Дальше уже пошло обсуждение, где будет находиться корабль, определился сектор побережья, в котором должна быть та самая «точка выхода». Ну, и другие технические детали. Вроде бы и недолго говорили, однако закончили только к утру.
– Вроде все… – наконец-то решил Костромин. – Сколько времени займет переход?
Капитан, на глазок прикинув расстояние, сказал:
– Должны уложиться в двое суток.
– Вот и хорошо, – кивнул командир группы. – Значит, по времени у нас есть фора. – Закрыл ноутбук, взял его под мышку. – Ладно… Пойду со своими парнями заниматься.
Эти трое суток, что остались до высадки, Кострома и его люди будут до рези в глазах изучать полученные командиром группы фото и видео, схему объекта, тщательнейшим образом планируя каждый свой шаг, каждое движение во время штурма. Война – это не героический порыв, не бросок в атаку очертя голову, по принципу: «Или грудь в крестах, или голова в кустах». Война профессионалов – тяжелый и нудный труд. Никакого тебе героизма – сплошная канцелярщина, и никуда от нее не денешься… Если, конечно, хочешь и сам вернуться, и людей сохранить. А разведка… На то она и разведка, чтобы возвращаться.
– Хорошо, – согласился капитан.
После того как спецназовец ушел к себе, капитан опять разделся и направился в маленькую тесную душевую. Ему нужно было на мостик, отдать необходимые распоряжения. Но только сначала – побриться, умыться, вообще, привести себя в порядок. Он – капитан. На него смотрит весь экипаж. И появляться перед личным составом небритым, немытым и, упаси боже, неглаженым он просто не имеет права. И никакие чрезвычайные обстоятельства не могут служить оправданием.
Шурик, несостоявшийся строитель, а ныне внештатный старшина команды Монка, ввалился в административный модуль. Пробежал по коридору к офису начальника базы. Вид у аборигена был озабоченный и деловитый, в руках – пластиковый планшет, на котором развевались несколько листов бумаги. Ворвался в небольшую приемную, где сидел один из клерков, выступавший в роли помощника начальника базы.
– Где Том? – с ходу, на плохом английском спросил Шурик.
Клерк пренебрежительно оглядел негра с головы до ног, потом процедил сквозь зубы:
– Для тебя, макака, не Том, а мистер Грисуолд. Тебя, как я посмотрю, совсем уже твои русские друзья разбаловали. Завели себе ручную мартышку – и веселятся.
– Ты тут еще хрюкать будешь, свинья! – оскалив в дебильно-радостной улыбке белоснежные зубы, сказал по-русски Шурик. – Почаще на себя в зеркало смотри, страшилище лесное!
– Что ты там лопочешь, обезьяна? – Клерк не понял из сказанного ни единого слова, что, впрочем, было неудивительно. – Говори по-английски!
– И где же мистер Грисуолд? – не без труда выговорил негр.
– Он отошел, – сообщил клерк. Подумав, добавил: – По делам. Приходи позже, если тебе что-то надо. А еще лучше, вообще не приходи сюда. От тебя воняет.
– Спасибо! – поблагодарил Шурик по-английски. И, уже по-русски, добавил: – Сам ты козлина вонючий, урод затраханный, чмо!
После чего покинул приемную. Громко шаркая тапочками, отошел от приемной на несколько шагов. И вдруг остановился, прислушался… Потом двинулся дальше. И походка его теперь была легкой, грациозной. Движения не сопровождались ни стуком, ни шорохом. Вроде по коридору движется не человек, под центнер весом, а бестелесный дух.
У двери в кабинет Монка остановился, оглянулся по сторонам и, достав из кармана джинсов ключ, быстро вставил его в замочную скважину. Замок чуть слышно щелкнул, и абориген тенью скользнул в кабинет. Аккуратно прикрыл за собой дверь, прислушался к происходящему в коридоре. Тишина… Судя по всему, его маневра никто не заметил.
