открыть дверь гостиной, чтобы попросить Стуне заснять газеты на журнальном столике. Вспышка ослепила Йону, он замер на месте. Перед глазами стало черно, потом по черноте проплыли четыре белые черточки, за ними последовала блестящая, как смазанная маслом, голубая ладонь. Йона заозирался, не понимая, откуда она взялась.
— Йоран! — крикнул он прямо через стеклянную дверь. — Сделай снимок!
Все вскочили. Парнишка-далакарлиец высунул голову из кухни, человек, стоявший у двери, с интересом взглянул на комиссара. Томми Кофоэд сдвинул респиратор и почесал шею. У Йорана, так и сидевшего на полу, на лице появилось вопросительное выражение.
— Сделай снимок, как только что, — показал Йона. — Сфотографируй потолок ванной еще раз.
Стуне пожал плечами, поднял камеру и сделал еще один снимок потолка. Снова сверкнула вспышка, Йона почувствовал, как сокращаются зрачки и вот-вот польются слезы. Он закрыл глаза и снова увидел черный квадрат. Комиссар понял, что это: стеклянная вставка двери. Из-за вспышки она превратилась в негатив.
Посреди квадрата виднелись четыре белых пятна, рядом с ними проступила голубая ладонь.
Комиссар понял, что уже видел и пятна, и ладонь. Йона сморгнул, снова обрел зрение и подошел к стеклянной двери. Четыре обрывка скотча образовывали прямоугольник, рядом с ними на стекле был отпечаток руки.
Томми Кофоэд встал рядом с Йоной и сказал:
— Отпечаток руки.
— Можешь заснять?
— Йоран, — позвал Кофоэд. — Нам нужен снимок вот этого.
Стуне поднялся с пола, напевая, подошел к двери и посмотрел на отпечаток.
— Да, кто-то ее заляпал, — довольным голосом сказал он и несколько раз щелкнул фотоаппаратом.
Йоран отошел в сторону и подождал, пока Кофоэд обработает отпечаток цианакрилатом, связывающим соли и жидкости, и раствором
— Попался, — прошептал Кофоэд отпечатку и осторожно приложил к нему пленку.
— Можешь сразу его проверить? — спросил Йона.
Томми взял пленку с отпечатком и отправился на кухню. Йона принялся изучать четыре обрывка скотча на стекле. Под одним из них остался кусочек бумаги. У человека, оставившего отпечаток руки, не было времени аккуратно отклеить липкую ленту. Он просто сорвал бумагу с двери, и один уголок застрял.
Йона присмотрелся к обрывку внимательнее. Он сразу определил, что это не просто бумага. Это фотобумага. Фотография.
Фотографию приклеили на стекло, чтобы подумать над ней, получше изучить. И если кто-то спешил, то просто не смог отклеить ее аккуратно. Этот кто-то подбежал к двери, оперся на стекло рукой и сорвал фотографию.
— Бьёрн, — тихо сказал комиссар.
Вот что унес Бьёрн — фотографию. Он прижимал руку не потому, что у него болел живот, а чтобы спрятать фотографию под курткой.
Йона посмотрел сбоку; свет отражался так, что след руки на стекле был заметен — тонкие линии на отпечатках пальцев.
Подушечки человеческих пальцев не меняются, не стареют. В отличие от ДНК, отпечатки пальцев разнятся даже у однояйцевых близнецов.
Йона услышал быстрые шаги и обернулся.
— Ну все, хорош! — крикнула Сага Бауэр. — Это мое расследование. Хрена вы вообще тут делаете?
— Я только…
— Помолчите. Я только что говорила с Неслундом. Вам здесь нечего делать, вам нельзя здесь быть, никто вам не разрешал приходить сюда.
— Знаю. Я сейчас уйду, — пообещал Йона и снова посмотрел на стекло.
— Многоуважаемый господин Линна, — спокойно сказала Сага, — кто дал вам право являться сюда и ковыряться в обрывках липкой ленты?..
— На стекле была фотография. Кто-то сорвал ее. Перегнулся через стул, оперся рукой и дернул снимок к себе.
Сага мрачно посмотрела на него (комиссар заметил у нее на левой брови белый шрам) и недовольным голосом сообщила:
— Я вполне в состоянии сама вести расследование.
— Это наверняка отпечаток Бьёрна Альмскуга.
— Мимо, Йона.
Комиссар, не обращая на нее внимания, направился на кухню.
— Это мое расследование! — крикнула Сага.
Эксперты устроили себе рабочее место посреди комнаты. Два стула, стол с компьютером, сканером и принтером. Томми Кофоэд стоял за спиной у Стуне, который копировал фотографии в компьютер. Они загрузили отпечаток руки и теперь сравнивали его с уже проверенными.
Сага пошла следом за Йоной.
— Что нашли? — спросил комиссар, не обращая на нее внимания.
— Не отвечайте ему, — вмешалась Сага.
Кофоэд поднял глаза.
— Сага, не дури, — попросил он и повернулся к Йоне: — На этот раз нам не повезло. Отпечаток принадлежит Бьёрну Альмскугу, приятелю Пенелопы.
— Его данные есть в полицейском реестре, — пояснил Стуне.
— И в чем он обвинялся?
— Участие в беспорядках, нападение на полицейского.
— Вот злодей, — усмехнулся Кофоэд. — Наверняка участвовал в демонстрации.
— Очень смешно, — кисло сказал Стуне. — Мы здесь все не в восторге от левацких затей вроде уличной бузы…
— Говори за себя, — оборвал Кофоэд.
— Туда полицейских нагнали. Вот это уж точно говорит за себя, — ухмыльнулся Стуне.
— А в чем дело? — спросил Йона. — Я не в курсе. Куда нагнали полицейских? Что случилось?
27
Экстремисты
Шеф государственной уголовной полиции Карлос Элиассон дернулся, и в аквариум посыпался лишний корм, когда Йона распахнул дверь.
— Почему отменили прочесывание? — угрюмо спросил комиссар. — Речь идет о жизни двух человек, а нам не дают катеров.
— Ты прекрасно знаешь, что у морской полиции собственное мнение. Они проверили весь район с вертолета и пришли к выводу, что Пенелопа Фернандес и Бьёрн Альмскуг либо мертвы, либо скрылись… а никакая другая гипотеза не предполагает спешки и прочесывания.
— Убийце что-то было нужно, и я думаю…
— Строить предположения бессмысленно… Йона, мы не знаем, что произошло. Служба безопасности считает, что ребята ушли в подполье. Они могли сесть на поезд до Амстердама…
— Да перестань ты! — комиссар почти кричал. — Нельзя идти на поводу у Службы безопасности, когда речь о…
