— И вымрете, как динозавры, — сострил Кончо.
Хотя шутка была немудреной, все расхохотались. Сказывалось нервное возбуждение перед десантированием.
— Слушай, Билли, — Хэвкинс почти кричал, чтобы перекрыть шум двигателя и приемника. — Прихожу я к своей девушке и говорю: «Я хочу жить с тобой». А она отвечает: «Я тоже, давай купим дом».
Билли ожидающе смотрел на рассказчика.
— Не понял? Она хотела дом, но я–то хотел другого… А, ладно!
Лицо Билли оставалось непроницаемым, и Хэвкинс, махнув рукой, откинулся на мелко вибрирующий борт вертолета.
С Дилоном никто не разговаривал, на него вообще не обращали внимания, и цэрэушник чувствовал себя неуютно. Он хотел перекинуться парой слов с Шефером, но тот, надев систему внутренней связи, вел переговоры с пилотом.
— Чем меньше останется пешего хода, тем лучше. — Голландец жевал незажженную сигару. — Постарайся приблизиться как только возможно. Ах так…
Блэйн протянул зажигалку, но Шефер не взял:
— Осталось две мили.
Блэйн сунул зажигалку под нос Дилону. Это был памятный подарок с гравировкой: «Ветерану Вьетнама».
— У меня есть такая, — равнодушно сказал Дилон.
Блэйн убрал зажигалку и сплюнул табачную жижу прямо на тяжелый ботинок Дилона. Тот посмотрел вниз, потом подался вперед и поманил Блэйна пальцем. Блэйн наклонился в напряженном ожидании.
— У тебя отвратительная привычка, парень! — сказал Дилон и вернулся в прежнее положение.
Красноватый сумрак разбавило мигание желтой лампочки.
— Приготовиться! — Шефер сорвал наушники с микрофоном и, не глядя, повесил их на стальной крюк.
Сержант Мак распахнул тяжелую крышку люка. Вертолет висел над небольшой прогалиной в джунглях, футах в двадцати от земли. Мак выбросил два стальных троса, пристегнулся к одному специальным устройством и вопросительно взглянул на командира.
— Пошел! — крикнул Шефер, и сержант, выбросившись из вертолета, заскользил по тросу вниз, регулируя скорость спуска закрепленным на поясе специальным устройством. Вскоре его ноги коснулись земли, он отцепился от троса и отбежал в сторону, чтобы не попасть под тяжелые ботинки товарищей.
Шесть фигур коммандос ссыпались на землю одна за другой.
— Как я соскучился по всему этому! — возбужденно сказал Дилон.
— Ты не отличаешься от других, — меланхолично ответил Шефер.
«Мустанг» развернулся и лег на обратный курс. Зависший неподалеку вертолет огневой поддержки повторил его маневр. Стрекот двигателей стал удаляться и наконец пропал вдалеке. В джунглях наступила оглушительная тишина. Вторгшиеся в зеленую чащобу люди все еще смотрели в направлении исчезнувших вертолетов.
— У вас есть запасные варианты? — спросил Шефер.
— Нет, — ответил Дилон. — Мы действует на свой страх и риск, без прикрытия и страховки,
Голландец криво улыбнулся.
— С каждой минутой эта операция нравятся мне все больше и больше.
Спецкоманда «Зет» во главе с майором Шефером и прикомандированным офицером ЦРУ Дилоном продиралась сквозь влажные и почти непроходимые джунгли Гайаны. Коммандос были облачены в легкие пулезащитные жилеты, камуфляжную форму, высокие шнурованные ботинки на толстой рифленой подошве. На головах — пятнистые кепки или шляпы с загнутыми полями.
Каждый был тяжело нагружен. Еду практически не брали, лишь по нескольку пачек питательного концентрата, тонизирующие таблетки, порошок для очистки воды — и все. В конце концов, джунгли кишат пищей, а каждому члену отряда неоднократно приходилось есть не только обезьян или диких кабанов, но и змей, сороконожек. Поэтому всю поклажу коммандос составляли оружие и боеприпасы.
