И Брайан ушел рука об руку с девушкой, не сказавшей ни слова ни Майре, ни Ранджиту.
Юношу появление Брайана Харригана не обрадовало, чего нельзя сказать о его уходе, благодаря которому Ранджит снова оказался наедине с удивительной, совершенно необыкновенной девушкой. Правда, он догадывался, что Майра постарше его на два-три года, если не больше. Он не усматривал ничего романтического в их общении с глазу на глаз, поскольку весьма слабо представлял, как надо вести себя с девушками. И к тому же Брайан Харриган сказал Майре «милая». После пары не слишком тонких намеков со стороны Ранджита Майра немного рассказала о Брайане. На самом деле он не американец, а канадец, работает в какой-то всемирной гостиничной сети и сейчас участвует в подготовке строительства на побережье Тринкомали очередного отеля. Но о том, что больше всего интересовало Ранджита, Майра не обмолвилась ни словом. «Спят они вместе или нет — меня не касается», — сказал он себе.
При упоминании Тринкомали Ранджит не смог скрыть любопытства, и Майра смутилась.
— Ах, да, конечно. Я не подумала. Это ведь твои родные края. А ты слышал про гостиницу, о которой говорил Брайан?
Ранджит признался, что насчет туристических отелей в Тринко ему известно лишь одно: они безумно дорогие. Потом Майра спросила его об отцовском храме, и, что удивительно, оказалось, что она и сама может немало рассказать о нем. Девушка знала, что храм построен на холме Шивы, что когда-то он, а вернее, культовое сооружение, стоявшее на этом месте, было одним из самых богатых в Юго-Восточной Азии и что его разрушили португальцы. В храме было много золота, шелка, драгоценных камней и других сокровищ, накопленных служителями за тысячелетнюю историю. Майра знала даже о том ужасном дне 1624 года, когда португальский военачальник Константин де Са де Мензес приказал верховному жрецу вынести из храма все сокровища и доставить их в гавань, на португальские корабли. Де Са пригрозил жрецу, что иначе откроет огонь из пушек и не оставит камня на камне. У верховного жреца не было выбора, он выполнил требование… а потом де Са все равно превратил храм в груду щебня.
— Да… — вымолвил потрясенный Ранджит, когда Майра закончила рассказ. — Ты и вправду много знаешь о том времени.
Майра потупилась.
— Пожалуй. Но боюсь, то, что знаю я, — это не совсем то, что известно тебе. Ведь большинство моих предков были грабителями.
В ответ на это Ранджит только смущенно хмыкнул. Они вышли в сад, где цвел имбирь, и уселись на скамейку под пальмами. Отсюда был хорошо виден большой бассейн, где несколько сокурсников Ранджита, сумевших раздобыть плавки, играли в пляжный волейбол. Слуга подлил Майре шампанского, а Ранджиту — кока-колы. Гости, проходившие мимо, здоровались с девушкой, двое-трое поприветствовали и Ранджита. Но Майра, слава богу, не спешила прекращать беседу тет-а-тет. Юноша поймал себя на том, что ему тоже этого не хочется, и даже слегка растерялся, ведь прежде у него не возникало желания подолгу разговаривать с девушками.
Как выяснилось, его собеседница много путешествовала по Шри-Ланке с родителями и обожала остров — «до последнего сантиметра», как она выразилась. Майра очень удивилась, узнав, что Ранджит редко покидал пределы Тринкомали, за исключением поездок в Коломбо и нескольких школьных экскурсий.
— Ты ни разу не бывал в Канди? Не видел, как люди забираются на пальмы, чтобы добыть пальмовый сок, из которого потом готовят тодди?
На все вопросы Ранджит отвечал отрицательно. Не был, не видел.
К ним приблизилась мефрау Форхюльст. Она прохаживалась по дому и парку, проверяла, все ли хорошо у многочисленных гостей.
— А вы, похоже, поладили, — весело поглядев ни Майру и Ранджита, заметила она. — Хотите чего- нибудь?
— Ничего, тетя Беа, — ответила Майра. — Прекрасная вечеринка.
Когда мать профессора ушла, Майра ответила на молчаливый вопрос Ранджита:
— Понимаешь, мы, бюргеры, все друг друга знаем, а тетя Беа — моя дальняя родственница. Когда была маленькая, я здесь проводила почти столько же времени, сколько в доме родителей, а Йорис стал мне вместо старшего брата. На пляже он следил, чтобы я не утонула, и вовремя отводил домой. Что-то не так? — спросила девушка, заметив недоумение в глазах Ранджита.
