Нэнси отскочила, освобождая путь, и миссис Андерсон ворвалась в кабинет. Увидев распростертого на полу доктора, она замерла. Стояла, неподвижная, как гора, и глядела вниз, на него.
Позади нее Нэнси осторожно прикрыла дверь.
Взвыл телефон. Миссис Андерсон опустилась на колени возле доктора Шенфельда.
Нэнси зашла ей за спину, ухватила в пригоршню пучок черных волос.
— Ой! — тихо произнесла миссис Андерсон.
Нэнси запрокинула голову негритянки и прижала острие ножа к ее горлу.
— Могу проткнуть тебе глотку. Не дури. — Даже самой странно слышать, как полудетский дрожащий голосок выговаривает эти слова.
— Помогите! — Доктор снова перекатился на бок. Приподнял голову. Попытался выбраться из лужи собственной крови.
Миссис Андерсон с запрокинутой назад головой. Глаза уставились в потолок. Рот приоткрылся. Нэнси почувствовала, как жесткие, покрытые лаком волосы чуть подергиваются у нее в кулаке. Няня пыталась кивнуть, принимая ее ультиматум.
— Хорошо, — прошептала Нэн.
Женщина содрогнулась: Нэнси все крепче сжимала ее волосы.
Доктор Шенфельд вновь пошевелился. Приподнял руку, вслепую ища опоры. Ладонь коснулась перевернутого стула. Доктор крепко ухватился за него. Начал приподниматься.
— Телефон! — хрипло выдохнул он. Аппарат пронзительно заверещал в ответ.
— Ты выведешь меня отсюда, — шепнула негритянке Нэн.
Миссис Андерсон попыталась покачать головой; волосы намертво зажаты в кулаке Нэн:
— Я не сумею, — выговорила миссис Андерсон. — Кругом охрана.
— Мне плевать. Ты должна это сделать. Слушай меня или умрешь. Подымайся.
Нэн рванула миссис Андерсон за волосы. Тяжеловесная негритянка вытянула руки вперед, пытаясь сохранить равновесие. Ухватилась за край стола. Подобрала ноги одну за другой, но встать не смогла.
В полушаге от них, стиснутых в крошечной комнате, доктор Шенфельд подтягивался, опираясь на перевернутый стул, пытался дотянуться поверх стула до своего стола. Телефон верещал, мигая световым сигналом. Этот звук заставил Шенфельда широко открыть глаза.
Нэнси помогла миссис Андерсон подняться. Она по-прежнему сжимала в кулаке ее волосы, оттянув массивную голову назад и прижимая к горлу нож. На миг Нэнси прижалась спиной к рабочему столу. Рядом с ней доктор Шенфельд, упав грудью на стол, полз к телефону.
— Послушайте, — шепнула Нэнси, прижимаясь губами к черному уху миссис Андерсон, — послушайте, мне плохо.
— Знаю, знаю, лапушка, — отозвалась миссис Андерсон, — но мы же вас вылечим, честное слово, мы позаботимся…
— Заткнись. Черт побери, я не об этом. Надо притвориться, что мне сделалось дурно. Ты будешь придерживать меня, помогать мне идти. Обхвати меня рукой за талию. Ты выведешь меня отсюда.
— Мы же не можем…
— Заткнись. Заткнись — слышала?!
«Биип! Бииип!»
Доктор Шенфельд протянул руку.
— Телефон! — выдохнул он. Растопырил пальцы, надеясь схватить трубку. — Телефон…
Быстрым, автоматическим движением — точно опустился с лязгом паровой молот — Нэнси ударила кулаком вниз, рукоятка ножа вонзилась в открытый висок доктора.
Миссис Андерсон вскрикнула. Доктор Шенфельд упал как подкошенный — рухнул прямиком на перевернутый стул, сполз с него на пол и остался лежать без чувств, еле слышно похрипывая.
