отнимающих у детей конфетки и не уступающих дорогу старушкам. Лица у «серого» действительно не было. Но только потому, что его голова полностью была затянута тем же материалом, что и тело. По всей видимости, это было нечто вроде скафандра, защищающего чужака от холода. А может, и еще от чего-то, что могло представлять для него угрозу.
«Вот только «серого» тут и не доставало», – это было первым, о чем подумал Осипов, когда до него, наконец, дошло, что это не бред и не сон. Больше ни о чем он подумать не успел. Потому что в этот миг разлетелись с треском двери музея, и на верхней ступени крыльца показались четверо мародеров. Все они были в разноцветных парках – синяя, зеленая, красная, желтая – с замотанными лицами и большими лыжными очками. И все, разумеется, при оружии. Они увидели все сразу – горящий ратрак, своих мертвых приятелей, стоявшего на коленях Осипова, странного чужака в сером, – и трудно сказать, что произвело на них большее впечатление. Но сделать они ничего не успели. «Серый», даже не повернув в их сторону голову, вскинул руку с предметом, похожим не то на большую круглую детскую погремушку, не то на допотопный эстрадный микрофон. Осипов отчетливо увидел, как начал колебаться воздух возле круглого навершия предмета, что держал в руке «серый». А затем что-то почти невидимое сорвалось с него, стремительно скользнуло по воздуху в направлении мародеров, и те оказались отброшены назад, будто взрывной волной чудовищной силы. Проломив спинами двери, они исчезли внутри здания. И больше оттуда не показывались.
«Серый» опустил руку, в которой держал свое разрушительное оружие, и убрал ее за спину. Та часть его головы, на которой сквозь синтетическое покрытие проступали черты лица, по-прежнему была обращена к Осипову. Он будто смотрел на человека. Будто чего-то ждал от него.
– Что тебе нужно? – почти неслышно прошептал Осипов.
Он не поднимался с коленей, потому что не видел в этом смысла. Зачем? Лучше умереть стоя, чем жить на коленях? Умереть можно и так. Без разницы. Хосе Марти ошибался. Теперь он знал это точно.
«Серый» протянул руку в сторону человека. Осипов невольно зажмурился. Он был готов умереть, но он не хотел видеть, как сработает страшное оружие чужака. Было в этом что-то противоестественное. Все равно, что видеть пулю, летящую тебе в лоб. И не зря ведь, наверное, приговоренным к смерти завязывают глаза.
Прошла минута, и Осипов снова открыл глаза. «Серый» стоял все в той же позе – широко расставив ноги и вытянув руку вперед. Но в руке у него была вовсе не смертоносная погремушка, а что-то другое. Квадратное и плоское. Осипов даже не попытался рассмотреть, что это было. Ему казалось, ничто уже не имеет смысла. Да и был ли изначально хоть какой-то смысл в том, что они делали? В том, что делал он сам?
Еще до Сезона Катастроф?
«Серый» недовольно дернул рукой. Он будто что-то требовал от человека.
– Чего ты хочешь? – спросил Осипов.
Не потому, что ему было это интересно. И вовсе не потому, что надеялся услышать ответ. Просто ему казалось невообразимо глупо вот так смотреть друг на друга и молчать. А еще он вдруг понял, что «серый» не собирается убивать его. Во всяком случае, не прямо сейчас. Зачем-то он был ему нужен. Поэтому после паузы он добавил:
– Меня зовут Виктор Осипов. А тебя?
Let it bi… Fucking shit.
В ответ «серый» снова дернул рукой.
Осипов опустился на четвереньки и немного прополз вперед. Так, теперь он видел, что в руке у «серого» находился пакаль. Точно такой же, как и тот, что кинул ему под ноги другой «серый», выглянувший из бездонной дыры разлома. Или это был один и тот же «серый»? А почему бы и нет? Очень даже может быть.
Так чего он хотел? Получить свой пакаль назад?
– Тебе это нужно? – Осипов ткнул пальцем в пакаль, что держал в руке «серый».
Чужак утвердительно наклонил голову.
Ага, выходит, он понимает, что ему говорят. Так чего же сам молчит? Не может говорить? Или шлем мешает?
Пальцем другой руки «серый» коснулся пакаля. После чего поднял руку и показал человеку рогатку из двух пальцев, указательного и среднего. Ну, прямо как Черчилль. Вот только намекал он на нечто совсем иное, нежели старина Уинстон.