Он смущенно проговорил:
— Наверное, я что-то неправильно понял. Ты назвала мать профессора «Беа». А мне казалось, ее зовут… Мефрау.
Майра проявила вежливость и не рассмеялась.
— «Мефрау» — это по-голландски «госпожа». Пишется с маленькой буквы. А зовут ее Беатрикс. — Она посмотрела на часы и сдвинула брови. — Не хочу отнимать тебя у твоих друзей. Уверен, что не хочешь поплавать в бассейне? У Форхюльстов в раздевалках полным-полно купальников и плавок…
В бассейн Ранджиту совсем не хотелось. Он не заметил, сколь долго продлился разговор с Майрой. Возможно, беседа продолжалась бы, но тут о своем существовании напомнил Брайан Харриган, заглянув в укромный пальмовый садик.
— Везде тебя искал, — несколько раздраженно сказал он Майре.
Она встала и улыбнулась.
— А я думала, ты без меня не скучаешь.
— Ты про девушку, что устроила мне экскурсию? Она просто молодчина. Мне ужасно понравилось. Обалденный старинный дом. Стены толщиной три фута, кругом — песок, кораллы. А какая штукатурка! И зачем только здесь кондиционеры? Но ты не забыла, что мы собирались поужинать и заказали столик?
Майра спохватилась и попросила у Брайана прощения. Ранджиту сказала, что разговор доставил ей большое удовольствие, после чего удалилась вместе со своим кавалером.
Ранджит еще побыл на вечеринке, хотя после ухода Майры ему было не так интересно. Купаться он не стал. На некоторое время присоединился к толпе студентов, собравшейся вокруг Йориса Форхюльста. Обсуждались в основном те же темы, что и на занятиях по астрономии. Потом он немного посидел под навесом у забора, где был включен телевизор. Гости смотрели выпуск новостей и обсуждали их. Новости, естественно, не радовали. В Корее какие-то хулиганствующие северяне якобы случайно выпустили стаю собак на границе между севером и югом. Собаки, по всей вероятности, были бешеными, но они никого не покусали. Три из них погибли: одна подорвалась на мине, а двух сразу застрелили из автоматов южнокорейские пограничники. Гости единогласно решили, что с Северной Кореей нужно что-то делать.
Ранджит сам себе дивился — насколько свободно он беседовал с этими незнакомцами обо всем: об ужасном положении в мире, о лифтах Арцутанова, которые необходимо строить, чтобы у простых людей был шанс побывать в космосе, о том, какие славные эти Форхюльсты, и еще о том и о сем. Но вот разговоры пошли на убыль, а гости — по домам. Ранджит понял, что ему тоже пора.
Вечеринка ему очень понравилась, особенно ее первая часть, то есть встреча с Майрой де Соуза.
По дороге в кампус Ранджит спохватился, что думает о ней. Какой интересный, оказывается, она человек. Именно человек, а не девушка — Ранджит никогда не опустится до похотливых фантазий.
Но почему-то в голову упорно лезли мысли о том, как бы избавиться от Брайана Харригана. Может, просто взять да и прикончить?
Как бы то ни было, Ранджит с большой охотой уехал на лето в Тринкомали. Ганеш Субраманьян ожидал, что сын посвятит каникулы новым атакам на теорему Ферма, но оказался прав только отчасти. После встречи с Майрой де Соуза Ранджит не забыл о теореме, она приходила на ум в минуты не самые веселые, и притом гораздо чаще, чем прежде. Но всякий раз он старался прогнать эти мысли. Ранджит Субраманьян хорошо видел, когда ему льстили.
К тому же у парня хватало других дел. Один монах подсказал, что на берегу перестраивают старый отель и студент может получить там непыльную работенку. У Ранджита, впервые за его восемнадцать лет, появилась возможность зарабатывать на жизнь.
Доставшаяся ему должность — экспедитор грузов — и впрямь оказалась нехлопотной. Надо было, во- первых, встречать грузовики со стройматериалами, проверять, все ли на месте, и делать соответствующие записи. Во-вторых, ему полагалось бежать к бригадиру всякий раз, когда водитель грузовика пытался уехать
