— Как здорово, когда тебя ценят. Все еще работаешь над книгой?
— Разве ты не читаешь ее, пока я пишу?
— У тебя нет доказательств. Но меня беспокоит, ты работаешь допоздна.
— Мне не нужно много сна.
— Позволь тебя поправить: тебе не удается выспаться вволю, в то время как сон тебе необходим.
Как можно спать, зная, что за тобой постоянно наблюдают?
— Я в порядке.
— Тебе следует начать снова принимать те таблетки.
Они не помогут. Потому что мне не будет покоя, пока ты присутствуешь в моей жизни.
— От них было мало толку.
— Сходи к врачу и попроси, чтобы прописал что-то более действенное.
— Я в порядке.
— Ты ненавидишь это. Нас.
— Говорю же тебе: я в порядке.
— Ты приспособишься. Потому что тебе придется это сделать. У тебя нет выбора.
Но я все-таки тешил себя надеждой, что у меня есть выбор — во всяком случае, в часы, свободные от наших встреч. Вскоре после этого разговора я отправился в джаз-клуб на улице де Ломбар и в баре разговорился с соотечественницей по имени Рейчел, привлекательной женщиной лет сорока, одинокой, сотрудницей какого-то фонда в Бостоне. Она была одна в Париже, куда приехала на длинный уик-энд («Работа такая сумасшедшая, что удалось выкроить лишь несколько выходных»). Мы проболтали часа три, по очереди угощая друг друга выпивкой. Около двух ночи, когда клуб уже закрывался, она взяла меня за руку и сказала, что ее отель в пяти минутах ходьбы.
Все было очень приятно и довольно романтично. Мне нужно было рано вставать на работу. Рейчел обняла меня в постели и сказала:
— Какая удача, что я встретила тебя. И, если ты свободен сегодня вечером…
— Я свободен.
Она улыбнулась и поцеловала меня.
— Ты скрасил мое одиночество.
А она — мое. Рядом с ней я пребывал в состоянии восторженного изнеможения и все думал, какая она умная и очаровательная, эта Рейчел, и как приятно снова желать женщину и чувствовать себя желанным.
Я вернулся к ней в отель, как договаривались, в семь вечера, с бутылкой шампанского. Но, когда я попросил портье позвонить ей в номер, он поинтересовался:
— Вы мсье Рикс?
Я кивнул.
— Боюсь, мадам съехала. У нее в семье кто-то умер. Она оставила вам это.
Портье вручил мне конверт. В нем была записки, торопливым почерком написанная на гостиничной бумаге.
«Мой дорогой Гарри!
Только что узнала, что сегодня утром скончалась моя мать. Все очень неожиданно и ужасно. Мне так понравилась наша ночь вместе. Если когда-нибудь будешь в Бостоне…»
В конце был указан номер ее телефона.
Я скомкал записку и отдал шампанское портье, сказав, что оно мне больше не пригодится.
Если когда-нибудь будешь в Бостоне…
Рейчел, я бы пулей примчался к тебе в Бостон — только на сорок восемь часов. Потому что большего не могу себе позволить.
— Это ты убила ее мать? — спросил я Маргит на следующий день.
— Ей уже было восемьдесят. В таком возрасте внезапная остановка сердца…
— Значит, если я снова встречусь с какой-нибудь женщиной…
— Будем надеяться, что она не потеряет мать так неожиданно.
— И не попадет под автобус. Ты ведь любишь дорожные происшествия, не так ли? Именно такой способ ты предпочитаешь для сведения счетов.
— У тебя нет доказательств.
— Как всегда.
— Увидимся через три дня, Гарри. И, кто знает, может тебя ждет приятный сюрприз.
Сюрприз случился тем же вечером, до полуночи. Я был дома, работал над книгой, когда зазвонил телефон. Я снял трубку.
