразила бабушка. — Я видела только одно колесо.
Отец снова завертел пальцем у виска.
— Интересно, сколько колесиков у нее не хватает, — прошипел он.
Наша мать влепила ему затрещину, отчего очки сползли к уху.
— А потом кто-то подошел и заглянул под дверь, — продолжила хронику происшествий бабушка. — Вот тогда я закричала.
— Почему? — удивился отец.
— Потому что я увидела не ноги, а руки. Мужские руки с волосатыми пальцами. Он расставил их на ковре. Должно быть, он подглядывал за мной.
— Нет, бабуля, все куда проще, — встрял я. — Он просто стоял на руках.
— Не говори глупости, — одернула меня мать.
— Какие глупости? Мы видели человека, который шел на руках, — сказал Робо.
— Никого вы не видели, — заявил отец, забыв, что мы — не малыши.
— Видели, папа, — сказал ему я.
— Мы сейчас весь пансион на ноги поднимем, — спохватилась мать.
Послышался шум спускаемой воды. Дверь туалета открылась, и оттуда вышла сокрушенная бабушка. От ее прежней величественной позы практически ничего не осталось. Поверх ночной сорочки на бабушке были надеты халат на халате. Со своей длинной шеей и мертвенно-бледным лицом она напоминала