– Тебе нужны два пакаля, – догадался Осипов.
«Серый» вновь утвердительно наклонил голову.
Ну что ж, Осипову было не жалко. Ему вообще уже нечего было жалеть. Чужак хочет пакаль – что ж, он его получит. Как говорила Витькина бабушка, чего добру-то пропадать?
Медленно, каждую секунду ожидая, что «серый» остановит его самым неприятным образом, Осипов поднялся на ноги. Чужак сделал шаг в сторону, но в целом оставался спокоен. Вроде бы. Трудно судит о состоянии духа человека, ну, пусть не человека, а некого разумного существа, очень на него похожего, если оно не говорит ни слова и прячет лицо под маской.
– Мне нужно туда. – Осипов указал рукой на догорающий ратрак. – Пакаль у Камохина… – Он был уверен, что Камохин взял пакаль с собой, а не оставил в магазине вместе с остальной поклажей. Слишком высоко он ценил эту штуковину. – Понимаешь?
«Серый» коротко кивнул. И вновь проделал тот же трюк, что и незадолго до этого – на секунду спрятал руку за спину, а когда вновь показал ее, в ней был уже не пакаль, а оружие с круглым навершием, которым он поразил мародеров. «Серый» направил оружие на горящий ратрак. Как и в прошлый раз, Осипов успел заметить что-то похожее на колебание воздуха. Но удара на этот раз не последовало. А вот пламя, выбивавшееся из пассажирской кабины ратрака, не погасло даже, а в один миг исчезло. Как будто машину накрыл невидимый колпак, из-под которого был выкачан воздух.
«Серый» спрятал оружие и свободной рукой сделал приглашающий жест в сторону машины. Осипов не стал заставлять себя упрашивать. Он подошел к ратраку, осторожно перешагнул через тело Брейгеля, взрывом выброшенное из машины, встал на подножку и заглянул в водительскую кабину. Камохин сидел, у ткнувшись лбом в приборную панель. Парка на спине у него прогорела и все еще немного дымилась. Осипов порадовался, что, благодаря фильтрам в маске, не чувствует запахов. В кабине сейчас, должно быть, отвратно смердело горелой плотью. Осипов положил руку Камохину на плечо и потянул на себя. Тело подалось на удивление легко и начало заваливаться на бок. Осипов чуть придержал его, чтобы оно легло на сиденье спиной. Из-под края капюшона на него смотрела безжизненная белая маска с выпуклыми линзами вместо глаз. Ну просто замечательно – легко можно было представить, что это не мертвое человеческое тело, а, скажем, манекен. Да, пусть так и будет – манекен. Осипов протянул руку и расстегнул молнию кармана, в котором Камохин держал планшет. Вытащив планшет, Осипов снова запустил руку в карман мертвеца и, пошарив, нашел еще один внутренний кармашек, застегивающийся на «липучку». Там-то и лежал пакаль. Достав металлическую пластинку, Осипов осмотрел ее с одной стороны – две прямые линии, скрестившиеся в углу, – перевернул на другую – странный тип в птичьих перьях, отплясывающий гопак. Ну, и что все это значит? Может быть, пакаль – это всего лишь экзотический сувенир? А едва ли не боготворимый всеми основатель и бессменный руководитель Центра Изучения Катастроф господин Кирсанов – страстный коллекционер этих странных артефактов? Идея, конечно, абсолютно безумная. Но разве не безумен весь наш мир? И если у человека есть несколько лишних миллионов, почему бы ему не потратить их на эдакие милые глупости? Тогда получается, что «серые» – это представители конкурента господина Кирсанова из параллельного мира. Или, может быть, они работают на Кирсанова-Два из параллельного мира.
Все логично. Глупо, но логично.
Усмехнувшись под маской, Осипов выбрался из машины.
Ну, и где тут наш конкурент? Вот он, стоит на месте и терпеливо ждет, когда ему подадут пакаль!
Осипов подошел к «серому» и протянул пакаль.
– Держи.
«Серый» взял пакаль левой рукой и положил на ладонь, плоской стороной с перекрещивающимися прямыми вверх. Как будто хотел, чтобы Осипов как следует запомнил чертеж. Затем он протянул вперед
