— Вот давайте и попробуем. Насколько я помню, надо сесть и расслабиться. Я готов, приступайте.
Маг несколько минут сидел неподвижно, потом сказал:
— У вас в голове заложено несколько языков. Скажите несколько слов на том, который я должен выбрать.
Действительно, я неплохо понимал и украинский, и белорусский языки, да и какой-то запас английских слов, наверняка, присутствовал. Поэтому я по его просьбе произнес пару десятков слов на русском.
Маг, молча, кивнул и продолжил работу. На то, чтобы стать русскоязычным ему потребовалось минут десять.
— Скажите, пожалуйста, медленно какую-нибудь фразу, — попросил он.
— Что вы собираетесь делать со своими птицами дальше? — задал я ему вопрос по-русски, медленно произнося каждое слово.
— Отправим пару братьев с птицами кораблем по Наде до побережья, — так же медленно на чистом русском ответил он мне. — Там они птиц выпустят и, если все будет нормально, начнем их развозить агентам.
Если честно, то у меня на глазах чуть не выступили слезы — так приятно было слушать родную речь.
— Это нехорошо! — запротестовала младшая. — Мы не поняли, о чем вы говорили!
— Что и требовалось доказать, — довольно сказал Лонар. — Берем на вооружение.
— Уважаемый, Лашар, — начала подлизываться Лана. — А вы не могли бы прямо сейчас передать мне знания языка моего мужа?
— И мне! — сразу же присоединилась Алина. — Для ордена это может быть полезно.
— Ну, раз для ордена, тогда, конечно! — засмеялся я. — Сможете, Лашар?
— Рад оказать вам услугу, — ответил маг. — Принцесса, герцогиня, примите удобную позу и расслабьтесь. Начнем с той, которая первой попросила.
На каждую из жен ушло минут по пятнадцать. Чтобы не терять зря времени мы с Лонаром удалились в малую гостиную поговорить, где и уселись на кушетку, откуда я предварительно согнал ларшу. Когда Лашар закончил с женами, он попросил их еще немного посидеть, не вставая, а сам тем временем пригласил нас.
— Можете проверить работу, мастер, — сказал он мне.
— Алина у меня примерная жена, — по-русски сказал я. — А Лана — вредина!
— Это почему я вдруг вредина? — вскинулась младшая, довольно быстро говоря тоже на русском.
Я, в свое время, на местном языке так быстро говорить сразу не мог.
— Потом объясню, — засмеялся я. — Когда гости уйдут.
— Хочешь, я еще раз подтвержу то, что ты только что сказал? — спросила Алина. — Насчет того, что я примерная жена и умница?
— Насчет умницы я тебе ничего не говорил. Давай, говори что хотела.
— Я просто хотела сказать, что надо сделать как-то так, чтобы другие маги не могли считать этот твой русский язык. А то поймают кого-нибудь из братьев, и ваш секретный язык сразу перестанет быть секретным. И еще, надо иметь в виду, что кто-то из посланцев богов его может знать.
— Действительно, умница, — согласился я. — Я об этом как-то не подумал. Это можно сделать, Лашар? Я имею в виду не пришельцев, а защиту памяти.
— Я не смогу, а вот Маркус сделает. Ставится защита, которая при попытке считать какую-то область памяти, стирает в ней всю информацию. Человек просто забудет этот язык. Работа очень тонкая и требует большого опыта. Если такое попробую сделать я, то вместе с русским вы можете забыть и свой родной язык. Понятия останутся, а вот соответствующие им звуковые образы слов и их написание бесследно исчезнут. Потом придется с вами долго возиться.
— А если защитить, таким образом, всю память? — спросил я. — Получается, что все воспоминания сотрутся? Это же будет не лучше смерти.
— Потому такое и не применяют, — пояснил маг. — Только для каких-то небольших областей памяти, где есть важная информация, которую необходимо защитить от других.
— А почему мои жены сразу же довольно быстро болтают на чужом языке? Я этому учился несколько дней.
— Женщины, — пожал плечами маг. — У них своеобразное мышление и повышенная способность к запоминанию. Многое еще зависит от индивидуальных способностей.
— Да уж, способностями к изучению других языков я никогда не отличался. Лонар, ты не заскучал, когда мы все дружно начали болтать на незнакомом языке?
— Нет, не заскучал. Но нам уже пора обратно. Маркус как-нибудь заедет поставить вам защиту.
— Не стоит болтать по-русски при посторонних, — предупредил я жен, когда гости ушли. — По крайней мере, без необходимости.
— А ты можешь рассказать стихи на своем языке? — спросила Алина. — Мне было бы интересно послушать.
— Хорошо, — согласился я. — Я знаю множество стихов. Послушайте вот эти. Может быть, узнаете. У лукоморья дуб зеленый; златая цепь на дубе том. И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо — песнь заводит, налево — сказку говорит…
Я все-таки старался читать поэму не слишком быстро и с выражением. Жены притихли, по-моему, они даже дышали через раз. Все рассказать до сигнала на обед я им не успел.
— У меня получилась ерунда! — всхлипнула Алина. — Вот это стихи!
— Давайте не пойдем на обед! — поддержала ее Лана. — Очень хочется дослушать, чем все закончилось.
— Стихи стихами, — возразил я. — А обед обедом. Вы как хотите, а я голосую за обед, стихи, в отличие от него, никуда не денутся. Стихи у тебя, Алина, замечательные. Просто сейчас ты слушала те, что написал один из лучших поэтов нашего мира. А чем все закончилось, вы и так знаете.
— А ты можешь спеть песни на своем языке? — загорелась Лана. — Ты говорил, что у вас и слова в стихах, и музыка куда лучше нашей!
— Я вам и поэму дочитаю, и песни спою, я даже станцую, но только после обеда. Пошли быстрее, опоздаем, а я есть хочу!
— Пошли, сестра, — со вздохом сказала Алина. — А то он до тех пор, пока не поест, будет злой и бесчувственный. Мужчины, они все такие.
На обед жены меня потащили почти бегом, а за столом навалили в мое блюдо кусков, и Лана, сидящая рядом, все время пихалась локтем, чтобы я быстрее жевал. Едва Игнар встал, как девушки почти выволокли меня из-за стола и, под удивленные взгляды придворных и самого короля, потащили к выходу. Ольма хотела о чем-то со мной поговорить, но была ими проигнорирована. Хорошо еще, что в Арлан приехал дядя Ника, и мальчишка убежал на обед в замок герцога, от него они так просто не отмахнулись бы.
Первым делом я дочитал поэму, после чего Лана потребовала песню.
— Жаль, что я не умею играть на вашей балалайке, — сказал я, заработав возмущенные взгляды девушек. — Но Маркус утверждал, что поправил мне голос и я смогу довольно точно воспроизвести мелодию. Так что я вам буду петь без аккомпанемента. Только отвернитесь, а то я немного стесняюсь. Как-никак первый эстрадный опыт.
— Ты давай, не выделывайся, а пой! — по-русски подбодрила меня принцесса.
— Я вам спою песню о любви. Только, вообще-то, ее должна петь девушка, именно от нее и идет рассказ о любви.
Я настроился на 'Простую девчонку' в исполнении Клавдии Шульженко и запел, стараясь подражать ее манере исполнения:
— Говорят, что я простая девчонка
Из далекого предместья Мадрида