Миссис Андерсон опомниться не успела, как острие ножа вновь коснулось ее горла. Она оцепенела от ужаса. Мысли уже не метались в поисках выхода.
«Замечательно», — подумала Нэнси.
— Все в порядке, — сказала она вслух. Отодвинула нож от горла миссис Андерсон и для разнообразия пощекотала ей острием ребра. — А вот и твое сердечко. Ты же у Нас медик, знаешь, что к чему.
— Да-да, — подтвердила миссис Андерсон.
— Воткну и поверну — и ты умрешь, прежде чем успеешь упасть.
— Я все поняла. Честное слово.
— Заткнись! — рявкнула Нэнси.
— Я же ничего не говорила!
— Это я не тебе.
— Да, конечно. — Миссис Андерсон перепугалась еще больше.
Нэнси прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Проклятый телефон — неужто нельзя положить трубку и перезвонить попозже? — его гудки пронзают голову. Она же занята, подойти не может, ради Господа Иисуса!
Шепот с трудом вырывался из горла Нэн:
— Все в порядке. Ты поддерживаешь меня. Ясно? Ведешь меня, вот так. — Она разжала пальцы и выпустила пучок черных волос. Обошла миссис Андерсон спереди, лавируя между ее массивной тушей и распростертым на полу телом доктора. Прижалась к животу нянечки, к ее необъятному бюсту. Схватилась свободной рукой за складки халата. Нож прижат к ребрам миссис Андерсон, скрыт ее халатом и рукой Нэнси.
— Держи меня покрепче! Ну!
Медленно, осторожно нянечка обхватила огромной десницей плечо Нэн, прижала к своей груди голову пациентки.
— Не забудь про нож! — буркнула Нэнси.
— Помню, помню, лапушка, не беспокойся!
— Хорошо. Теперь мы выйдем отсюда, пройдем через холл — и к двери. Мимо полисмена.
— Я поняла.
Миссис Андерсон тронулась с места, прижимая Нэнси к груди. Первый шаг.
— Открывай дверь!
Нэнси почувствовала, как нянечка на миг заколебалась, потом услышала движение: негритянка протянула руку, коснулась двери, дверь распахнулась. Нэнси прижималась к просторному животу миссис Андерсон, чувствуя себя в безопасности в кольце сильных коричневых рук. Они вместе вышли в холл.
— Закрой дверь!
Дверь со стуком затворилась.
— Теперь вперед, — скомандовала Нэнси.
Они направились к узкому коридору приемного покоя. Миссис Андерсон умело играла свою роль, двигаясь быстрыми, уверенными шагами. Для вящей убедительности Нэнси принялась стонать:
— О-о-о!
— Ну-ну, голубушка, — откликнулась миссис Андерсон. Она прекрасно справлялась с заданием. Похлопала Нэн по плечу. — Сейчас мы придем в лабораторию, и все будет хорошо.
Прошли по коридору в приемный покой. Цепочка безликих лиц вдоль белой стены. Нэн плотнее прижалась к груди негритянки, впитывая ее запах, густой черный запах, пот, стиральный порошок и какой-то цветочный шампунь. «Джергенс», что ли. Нэнси прикрыла глаза. Под прохладным льняным халатом колышутся, точно волны, огромные черные груди. Нэн испустила очередной стон.
— Все в порядке, лапочка, — бормотала миссис Андерсон, обволакивая ее теплым ласковым голосом, точно вода в ванне перед сном. Нэнси расслабилась, окунувшись глубже в ее мягкое тепло.
«Мне так жаль, — подумала она, — я же еще совсем девчонка, я рассердилась, сошла с ума, мне так совестно». Она сама знала, что все это глупости, но слова бились в ее мозгу: «Простите, простите, простите…»
— Какие-то неприятности? — раздался совсем близко мужской баритон. Нэнси широко распахнула глаза. Взгляд уперся в деревянную раму металлоискателя. Сзади — только снежная гора медицинского
