Job». Конечно, он не выглядел суперхитом на фоне остальных «боевиков», даже «Desperado» Джо Уолша из репертуара «Eagles». Вместо того чтобы надоедать слушателям своими новыми песнями из последнего альбома «The Confessor», Уолш радовал их, сам получая удовольствие от исполнения тех хитов, которые всегда шли на «ура».
Ринго был в восторге от того, что ему удалось «заполучить» Джо, который в тот момент был в Новой Зеландии и ждал подтверждения на участие в турне «The Who» по Америке. Возможно, это было запоздалым вознаграждением за то, что Уолш спродюсировал последний сольный альбом Джона Энтуистла «Too Late the Hero» 1981 года. После того как Джо принял предложение Старра, он, конечно же, порвал со всеми предыдущими обязательствами. Так же поступил и Мак Ребеннак — представленный Ринго как «единственный доктор в доме», — который разбавлял работу над «Night Tripper» участием в разнообразных рекламных роликах, от рекламы молока до карточек American Express и даже как пианист Долли Партон. В последнее время он трудился в студии над своим новым альбомом «In a Sentimental Mood», однако на этот раз ему пришлось стряхнуть пыль со сценического костюма Доктора Джона и повторить слова «Iko Iko» (куда была вставлена перкуссионная интерлюдия из «Right Place Wrong Time») — единственной вещи, которая с натяжкой могла именоваться хитом, — и самой темповой песни с «In a Sentimental Mood», «Such a Night» Джонни Рэя. Он не подвел Ринго, и во всех тридцати городах он выжимал все что можно из своего Yamaha, а также играл дополнительную ударную партию на «Back Off Boogaloo» — заново аранжированной композиции 1972 года (плюс «I Wanna Be Your Man» на второй день концерта) — и, в отведенное ему время выхода на авансцену, завел зал с поистине юношеской энергией.
Рик Данко и Левон Хелм также внесли свой вклад в ретроспективную часть каждого вечера, исполнив «The Weight», «Cripple Creek» и «The Shape I 'm In»; с этими же номерами он выходил на сцену в сольных турах по Канаде и Австралии. Со времен «The Band» пути его и Хелма разошлись — оба снимались в разных фильмах — хотя и тот и другой были в составе исполнителей в римейке «The Man Outside» («Человек из леса») 1985 года. Плодовитый Данко также выпустил видеокурс игры на бас–гитаре.
На свой последний концерт «The Band» пригласили духовую секцию, однако расчетливый Ринго решил, что можно обойтись одним Кларенсом Клемонсом и снабдить его необходимым техническим арсеналом, способным в нужный момент уплотнить звучание саксофона. Только что вышел его альбом «A Night with Mr C», однако Кларенс решил не «толкать» его за счет «All–Starr Band», предпочитая стараться на благо общего дела, как это было и в турне со Спрингстином.
Хотя Старр был официальным лидером группы, он имел гораздо меньший опыт выступлений на сцене, чем все остальные. Во время недель репетиций с самым последним беспроводным спутниковым оборудованием в киносъемочном павильоне в Лос–Анджелесе и в «Park Central Amphitheater» в Далласе (где начиналось турне) величайшим открытием для него стало то, «что я вообще все еще могу играть. Ко мне снова вернулась мечта, которая была у меня в тринадцать лет и которую я потерял в алкогольном тумане. Близкие относились ко мне с пониманием, хотя мне пришлось заново вспоминать свои собственные песни. В студии я спел «Yellow Submarine», но мне никогда не приходилось исполнять ее «живьем».
Примерно то же самое произошло с Джорджем Харрисоном в 1974 году, когда он понял, что совсем разучился петь, и новое турне стало для него адским испытанием. Решив не повторять ошибок Джорджа, Ринго нанял калифорнийского педагога по вокалу Нэйта Лэма, «не для того, чтобы он сделал из меня Паваротти, а чтобы он показал мне дыхательные приемы, научил держать звук, а не просто орать».
