ожидали исследователя, сумевшего достичь абсолютного нуля.
Затем Дьюар усадил гостя в кресло, налил полстакана великолепной, медового цвета жидкости.
Тесла пригубил — вкус напитка был ни с чем не сравним — и изумленно глянул на хозяина.
Тот засмеялся:
— Вы сидите в кресле Фарадея и наслаждаетесь виски, которое он пил. Послушайте, мистер Тесла, вы же бывали в Париже. Теперь посмотрите Лондон!
На следующий вечер Тесла прочитал еще одну лекцию, на этот раз перед сотрудниками Королевского физического института. После окончания лекции Тесла подарил лорду Кельвину одну из своих катушек. Заключительное слово произнес лорд Рэлей. Он поздравил молодого коллегу с выдающимися достижениями, которых тот достиг в таком юном возрасте, и на прощание посоветовал:
— Вы обладаете особым даром. Вы чутки к открытиям, поэтому вам необходимо сосредоточиться на одной великой идее и довести ее до того состояния, чтобы все мы здесь могли с благодарностью вспоминать ваше имя.
Это были пророческие слова, мы еще не раз сошлемся на них.
Глава 3
Потом был Париж, оглушительный успех на встрече со смешанным составом Французского общества физики и Международным обществом электриков, которая состоялась 19 февраля. Он поделился славой с упомянутым уже доктором д’Арсонвалем.
— Беда нагрянула внезапно. В конце февраля прямо на улице я впал в забытье и, путаясь в лабиринте знакомых улиц, с трудом добрался до гостиницы. Несколько дней, которые я провел в номере, меня преследовали чудовищные видения. Впрочем, я не могу назвать их кошмарами — скорее ужасом. Знаете, что мне мерещилось?
После паузы Тесла полушепотом добавил:
— Мне привиделось — моя мать умирает!
С сонливостью и провалами памяти еще можно было как-то справиться, а вот с осознанием того факта, что мать при смерти, — нет. Я отложил все встречи, возвращение в Штаты, всякого рода банкеты и поздравления и помчался на родину.
До родных мест я добирался на поезде. По пути, несмотря на непреходящее ощущение беды, я восхищался железной дорогой. Рельсы являлись самым неопровержимым доказательством полезности прогресса. Его поступь, равная расстоянию между шпалами, была необорима. Всего двадцать лет назад в этом дремучем углу Европы и помыслить не могли, что геодезические измерения на местности, точный расчет и смета, подкрепленная усилиями тысяч рук, разбудят эти дикие края ревом паровозной машины. Разве это не чудо? Вдоль железнодорожного полотна памятниками возвышались телеграфные столбы с натянутыми на них проводами, и теперь каждый охотник, желающий знать, где сидит фазан, будет извещен об этом по радио с опозданием на минуты.
Не знаю, способны ли вы понять меня?
Потомку нетрудно разделить его восторг, ведь всего двадцать лет назад я и помыслить не мог, что буду набирать текст на клавиатуре плоского и удобного в обращении ноутбука, затем отправлю его по электронной почте главреду и спустя несколько дней возьму в руки свежую, только, что изданную книгу. От такой фантастики у любого закружится голова. Десять лет назад трудно было представить, что телефон можно будет носить в кармане — дерзкие сочинители утверждали, что это случится не ранее середины двадцать первого столетия, когда люди освоят межзвездные дали.
В этом смысле мы все немножко Теслы. Это поможет нам найти взаимопонимание, а затем и согласие по таким насущным вопросам, как восхищение железными дорогами, телеграфными столбами, мобильниками, неукротимостью человеческого духа и страдания при мысли о состоянии матери, а также неоднозначное отношение к спиритизму.
У нас, в третьем тысячелетии, спиритизма тоже хватает, но сейчас речь пойдет о том классическом, прикрывавшим мракобесные, а зачастую корыстные рассуждения о безграничных возможностях человека, радостными воплями по поводу скачущего стола или угаданных букв, посланных самим Наполеоном.
В ту пору активным поборником только что заявившего о себе «научно обоснованного» духовидчества являлся уважаемый физик действительный член Королевского научного общества сэр Уильям Крукс.
Тесла закурил.
— В такого рода амальгаме не было ничего удивительного. Крукс всегда отличался крайней оригинальностью мышления и особым пристрастием к новому.
Наши беседы о специальном были чрезвычайно увлекательны. Мы затрагивали вопросы конструкций измерительных приборов, беспроводной передачи информации (Крукс занимался этой проблемой еще до того, как несчастный Герц приступил к своим опытам), спорили о возможности электромагнитного влияния на климат, коснулись использования электричества для очистки воды и уничтожения «канализационных и промышленных отходов». Мы согласились, что электромагнитные волны способны проникать не только сквозь стены, но и сквозь любые другие препятствия, кроме тех, которые были способны проводить электричество. Спорили о «жизненной силе», порождающей живую природу.
Мы обсудили удивительные результаты, полученные Рэлеем. Реальной становилась перспектива использования множества отдельных волновых длин с целью обезопасить переговоры между двумя абонентами. Для этого необходимо было просто подключиться к различным частям диапазона. Что касается Гельмгольца, здесь нашему восхищению не было предела. Факт, что те или иные рецепторы зрачка «реагируют на одну длину волны (в диапазоне видимого света) и не реагируют на другую», позволял всерьез задуматься о возможности передачи изображений с помощью электромагнитных волн.
В ответ на бесстрашные признания Теслы о том, что он уже занялся этим вопросом, Крукс одобрил его инициативу, затем предупредил:
— Не забывайте о главном! Всякий технически образованный практик должен стремиться к тому, чтобы установить надежную связь с миром духов.
Его длинные навощенные усы топорщились, словно перья райской птицы. Он то и дело взмахивал бородой.
— Главная тайна, — напомнил он, — все еще ожидающая своего первопроходца, это тайна жизни, и прежде всего тайна «жизненной», или «психической», силы. Лорд Кельвин утверждает, что эта сила имеет электрическую природу. Он не прав. Считать электричество главной составляющей тайны в высшей степени нелепо.
Крукс продемонстрировал целый ряд одинаковых рисунков людей, вступивших в телепатический контакт, показал мне фотографии сеансов выделения эктоплазмы[31], созданной ясновидящей Флоренс Кук, а также не оставляющие сомнений свидетельские показания о случаях левитации самого ученого и его жены. Крукс с гордостью признался, что не поленился лично заняться взвешиванием «психической силы». Итог оказался ошеломляющим — эта самая сила, выделяемая медиумом по имени Юм, весила около двух с половиной килограммов. Кроме того, Юм, не зная нот, с помощью той же силы играл на гармошке.
Крукс заверил меня — Юм никогда раньше не видал эту гармошку. Инструмент был куплен специально к опытам, которые должны были подтвердить или опровергнуть наличие чудодейственной силы, с помощью которой этот замечательный медиум принуждал духов растягивать меха и нажимать на кнопки, а также прыгать на весы, заставляя стрелку фиксировать изменение веса.
Однако, по его мнению, наиболее веским аргументом существования инобытия являлась материализация духов.
