Русские святые

впоследствии епископом Смоленским), который научил его непрестанной Иисусовой молитве и борьбе с демонами. Послушание новоначальному иноку назначили на кухне. Это было тяжелым послушанием: часто, смотря на пламя раскаленной печи, Кирилл говорил себе: «Терпи, Кирилл, дабы сим огнем избежать тамошнего». Но, трудясь на кухне, стяжал он дар умиленных покаянных слез. Когда же, желая облегчить его жизнь, поручили ему переписывать книги, слезы эти исчезли, и он стал молиться, чтобы его вернули на кухню. Желание его исполнилось, и благодатные слезы вернулись к нему. Иногда прп. Кирилл немного юродствовал ради навлечения на себя поношений и приобретения смирения. Часто прп. Сергий посещал монастырь своего родственника и ученика, но каждый раз он шел на кухню и проводил долгие часы в духовной беседе со смиренным монастырским поваром: великий прозорливец провидел в нем истинного своего преемника по духу и продолжателя его заветов. 

Когда архимандрит Феодор был возведен на Ростовскую кафедру, прп. Кирилл был облечен в сан архимандрита и стал его преемником. Но через год он уже ушел на покой и затворился в Старом Симонове, где было братское монастырское кладбище. Здесь, когда он стоял на ночной молитве, было ниспослано ему Божественное откровение: он увидел прекрасную страну и услышал глас от келейной своей иконы Божией Матери «Одигитрии»: «Кирилл, изыди отсюда и иди на Белоозеро. Там твое место. Я тебе приготовила место, где ты можешь спастись!» 

Накануне вернулся из Белозерской страны духовный друг прп. Кирилла постриженный вместе с ним старец Ферапонт (память его 27 мая). Утром он рассказал ему о своем видении и спросил: «Удобна ли эта страна для пустынножительства?» — «Очень удобна», — ответил Ферапонт, который сам был под впечатлением дикой красоты безмолвных и глухих лесов Белозерских. В тот же день оба сподвижника покинули Симонов и направились на север. 

Прп. Кириллу тогда было 60 лет. Дойдя до пределов Белозерских, он узнал у подножия горы Мауры, возвышающейся на берегу реки Шексны, указанную ему в видении местность. Здесь они остановились: явно было, что Матерь Божия привела их на предызбранное Ею место. Старцы выкопали себе землянку и недолгое время подвизались вместе. Затем для подвигов уединения и полного безмолвия они решили расстаться, и прп. Ферапонт поселился в 15 верстах оттуда, на перешейке, соединявшем два озера. Изредка они посещали друг друга, и прп. Кирилл руководил своим сподвижником. 

Сама Божия Матерь хранила Своего избранника и от наветов вражиих, и от злых людей, и от опасностей пустыннической жизни. Раз, уснув в лесу, он проснулся от голоса, говорившего ему: «Кирилл, беги!» — и только он успел встать и отойти, как на это место упала огромная сосна. В другой раз загорелся вокруг него лес, и он явственно почувствовал, как невидимая рука берет его руку и выводит из пламени. Один крестьянин долго и тщетно старался поджечь его келью. Дело окончилось тем, что он покаялся и окончил жизнь иноком Кирилло-Белозерского монастыря. 

Наконец в Симонове стало известно, где скрывался бывший настоятель, и наиболее ревностные иноки стали оставлять свой монастырь и присоединяться к нему. Среди них самым замечательным был старец Игнатий, молчальник, который спал стоя. Стали к ним присоединяться и миряне, ревнующие об иноческих подвигах. Так создался Кирилло-Белозерский монастырь с его знаменитым общежительным уставом, послужившим в течение трех веков образцом последующим пустыням. Посвящен он был Успению Пресвятой Богородицы. 

Вклады не принимались. Строгое молчание соблюдалось в церкви, трапезной, в кельях, на послушаниях; никто не смел войти в чужую келью иначе как по делу, и всякий раз с благословения, и то на самое краткое время. В кельях имелись только иконы и книги, даже воду ходили пить в трапезную. Без благословения никто не смел писать или получать письма. Выходы из обители строго воспрещались: только раз в год один из братии ездил в мир закупать все необходимое. Никому из князей, кроме Андрея Васильевича можайского, к уделу которого принадлежала Белозерская страна, прп. Кирилл не позволял посещать его обитель. Но он руководил ими письменно, поучал их добросовестному исполнению своих обязанностей и братолюбию, а перед кончиной своей завещал князю Андрею Васильевичу попечение о своей обители. Сохранилось несколько писем его к князьям. 

