средневековый мир Земли и периодически выливающихся в опустошительные эпидемии. Конечно, я все еще не слишком хорошо здесь освоился, не был ни разу, например, в сельской местности. Но те крестьяне, которые торговали на рынке Расвела, выглядели здоровыми и вполне довольными жизнью. Может быть, отчасти сыграли свою роль изоляция от остального мира, магия и длительное отсутствие опустошительных войн, не знаю. Но дворец короля меня поразил красотой и богатством отделки помещений. В земной истории такого достигли гораздо позже, причем, выжимая из населения все соки. По крайней мере, в учебниках было сказано именно так.
Шли мы по дворцовым переходам довольно быстро. Герцог торопился, а из-за боязни показаться провинциалом, постоянно попадавшимся навстречу придворным, я не мог вертеть головой, так что многого просто не рассмотрел. Аудиенция происходила в специально предназначенных для этого апартаментах. Уже, не доходя несколько залов до этих комнат, начали попадаться группы гвардейцев, но нас остановили уже на подходе к месту встречи. Герцог прошел сквозь почтительно расступившуюся охрану, а нам предложили подождать в соседнем помещении, вдоль стен которого один к одному стояло несколько мягких то ли диванов, то ли кушеток, в мебели я никогда толком не разбирался.
Ждать пришлось долго. Граф молчал, а я, помня его жест, рта тоже не раскрывал, рассматривая от нечего делать богато выполненные шелковые гобелены с изображениями сцен охоты. Я сильно волновался во дворце герцога, понимая как сильно зависит судьба, и моя, и Алины от этого человека и от того, какое у него обо мне сложится мнение. Здесь и сейчас решалось еще больше, но почему-то волнение напрочь исчезло, осталось только желание, чтобы это тягостное ожидание поскорее закончилось. Наконец, из-за дверей показался богато одетый придворный, пригласивший графа войти. Я незаметно от разглядывания гобеленов перешел к обдумыванию событий последних дней, к тому, что уже сделано, и, что еще только предстоит сделать.
Из раздумий меня вывело то, что кто-то начал трясти меня за плечо. Подняв глаза, я с удивлением увидел, что это проделывает удивительно милая особа лет пятнадцати или чуть больше.
— Вам плохо, шевалье? — с тревогой спросила она, увидев, что я очнулся.
— До того, как вы взялись вытрясти из меня душу, было очень хорошо, — пошутил я. — А что заставило вас предположить, что мне плохо?
— Извините, — она смутилась и слегка покраснела. — Просто вы застыли, как одна из тех статуй, которые стоят в стенных нишах переходов. Дыхания видно не было, и глаза не двигались, вы даже на меня не отреагировали!
— А почему, собственно, я на вас должен реагировать? Нет, вы конечно, очаровательная девушка, и на вас приятно посмотреть…
Сначала от моих слов у девушки округлились глаза, а потом она захохотала, заставив обернуться охрану у дверей.
Отсмеявшись, она промокнула выступившие слезы рукавом и присела на кушетку рядом со мной.
— Давно я уже так не смеялась, — сообщила она мне. — Здесь очень редко бывают люди, которые не знают меня в лицо. Кто вы, собственно такой, шевалье?
Мои баронские браслеты были прикрыты кружевными манжетами рубашки, и мой статус собеседница определила в основном по возрасту и бедной по сравнению с другими обитателями дворца одежде. Я уже начал догадываться, с кем меня столкнула судьба в королевской приемной. Судя по возрасту и свободному поведению в таком месте, это была ее высочество принцесса Лана.
— А кто же это заставил вас так смеяться в прошлый раз? — спросил я, проигнорировав вопрос об имени.
— Был тут один такой мелкий и вредный, — ответила она, превращая мои подозрения в уверенность.
— Я передам Нику, что вы его помните, — пообещал я и добавил с вопросительной интонацией. — Ваше высочество?
— Догадались, — с досадой сказала она. — А себя почему-то называть не хотите. Ника-то откуда знаете?