Шурик торопливо подскочил к застекленному шкафчику, открыл его и начал копаться в стопке топографических карт. Сейфы имелись на базе разве что в бухгалтерии. Да и большого секрета карты наемников не представляли. Разве что на них были нанесены маршруты гуманитарной миссии, буквально накануне согласованные Монком с мисс Миллер…
Именно эта карта, как оказалось, и интересовала Шурика. Что-то мурлыкая себе под нос, он разложил карту на столе. Несколько секунд всматривался в значки, потом извлек из кармана свой сотовый телефон, включил камеру и несколько раз сфотографировал. Проверил, как получилось. Пара снимков вышла не ахти, но на трех четко можно было разглядеть и названия населенных пунктов, и разноцветные стрелки маршрутов… Вполне довольный собой, негр отложил мобильник, аккуратно свернул карту и поместил ее на место, все в тот же шкафчик. Не закрывая, отступил на пару шагов, присмотрелся, прищурившись. Так художник присматривается к почти законченной им картине, перед тем как сделать последний мазок.
Углядев какую-то «неправильность», вернулся к шкафчику, поправил угол одной из карт. После этого прикрыл дверцу.
– И ты думаешь, что он ничего не заметит? – Негромкий голос за спиной прозвучал подобно громовому раскату. Негр даже присел от неожиданности. Потом медленно-медленно, очень осторожно, развернулся. В дверях стоял Хохол.
– Ты недооцениваешь Монка, мой маленький черный брат, – продолжал говорить взводный так, как будто и не случилось ничего. Будто не поймал он Максимку на месте преступления.
– А мы тут плюшками балуемся! – широко и дружелюбно улыбнулся Шурик и не спеша направился к двери. Хохол оставался на месте, спокойно наблюдая за перемещениями приятеля.
Шурик на ходу подхватил сотовый телефон, сделал еще шаг… И неожиданно черной торпедой рванул вперед, одновременно нанося удар рукой в лицо Хохла.
Расчет, надо думать, был предельно прост. Взводный, фактически однорукий, толкового сопротивления оказать не сможет. Ударить, сбить с ног, вырубить и – бежать. Других вариантов у старшины-волонтера просто не было.
Но… Как говорят юристы, ошибка в объекте. Хохол с удивительной для такой массы легкостью скользнул под кулак и сразу же, выпрямляясь, ударил своего черного приятеля локтем здоровой правой руки снизу вверх, в подбородок.
Шурика отбросило на шаг назад. Несколько секунд он еще пытался удержаться на ногах, покачиваясь из стороны в сторону. Хохол, стоя напротив, молча наблюдал за этими потугами. Взводный был в себе уверен.
В конце концов глаза Шурика закатились, и он медленно сполз на пол.
– Нокаут, – спокойно констатировал взводный.
Присев рядом с бесчувственным телом, для начала проверил карманы негра. Сотовый телефон, при помощи которого тот делал фотоснимки карты, переложил в набедренный карман своих брюк. Карман аккуратно застегнул. Правой рукой взялся за пояс джинсов со спины, чуть присел, крякнув, рванул тело вверх, одновременно подставляя плечо.
Через пару минут Хохол покинул административный модуль. На его плече болтался, свесившись головой к спине, негр. Двое служащих-американцев, увидев эту картину и пораженные ею до глубины души, остановились, позабыв сразу же, куда и зачем они только что шли. Приоткрыв рты и широко распахнув глаза, они наблюдали за процессом транспортировки.
Хохол, широко и уверенно ступая, прошел мимо них. И даже глазом не повел. Как будто их тут и не было.
Несколько секунд служащие глядели в медленно удаляющуюся спину здоровяка-взводного, потом один негромко сказал:
– Наверное, опять напился. Он же постоянно пьяный. Дикарь. А они с ним – как с человеком…
– Да, – согласился с ним приятель. И добавил: – Странные люди эти славяне…