Отбросив сомнительные «хиты» вроде «Drumming Is My Madness» или «In My Car» (короче, практически все вещи с «Goodnight Vienna»), Старр — который теперь не пел на горле, а использовал нижнереберное дыхание — включил в свою концертную программу десяток песен, «которые вы знаете и любите». Хотя сюда не вошли «Octopus… Garden» с «Abbey Road» и «Don't Pass Me By», он не отказался от других вещиц, записанных «давным–давно с моими друзьями», снабдив «With a Little Help From My Friends» коротким соло Уолша и «Honey Don't» — вместо гитары Джорджа — саксофонными пассажами Клемонса. Довольно странно звучала и песня «Photograph» без партии струнных. Остальные композиции «The Beatles», интересные сами по себе, претерпели не столь сильные изменения, как и небольшое количество номеров Ринго, сочиненных в семидесятые годы; большинство этих изменений пошли только на пользу в условиях спортивных арен, предназначенных для соревнований, а не для концертов.
Пока ребята из группы устраивали шоу, в офис Дэвида Фишоффа текли долларовые реки, телефоны разрывались от сотен предложений из Невады, Мэриленда и еще бог знает откуда. Все вопили о новом Клондайке, предвкушая поживиться, как в свое время поживились на «The Beatles», хотя и — как однажды пообещал Брайан Эпштейн — «не на прежних условиях». Все устроители концертов подписали жесткие контракты, главным условием расторжения которых был низкий уровень посещаемости. Об этом–то как раз не следовало беспокоиться, поскольку в качестве спонсора турне выступила компания Pepsi Cola, да и в деловых качествах Фишоффа никто не сомневался — под его руководством прошли гастроли вновь воссоединившихся «The Monkees» (до этого Дэвид забросил удочку, предложив сотрудничество «The Association», «The Turtles» и некоторым другим командам, решившим попытать счастья). Держа нос по ветру, он в 1987 году обратился с подобным предложением к Ринго, и согласие экс–битла — по крайней мере, так было написано в программе турне — «означало мой первый грандиозный успех».
Его самонадеянность была подкреплена сводками журнала Pollstar, согласно которым на концерты Старра и компании приходило в среднем по семь–восемь тысяч человек, причем полупустые стадионы Буффало и Сакраменто были с лихвой компенсированы шоу в Нью–Йорке, на которое было продано двадцать тысяч билетов. Общая прибыль тура составила более чем пять миллионов долларов. Сумма, скромная по сравнению с доходами «The Rolling Stones», «The Who» и Пола Маккартни, все же производит впечатление.
Казалось, все было сделано, чтобы удовлетворить малейшее желание публики: на концерты пускали детей до семи лет, так что у родителей не болела голова о том, с кем их оставлять; благодаря бесконечным саундчекам и огромным экранам по обоим краям сцены Ринго и его друзей мог прекрасно видеть каждый, пришедший на шоу.
Объявив о турне, которое стартовало 20 июня 1989 года в нью–йоркском Palladium, Старр позаботился о том, чтобы об этом событии узнало еще большее количество потенциальных слушателей. Он лично выступил на «Good Morning America» и «The David Letterman Show»; кроме того, Ринго пригласил лидера группы Леттермана поучаствовать в одном из концертов.
На пресс–конференции в Palladium он отметил, что, хотя «The Beatles» выступали во многих залах четверть века назад, многие из запланированных Фишоффом концертов будут проходить в «городах, которые еще не были построены в то время, когда я играл здесь в последний раз».
И на сцене и вне ее Ринго упорно пропагандировал трезвый образ жизни. Корреспондентам, которых он подпускал близко к себе, Старр предлагал выпить лишь кружечку пива, даже если это была вечеринка по поводу первого концерта Ринго в Канаде со времен последнего выступления «The Beatles» в Торонто в 1966 году.
— Обычно я выпивал, если сильно нервничал, — признавался Ринго.