У каждого на поясе — справа или слева, в зависимости от привычки — висел тяжелый двенадцатизарядный кольт горок пятого калибра. Пули к нему были специальными — с плоскими головками и пустотой внутри. При попадании в цель такая пуля деформируется и мгновенно передает свою энергию в окружающие ткани. После этого пораженный человек отлетает на три метра и уже не в состоянии дать ответный выстрел.
Следствием признания колоссальной убойности кольта явилось оснащение всей группы «Зет» именно этими пистолетами. В части остального оружия такого однообразия не было. Шефер, Кончо и Дилон несли М–16 с подствольными гранатометами, сержант Мак и Билли предпочитали русский автомат Калашникова образца 1947 года, так как считали, что в джунглях более тяжелая пуля меньше подвержена рикошету, а следовательно, увеличиваются шансы поразить цель при стрельбе сквозь зеленые заросли. «Калашниковы» были тоже снабжены подствольными гранатометами.
Для быстротечного ближнего боя сержант Мак припас еще компактный и легкий пистолет–пулемет «Стар Зет–62» испанского производства, а Хэвкинс был вооружен ручным автоматическим гранатометом калибра 1,6 дюйма и скорострельным израильским «узи» в придачу.
Оружие особого рода было у Блэйна. Он с натугой тащил стофунтовый шестиствольный пулемет «рой». Скорострельность этого чудовища составляла шестьсот выстрелов в минуту. На спине Блэнна висела коробка с боезапасом в три тысячи патронов. По плоской ленте патронопровода боеприпасы поступали из коробки в казенную часть «роя», обеспечивая пять минут непрерывной стрельбы. Такой огненный шквал сметал все, что оказывалось на его пути.
В комплект тропического снаряжения обязательно входят ножи. Они имелись и у каждого члена отряда «Зет» — разной формы, но огромных размеров, остро отточенные, со зловещими пилками на тыльной стороне клинка.
У Билли было даже два ножа. В руках он держал мачете, которым время от времени прорубал себе дорогу в зарослях, а на груди — слева, рукояткой вниз — висел боевой нож, который немедленно мог оказаться в руке в нужную минуту.
Билли шел впереди. Обычно спокойный и замкнутый, он привык держаться в тени, но, попадая в джунгли, преображался. Здесь он чувствовал себя уверенно, как его дед–команч в выжженной прерии. Он видел то, чего не замечали другие, слышал то, чего но воспринимали уши товарищей. К тому же он чувствовал опасность, даже если ее не было ни видно, ни слышно. Потому он всегда шел первым.
И сбитый вертолет обнаружил, как всегда, Билли. Машина застряла в кронах деревьев, переплетенные лианы не дали ей упасть на землю. До открытого люка было не менее десяти футов.
Шефер сделал короткое движение рукой, и Кончо бросил «кошку», привязанную к концу тонкого троса. Стальные Крючья зацепились за порог люка, и через несколько минут Кончо взобрался в вертолет. Любые укрытия быстро обживаются обитателями джунглей, поэтому боец был настороже.
И недаром; в районе багажного отсека уютно устроился пятнадцатифутовый боа–констриктор, который считал дюралевый корпус своей территорией.
Переступив через брошенные в проходе парашюты, Кончо заглянул в кабину. Пристегнутый ремнем пилот так и сидел в своем кресле, лицо его было залито кровью. Лобовое стекло кабины разбито вдребезги, взрыв разметал приборную панель, Кончо обратил внимание на дополнительные силовые кабели, недавно установленные штепсельные разъемы, разбросанные по полу блоки неизвестного прибора.
Тем временем удав выполз из своего укрытия. Он был голоден, потому чужак, проникший на его территорию, должен был стать сытной добычей.
Огромная рептилия свила свое мощное тело в кольцо рядом с рюкзаками парашютов и, приподняв треугольную голову, всматривалась в сторону кабины, где возилась будущая пища. В полумраке фюзеляжа глаза змеи светились тусклыми желто–красными угольками. Привычный к опасностям джунглей человек сразу бы заметил зловещие точки. И, как бы предвидя это, боа–констриктор спрятал голову в кольца своего голодного тела.
Увиденное в кабине настолько ошеломило Кончо, что он поспешил доложить обо всем командиру и потому утратил осторожность. Выбравшись из кабины, он быстро направился к люку, переступил через
