Похоже, что Савельев начал догадываться — эта встреча с Владимиром, чуть не закончившаяся трагически, не случайна, Когда он выключил мотор и подошел к Фризе, лицо у него было напряженным, а глаза беспокойными. Спросил холодно:
— У тебя есть вопросы?
— Есть.
— Выкладывай.
— Ты слышал, что у меня на даче погиб человек?
Роман молчал.
— Мой лучший друг. Его разнесло на куски.
— Прими мои соболезнования. Мне говорила Дуся. Я только вчера прилетел из Англии.
— Твои соболезнования? Да на тебе его кровь…
— Ты болен, старичок? Свихнулся на своих расследованиях. — Роман покачал головой и хохотнул. Только смех получился вымученный, неестественный. И в глазах по-прежнему пряталось беспокойство. — Ты знаешь, старичок, как я тебя люблю! Но всему есть предел…
— С твоей дачи пишут все мои разговоры, мой любящий друг. Не вздумай отпираться.
— Что ты мелешь?! — Лицо шоумена, искаженное гримасой праведного гнева, опять стало бледным.
— Поедем и проверим.
— Ты… ты… — Савельев попытался что-то сказать, но вдруг закашлялся, сделал несколько неуверенных шагов и сел в канаве. Он словно уменьшился в объеме, выпустив воздух. Все еще не в силах справиться с кашлем, Роман похлопал ладонью по земле рядом с собой, приглашая Фризе сесть. Но Владимир перепрыгнул через канаву и сел напротив.
— Володька, я не знал, что слушают тебя, — просипел Савельев, пытаясь перебороть душивший его кашель. — Клянусь, старичок! Moгу поклясться на Библии.
— Я же твой сосед! Неужели не ясно, кого слушают?
— Да тут любого могут слушать! Весь московский бомонд вокруг!
— Кто слушает?
— Ты меня не продашь?
— Ты-то меня продал…
— Старичок, помнишь, зимой я сбил старушку в Москве, на переходе!.
Фризе знал, что старушка умерла, и удивлялся, каким образом Роману удалось замять дело? Его даже не лишили водительских прав. A про суд даже и разговоров не было. Друзья и знакомые шоумена списали все его популярность и дружбу с одним крупным чиновником, недавно приглашенным в правящую команду на роль дворцового попугая. Кроме того, Савельев раскручивал предвыборное шоу кандидата в президенты. Оно называлось «Голосуй — и никогда не проиграешь!» И принесло xopoшие результаты.
— Меня тогда вытащили из большущей бяки. Вытянули ребята из Корпуса безопасности. Где бы я сейчас был без них? А две недели назад нагрянули на дачу, даже не предупредив заранее. Приехали с аппаратурой. Сказали, что ловят крупного мафиози…
Не уловив ответной реакции, Роман спросил:
— Ты почему молчишь, старичок?
— Надеешься вышибить из меня слезу?
— Да пошел ты! Я тебе все как на духу…
— И сейчас пишут?
— А я знаю? Сидят в бане как у себя дома! А пишут или нет, мне не докладывают! Говорю тебе — вчера из Лондона прилетел! — Он неожиданно усмехнулся. — Наверное, не все время пишут. Сегодня ночью одна такая курочка… — Встретившись с ненавидящим взглядом Фризе, Савельев оборвал фразу и спросил:
— А при чем тут твой друг?
— Те, кто залез ко мне на дачу и понатыкал жучков, заложили и мину на которой он подорвался. А должен был подорваться я. Работа твоих спасителей.
— Ты что? Это ж не бандиты с большой дороги!
— Да? Поспрашивай хорошенько курочку.
— Бред!
— Передай им, Роман Васильевич, все, о чем я сказал. И если через час они не смотаются из твоей бани — пожалеют. И пусть не лезут в новую баню поблизости. Отыщу на любой помойке! Имею такую возможность.
— Старичок, через полчаса их след их простынет. Клянусь тебе! — Савельев поднялся. — Да не глади ты волком! Что мне теперь, стреляться из-за этого?
— Застрелись.
Роман круто развернулся и пошел к машине. Взревел мотор, машина выскочила на асфальт и помчалась в сторону Москвы. Но, проехав метров пятьсот, развернулась к дачам. Поравнявшись с Фризе, Савельев притормозил. Высунув бритую голову, крикнул:
— Сам стреляйся, сука!
ВЫСОКИЕ УСТРЕМЛЕНИЯ ВЫСОЦКОГО
Интервью с Сергеем Высоцким
— Сергей Александрович, уверен, у подавляющего большинства читателей может сложиться впечатление, что Ваш роман «Подставные лица» — первая публикация в «Искателе».
— И оно будет ошибочным. Если мне не изменяет память, в семьдесят пятом году я напечатал в «Искателе» повесть «Выстрел в Орельей Гриве».
— А если мне не изменяет память, за время, пока Вы отсутствовали в «Искателе», Вы опубликовали около шестидесяти книг и стали, без преувеличения, мэтром отечественного детектива. Давайте-ка, хотя бы вкратце, проследим сегодня творческий путь писателя Сергея Высоцкого в жанре детектива.
— Точкой отсчета стал семьдесят второй год. Юрий Чурбанов попросил меня написать о лучших комсомольцах во внутренних войсках. Но, ознакомившись с уникальными материалами архива, я решил написать о работе уголовного розыска. И вскоре появилась повесть «Пропавшие среди живых».
— Так что «кремлевский зять» стал Вашим «крестным отцом»?
— Можно сказать и так. Позднее по этой повести был снят фильм с Петром Кадачниковым в главной роли. На художественном совете один из видных режиссеров сказал: «В Вашем фильме бандиты играют в карты в лучшей гостинице Ленинграда. Этого быть не может. Меня туда не пускают даже выпить кофе в баре!» На что следователь, который вел уголовное депо, ставшее основой сюжета повести и фильма, возразил, ведь его самого пытались выселить из номера, якобы из-за приезда иностранцев, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что же это были за «иностранцы». В это же время в соседнем люксе такие же «иностранцы», а точнее, фигуранты по уголовному делу, играли по-крупному в карты.
У худсовета Ленфильма было и еще одно серьезное замечание — очень уж неприглядно выглядели в фильме некоторые милиционеры. К чести ленинградских сыщиков, присутствовавших на обсуждении, они заявили киношникам: «И мы не без греха».
Милиция в последние годы доставляет нам много огорчений. Остались, конечно, там блестящие сыщики и следователи, но обвал государственности, повальное разрушение общества не могли не сказаться и на системе МВД. И от читателей я слышал упреки: «Вот у Вас все милиционеры такие распрекрасные, а на деле…»
Когда в 1993 году я увидел, как омоновцы зверски избивают мирных людей у метро Краснопресненская, я позвонил в пресс-службу МВД и сказал: «Сожалею, что написал столько книг о милиции».
— Значит, тогда, в семьдесят втором, Вы были одним из первых критиков органов?