— Он со мной дружит, а, кроме того, он влюблен в мою жену. А я…, — я приподнял руки, позволяя манжетам слегка сползти, открывая баронские браслеты.
— Так вы женаты, — как мне показалось, с сожалением сказала она. — И, несмотря на возраст, уже полноправный барон. Значит, родителей уже нет в живых. Погибли? Такое чаще всего бывает на границах. Или в других странах, где мало порядка. Скорее, вы иностранец, в чертах лица есть что-то неправильное.
Она бесцеремонно осмотрела меня со всех сторон, сразу заметив почти неприкрытые не успевшими отрасти волосами уши.
— О, боги! А кто это изуродовал вам уши, и для чего?
— Никто мне их не уродовал, — с некоторой долей обиды ответил я и, решив над ней немного пошутить, продолжил. — Они у меня такие от рождения. Но это даже хорошо, что я вам не понравился. А то Ник мне вас сватал второй женой, все расписывал, какая вы славная, и как вы сразу меня полюбите. Выходит, врал. И даже перстень с изумрудом подарил, якобы от вас.
В первый момент она меня просто не поняла, потом до нее дошло, и я имел удовольствие наблюдать превращение принцессы озадаченной в принцессу свирепую.
— Да как он только посмел! — зашипела она не хуже тех гадюк, которых я встречал в лесу во время походов за грибами. — Да как вы осмелились мне такое сказать?
В этот момент открылась дверь в комнату приемов, и все тот же раззолоченный придворный объявил:
— Барон, Ген Делафер! Его величество Игнар Орсел желает вас видеть!
Я вскочил с кушетки и шагнул к двери, но забывшая в гневе все приличия принцесса вцепилась в меня руками.
— Куда?! Я еще с тобой не кончила!
— Извините, ваше высочество, но мы с вами еще даже не начинали! — мне было смешно, пиетета к ее титулу я не испытывал и почему-то был абсолютно уверен, что мне все сойдет с рук. — Оставь меня сумасшедшая, кружева порвешь!
Видя, что добыча ускользает, и почти ничего не соображая от накрывшего ее бешенства, девушка прыгнула на меня, повалила на паркетный пол, уселась сверху и начала в упоении в клочья рвать мой кружевной воротник. Проделывала она это молча, только сопела носом от напряжения, поэтому я явственно расслышал, как чей-то голос со сдерживаемым смехом сказал:
— Ну, наконец, ей хоть кто-то понравился. Теперь я верю, граф, всему, что вы говорили об этом молодом человеке. Моя дочь любого может довести до бешенства, наконец-то, нашелся кто-то, кто ей не по зубам. Однако, на всеобщем обозрении находиться в такой интимной позе принцессе не пристало. Разнимите их!
Чьи-то руки вежливо, но твердо ухватили принцессу за плечи и попытались от меня оторвать. Она отпустила воротник и схватила меня за горло. Я, естественно, начал задыхаться и захрипел. Закончить процесс удушения девушке не дали, все-таки оторвали от меня и поставили на ноги. Я, в свою очередь, поднялся и отвесил низкий поклон королю. О том, какой у меня сейчас вид, я старался не думать. Сам виноват, чего ради я ее драконил, спрашивается? Нашел место и время!
— Может быть, вы мне скажете, чего не поделили с моей дочерью? — спросил меня король.
Короны на стоящем рядом со мной пожилом мужчине не было, и одеждой он не слишком отличался от окружающих его придворных. Но его лицо носило такую печать властности, что, встретив его одного в другой части дворца, я ни на секунду не усомнился бы, что это и есть глава королевства.
— Извините, ваше величество, — еще раз поклонился я. — Я лишь передал ее высочеству слова нашего общего друга Ника Сажа.
— И здесь не обошлось без моего племянника, — покачал головой Верон. — Но от вас, Ген, не ожидал. Не успел жениться…
— Так твой племянник еще жив? — деланно удивился король. — В провинции народ проще, я думал за каверзы его там быстро где-нибудь прикопают, или же научат уму-разуму.
