Исаак Белл шел по мосту через каньон реки Каскейд.
На мосту стояла мертвая тишина. Движение поездов замерло. Белл слышал лишь стук своих ботинок и шум воды внизу. Никто не знал, насколько неустойчив мост, но все инженеры сошлись на том, что теперь только время и напор воды решают, когда он упадет. На середине ущелья Белл остановился и посмотрел вниз, на реку, обтекающую опоры. Его потрясла дерзость Саботажника.
Белл напрягал ум, стараясь понять, как Саботажник атакует мост. Он охранял все подходы к мосту, охранял сами опоры и орлиным взглядом надзирал за работой строителей. Ему и в голову не приходило, что преступник уже совершил нападение. Он сделал это два года назад, еще до начала строительства моста.
Белл остановил его в Нью-Йорке. Остановил его на рельсах. Остановил его на всем пути через туннель № 13 до моста. Но здесь, прямо под мостом, Саботажник доказал, на что способен: заложил бомбу, которая взорвется, если не удастся все остальное.
Белл покачал головой — отчасти гневно, отчасти восхищенный ловкостью врага. Саботажник — презренный жестокий убийца, но это грозный враг. Такой способ планирования и исполнения намного превосходит даже взрыв динамита в Нью-Йорке.
Все, что мог сказать в свое оправдание Исаак Белл, так это, что, когда мост через каньон Каскейд рухнет, это не станет неожиданностью. Он сумел раскрыть заговор до катастрофы. И поезд с ни в чем не повинными рабочими не канет в пропасть. Но хотя никто не погибнет, это, тем не менее, катастрофа. Кратчайший путь, грандиозный проект, который он обязался защищать, все равно что мертв.
Он услышал, что кто-то идет к нему, и понял раньше, чем уловил запах духов.
— Дорогая, — сказал он, не отрывая мрачного взгляда от воды, — я сражаюсь с гением.
— Наполеон преступности? — спросила Марион Морган.
— Так его назвал Арчи. И он прав.
— Наполеону приходилось платить своим солдатам.
— Знаю, — уныло сказал Белл. — Надо думать как банкир. Но это ничего мне не дает.
— Нужно помнить кое-что еще, — сказала Марион. — Наполеон, конечно, гений, но в конечном счете он проиграл.
Белл обернулся и посмотрел на нее. Он ожидал увидеть сочувствие, но увидел широкую улыбку, полную надежды и веры. Марион была невероятно прекрасна: глаза горят, волосы сверкают, словно омытые в солнечном свете. Он не мог не улыбнуться в ответ. Неожиданно на его лице тоже появилась широкая улыбка.
— Что? — спросила Марион.
— Спасибо за напоминание о том, что Наполеон проиграл.
Она снова заставила его мысль заработать. Белл порывисто подхватил невесту на руки, поморщился от боли в раненой правой и ловко перенес Марион на здоровую левую.
— Ты только приехала, а мне снова придется тебя покинуть. Но в этот раз ты сама виновата: заставила меня опять раскинуть мозгами.
— Куда ты собрался?
— Вернусь в Нью-Йорк, расспрошу всех банкиров, связанных с железными дорогами. Если и есть ответ на загадку, почему Саботажник нападает на железную дорогу, его надо искать на Уолл-стрит.
— Исаак? — Марион взяла его за руку. — Почему бы тебе не поехать в Бостон?
— Самые крупные банки — в Нью-Йорке. Хеннеси и Ван Дорн могут потянуть кое за какие ниточки. Начну с Дж. П. Моргана и от него двинусь вниз.
— «Американ стейт бэнк» в Бостоне.
— Нет.
— Исаак, почему ты не спросишь отца? У него огромный финансовый опыт. Когда я работала в банке, он был легендой.
Белл покачал головой.
— Я же говорил: отец недоволен тем, что я стал детективом. По правде говоря, у него разбито сердце. Люди-легенды надеются, что их сыновья продолжат строить на заложенном ими фундаменте. Я не жалею, что пошел своим путем. Но у меня нет права просить отца о прощении.
Белл отправился в вагон Хеннеси, попросить его провести подготовку в Нью-Йорке. Хеннеси был мрачен, опасался провала. С ним был Франклин Мувери. Оба казались разбитыми. И словно укрепляли безнадежный настрой друг друга.
— Девяносто процентов моего кратчайшего пути — за мостом, — печально говорил президент железной дороги. — Все готово для окончательного рывка. Пути, уголь, шпалы, креозотовая фабрика, депо, локомотивы, мастерские. И все — за мостом, который не выдержит и тачки. Я разорен.
Даже жизнерадостная миссис Комден казалась подавленной. Тем не менее, она старалась бороться с унынием, сочувственно говоря:
— Может, надо предоставить природе идти своим путем. Близится зима. Ты сможешь начать заново в следующем году. Весной.
— К весне я умру.
Глаза Лилиан Хеннеси гневно вспыхнули. Она обменялась мрачным взглядом с Исааком Беллом. Потом села за телеграфный аппарат и положила пальцы на ключ.
— Отец, — сказала она, — я, пожалуй, телеграфирую в мастерскую в Сакраменто.
— В Сакраменто? — рассеянно спросил Хеннеси. — Зачем?
— Там закончили готовить тросы для моста через Каскейд. И у них есть время сделать пару кресел- качалок.
— Кресел-качалок? Это еще зачем?
— Для пенсионеров. Для двух самых жалких стариков, каких я видела в жизни. Пристроим к депо крыльцо, сможете сидеть там и качаться.
— Перестань, Лилиан.
— Ты сдаешься. Того Саботажнику и надо!
Хеннеси повернулся и с легкой надеждой в голосе спросил:
— Есть хоть какая-то возможность укрепить опоры?
— Идет зима, — ответил Мувери. — Нас ждут штормы с Тихого океана, вода уже поднимается.
— Мистер Мувери, — процедила сквозь зубы Лилиан. — Вам качалку какого цвета?
— Вы не понимаете, барышня.
— Я понимаю разницу между капитуляцией и борьбой.
Мувери уставился в ковер.
— Отвечайте отцу! — потребовала Лилиан. — Есть ли возможность укрепить опоры, пока они не рухнули?
Мувери заморгал. Потом достал из кармана носовой платок размером с парус и вытер глаза.
— Можно построить несколько водоотбойников, — сказал он.
— Как?
— Поставить на берегу контрфорсы. Укрепить берег камнями. Укрепить обе стороны опор — вверх и вниз по течению — каменной кладкой. Той самой кладкой, которую этот маленький двурушник должен был вывести правильно. Можно испробовать гидроизоляцию, пожалуй.
Он взял карандаш и не очень уверенно набросал схему, как дефлекторы должны отводить течение.
— Все это временные меры, — мрачно сказал Хеннеси. — До первого разлива. А каковы долгосрочные меры?
— Можно попытаться заглубить основания опор. До коренной породы, если сумеем ее отыскать. Во всяком случае ниже того слоя, что нанесла река.
— Но опоры уже стоят, — простонал Хеннеси.
— Знаю. — Мувери посмотрел на Лилиан. — Видите ли, мисс Лилиан, нам придется заново устанавливать кессоны, чтобы кессонщики могли работать… — Он нарисовал опоры, окруженные водонепроницаемыми камерами, в которых люди могут работать под водой. — …Но прежде чем мы начнем