Небесный Покров не преставал, Пресвятая Богородица непрестанно ограждала обитель прп. Кирилла. Случилось, что некий боярин Феодор, завидовавший мнимому богатству обители, нанял разбойничью шайку, чтобы ограбить ее в такое время, когда он знал, что в обители никого из посторонних не было. Между тем разбойники увидели вокруг нее множество разных людей, стрелявших из луков в них, и обратились в бегство. Боярин был так поражен этим чудом, что немедленно поспешил к прп. Кириллу с чистосердечным покаянием. Святой же старец тихо и с любовью сказал ему: «Верь мне, чадо, что я не имею в жизни сей ничего, кроме ризы, которую ты на мне видишь, и немного книг». С тех пор боярин стал другом и благотворителем обители и часто посещал преподобного ради духовной пользы. 

С тою же любовью управлял прп. Кирилл братиями своими, кротостью и смирением врачуя немощных и приводя их к исправлению. Один инок долго скрывал в сердце своем тайную злобу на него и наконец дошел до решения уйти из обители. Чтобы иметь предлог исполнить свое намерение, он пошел к своему настоятелю, чтобы оскорбить его. Но когда он вошел, случилось так, что он не мог произнести ни одного слова. Преподобный же, прозрев его духовное состояние, тихо сказал ему: «Не огорчайся, брат, все ошибаются обо мне, один ты знаешь правду и все мои недостоинства. Я точно окаянный грешник!» И пока он говорил, мир возвращался в смущенную душу инока, и с тех пор он стал особенно привержен к своему настоятелю. 

На хартии, которую держит в руке своей прп. Кирилл на его изображениях, пишется последнее предсмертное слово его к братиям: «Любовь имейте между собою!» И другие духовные дарования стяжал прп. Кирилл: много чудес совершил они при жизни, и по кончине своей; раз вина не хватило в обители для совершения Божественной литургии, но по молитве преподобного все сосуды оказались наполненными. Когда инок Далмат скончался без напутствия, то прп. Кирилл воскресил его, исповедал и причастил Святых Тайн, после чего Далмат мирно скончался. Во время голодного года хлеб по молитвам прп. Кирилла не оскудевал в монастырских житницах, и он даром раздавал его населению. Раз, стоя на берегу озера, прп. Кирилл прекратил бурю, осеняя крестом своим погибавших монахов-рыболовов. И буря прекратилась. Раз принесли на праздник Богоявления в обитель расслабленного; преподобный приказал погрузить его во время великого освящения в прорубь, и тот исцелился. Привели к нему слепую женщину. Помазав ей глаза святою водой, преподобный спрашивал: «Что ты видишь?» — «Книгу, которую ты держишь... озеро... людей ходящих», — отвечала женщина, и так постепенно возвращалось к ней зрение, пока она совершенно не прозрела. Исцелил прп. Кирилл и слепую княгиню Карголомскую, и некоего боярина Романа, также слепца, заочно явившись ему в тонком сне, и владельца соседнего села, Афанасия, от неизвестной болезни, окропив его святою водой. И множество других чудес и исцелений совершил прп. Кирилл. Со слов посетившей обитель княгини Марии белевской (Белев — город Тульской губ.) был записан следующий рассказ: у нее не было детей, и она и муж ее, князь Михаил, послали просить молитв прп. Кирилла. Посланным (восьмерым) преподобный вручил для нее три сосуда и полтора хлеба. И они не только были сыты всю дорогу, но остатки привезли домой. У нее же родилось трое детей. 

Были в обители два брата родные — иноки Христофор и Сосипатр. К большому огорчению Христофора, Сосипатр тяжело заболел. Но прп. Кирилл сказал Христофору: «Никто из вас не умрет прежде меня, но после моей кончины многие последуют за мною!» После преставления преподобного из 53 человек монастырской братии скончалось 30. 

Один боярин хотел подарить монастырю поместье; инок Феодор просил благословения посмотреть его, но прп. Кирилл, строго соблюдавший, подобно прп. Сергию Радонежскому, заповедь нестяжания, ответил: «При жизни моей мне его не надо; после моей смерти делайте как хотите». Феодор оскорбился этими словами, но скрыл это чувство; и когда прп. Кирилл скончался, он стал жестоко мучиться угрызениями совести. Но преподобный явился иноку Мартиниану (память его 12 янв.) и сказал ему: «Скажи Феодору, что я ничего не имею против него!» И в душе Феодора водворился мир. 

Последние дни своей жизни прп. Кирилл провел в своей келье в полном молчании; ноги отказывались ему служить. В церковь братия приносили его на руках, однако же он не оставлял служения Божественной литургии и в последний раз совершил ее в день Святой Пятидесятницы. Скончался он на следующий день, в праздник Духова дня, 9 июня 1427 г., девяноста лет от роду, приняв Святые Тайны Христовы в минуту отшествия души своей от тела. В это же мгновение он явился больному монастырскому работнику и исцелил его.