твердили, что на ночь нужно крепко закрывать двери и окна. Иначе зомби заберутся в дом.
– Речь шла не о зомби, – уточнил Орсон. – Люди говорили, что в окрестностях бродят чужие. И по ночам они совсем близко подходят к домам.
– Они говорили, что зомби пытаются забраться в дома.
– Они не произносили слово «зомби»!
– Конечно, это ведь совершенно иная культура. Но именно это они и имели в виду. Речь шла об оживших мертвецах!
– Заканчивай, Ян, – недовольно поморщился Камохин.
– Ладно. – Брейгель кивнул на окно, за которым было уже темным-темно. – Скоро сами все увидим. Только дверь на ночь я все же запер бы. Оно ведь как бывает…
Где-то невдалеке раздался ружейный выстрел.
– Что за черт? – Камохин уже держал в руке пистолет. – Оружие в машине?
– А где же ему еще быть?
Брейгель подошел к окну, выходившему на дорогу.
– Док, пригаси свет.
Орсон сначала уменьшил яркость света. Затем, когда Брейгель махнул рукой, вовсе его выключил. На улице все равно ничего не было видно. Только слабый свет в окошках дома напротив.
Снова громыхнул выстрел.
– Где стреляют?
– Чуть дальше по дороге.
– Должно быть, это Павел вышел на тропу войны.
– По звуку – его двустволка.
– А на кого он охотится? – растерянно спросил Орсон.
– На зомби, – ответил Осипов. – Он рассказывал, что пули их не берут, но он все равно в них стреляет.
– Зачем?
– Не знаю. Может, для куража.
– Ну, так, пойдем посмотрим, что это за зомби! – предложил Брейгель.
– Не думаю, что это хорошая идея, – с сомнением покачал головой Осипов.
– Скорее всего, эти ночные пришельцы – всего лишь бред больного воображения, – высказал свое авторитетное мнение Орсон. При этом он нервно крутил в руках пакаль и то и дело поглядывал в окно, хотя не видел там ничего, кроме собственного отражения в стекле. – Все местные жители рассказывают примерно одну и ту же историю о неких таинственных ночных пришельцах, которые внушают им необъяснимый, подсознательный страх. При этом прямого контакта с пришельцами ни у кого из них не было. Из чего можно сделать вывод…
Грохнул выстрел. За ним – еще один. Неясный голос что-то прокричал вдали.
– …Что мы имеем дело с еще одним проявлением болезни, выражающимся в однотипных галлюцинациях, – закончил биолог.
– Галлюцинации не вытаптывают огурцы на грядках, – сказал Камохин.
– Я думаю, нужно сходить посмотреть, что там происходит. – Брейгель отогнул завернувшийся уголок плаката, прикнопленного к стене. – Так лучше, чем сидеть и гадать, что там да как?
На плакате была изображена серая, невыразительная физиономия с вялыми губами и потухшим взором. Отогнув завернувшийся край, Брейгель смог прочитать:
Брейгель озадаченно сдвинул брови. Последняя фраза звучала как-то очень уж неоднозначно. Хотя, может быть, в рекламе так и полагается. Реклама – это нечто загадочное и непостижимое. Почти мистическое. Находящееся за гранью понимания даже самих ее создателей…
На улице снова раздался выстрел.
– Идем! – решительно поднялся на ноги Орсон. – Все вместе! Достали уже эти детские бредни про зомби!.. Ну, что нам еще нужно?
– Оружие, фонари и броня, – перечислил никогда не пренебрегающий мерами безопасности Камохин.
Глава 40
Взяв в руку пистолет, Камохин осторожно выглянул за дверь. На улице было темно, как в могиле. Тихо шуршал по траве мелкий, нерешительный дождик. Пахло влажной землей, ржавым железом и мокрой известью. Какие-то совсем не деревенские запахи. Брейгель перенес бестеневой светильник поближе к двери. Камохин приоткрыл дверь пошире. Полоска света легла на утоптанную земляную дорожку, ведущую к мосткам, перекинутым через придорожную канаву. Камохин коротко кивнул Брейгелю, быстро переместился к машине и приложил к замку магнитный ключ. Тихо щелкнул открывшийся замок. Квестер откатил дверцу в сторону и неслышно скрылся внутри. Через минуту он выглянул из открытой двери, кинул Брейгелю бронежилеты и снова исчез. В другой раз он появился с автоматами и тремя мощными фонарями на ремнях.
– Стрельба прекратилась, – с какой-то даже обидой сообщил Орсон, когда нагруженные снаряжением квестеры вернулись в библиотеку.
И, будто противореча ему, бабахнуло снова.
– А это уже не Павел стреляет, – на слух определил Камохин. – Дальше, и ружье другое. Что-то вроде охотничьего карабина.
– Вот же народ развлекается, – хмыкнул Брейгель. – Как они только друг друга не перестреляли.
– Они же все по домам сидят и палят в воздух.
Бронежилеты квестеры надели поверх комбинезонов. На левое плечо каждый повесил фонарь. Камохин внимательно проследил за тем, как ученые заряжают автоматы. Вслух он ничего говорить не стал, но про себя отметил, что придраться не к чему. И это было хорошо. «Академики» все схватывали налету.
– Все в порядке?.. Вперед!
С включенными фонарями и автоматами наперевес, Брейгель и Камохин первыми вышли из дома. Отбежав на несколько шагов от крыльца, огляделись.
– Чисто!
– Чисто!
Со стороны это выглядело забавно. Как будто двое взрослых мужчин решили поиграть в войну.
– Господа, мы же не в зоне боевых действий, – попытался пошутить Орсон.
– Тут, между прочим, стреляют, Док, – ответил Брейгель, даже без намека на усмешку.
Камохин так просто сразу перешел на приказной тон.
– Вперед никому не высовываться. Без приказа не стрелять. Начнется стрельба – ныряйте в канаву.
Орсон подошел к упомянутой канаве и посветил вниз фонарем.
– Там же вода и грязь!
– Как раз то, что надо, – заверил его Камохин.
– Надо?..
– Док, не повторяй за мной. Ты – не психотерапевт.
Брейгель с безразличным видом направил луч фонаря на другую сторону дороги.
– Damned!..
В оконном проеме полуразрушенного «дома с привидением» белело перекошенное лицо, похожее на маску Безнадежности.
– Кончай! – Камохин положил руку на ствол вскинутого Орсоном автомата и заставил его опустить оружие. – Я же сказал – не стрелять!
– Я и не собирался, – ответил англичанин.
Голос его при этом откровенно подрагивал. Как горлышки пустых бутылок в кузове едущего по разбитой дороге грузовика.
