Полное собрание стихотворений

Кленовского для огромного большинства тех, кто любит поэзию, большая радость. Два года назад вышла его первая книга стихов “След жизни” - она была не только замечена и оценена, но и... распродана, что бывает не так часто. Кленовского не только печатали, его любили. Где-то в Германии, мало кому знакомый лично, он продолжает писать, и в разных углах мира, после второй войны сильно урезанного, ему отвечает читатель любовью и признанием. <…> О том, что Кленовский мастер, каждый узнает, прочтя его книгу. <…> Тема его - бессмертие - завершена такими стихами, как “Здесь все не так, как надо”, или “Непрочен матерьял моей земли” или “Уже сентябрь позолотил листы”. <…> хочется сказать о втором сборнике поэта, что это явление крупное, редкое в нашей бедной литературными радостями жизни; что он важен столько же сам по себе, сколько и как завершение глубоких внутренних исканий Кленовского; что в каждом стихотворении чувствуется громадная культура стиха, “любовь к мудрости” и та подлинная поэзия, которая проникает в читателя и остается жить и цвести надолго» (Новый журнал. 1952. №31. С.328. Подп.: Н.Б.).

Не менее восхищенным был и отклик С.Яблоновского: «Кленовский приемлет и страстно любит сотворенный Богом мир, повседневные мелочи мира - больше, чем крупное. Подлинный символист, он песчинку преображает в космос. <…> Раздумавшись, вы найдете здесь и Гете, и Гейне, и Тютчева, и Лермонтова, и Владимира Соловьева, и Гумилева, которых Кленовский, конечно, знает, и Божнева, которого он не знает наверное, - и все это до такой степени свое, так переварено, переработано, до такой степени является его собственностью <…> Мы давно уже не встречали подлинного поэта, то есть стихотворца, дающего никогда до него не бывшее» (Яблоновский Сергей. О большом поэте // Русская мысль. 1952. 16 июля. №467. С.5).

Л.Ржевский отнесся ко второй книге чуть более критично, чем к первой: «Муза Д.Кленовского снова рассказывает обаятельным и проникновенным, до самой последней фонемы поэтическим языком “небо на земле”, перекличку явного, преходящего, то величественного, то искаженного - с чаемым тайным и вечным, прекрасным всегда. Это - внутренняя тема поэта, не отобранная на время, а слитая воедино с его мироощущением, бытийным и творческим, формирующая особенность, непохожесть на другие его поэтического “я”. Выпевается эта тема иногда с такой силой поэтического выражения, что вряд ли кто из любящих стихи не повторит про себя заключительной строфы открывающего сборник стихотворения (оно несомненно принадлежит к будущей антологии лучшего в нашей поэзии):

О, если бы и мне вослед тебе
Продлить мой срок, мой срок
скупой и тленный,
Мое участье в зреющей судьбе,
В движеньи, в пеньи,
в зодчестве вселенной!

Мне бы и нечего было приписать к уже высказанным выше восторгам, если бы “Навстречу небу” было первой, вышедшей в эмиграции книжкой поэта. Но ей предшествовала другая, и это вынуждает критика (если он не просто критический “шаркун”) к сравнению. Сравнение показывает, что поэт избаловал нас своим первым словом - “След жизни”, 1951 г. - с на редкость совершенным отбором стихов и что во второй книжке (и это совершенно понятно, учитывая краткость “отчетного периода”) отбор чуть-чуть менее требователен, и иное кажется “проходным” (“Возле дома моего”, например) или поэтическим самоповторением. Так, скажем, прекрасное стихотворение “Жизнь” (прекрасное, несмотря на отважное сравнение: гоголевский Хома с ведьмой на кошелках - это зрительно все-таки гротеск) не успевает войти в меня, потому что ему грозит пальцем “Жизнь” из первого сборника - стихотворение еще более прекрасное, которого (с его интерпретацией темы) я никак не в силах забыть. Мелкие формальные неточности: вдруг бедноватые или натянутые рифмы - “забота” - “работой”, “всё - лезвиё” (ударность в последнем слове двояка) “запомнили” - “подоконнике”; или синтаксически неловкая строка (“в провалах туч закат срываясь гас”), или надуманная метафора (“здесь звезды не благоухают”). Великолепные “замыкания” автора иногда не столь хороши, как привыкли мы у Кленовского. Превосходное “Мой путь лежит через поля”... заключают такие строки:

Не буду ль просто завтра я
Там, где меня сегодня нету!

– Для меня они звучат прозаизмом, потому что ассоциируются с рядом поговорочно-просторечных речений.

Но все эти мелочи, даже придирки. Говорю это поэту не в укор. Потому что замечательного в его новом сборнике (“Повседневность”, “Это только кажется отсюда”, “Тончайшей кистью...”, “Звезды” и пр.) много; потому что замечания мои и не возникли бы, разбирай я другого, не столь крупного поэта; потому, наконец, что и возникнув, они нисколько не уменьшают значительности книжки, не ослабляют восхищения и благодарности, с которыми прочтет ее каждый, любящий и ценящий подлинную, большую поэзию» (Грани. 1952. №15. С.118–119. Подп.: Л.Р.).

Несколько лет спустя Б.Н.Ширяев в главе «Возрождение духа» своей известной книги охарактеризовал Кленовского как «большого, углубленного в космические тайны поэта, прямого потомка и последователя Тютчева» и еще более высокопарно отозвался о его втором эмигрантском сборнике (ошибочно назвав его первым): «Молчавший в период своего духовного плена в СССР и заговоривший, вырвавшись на волю, поэт Д.Кленовский озаглавил свою первую книгу “Навстречу небу” и в ней, в форме, близкой к апокрифу первых веков христианства, рассказывает о пути, пройденном его музой, о вдохновенном пути к Господу» (Ширяев?Б. Религиозные мотивы в русской поэзии. Брюссель: Жизнь с Богом, 1960. С.58–59).

100. Грани. 1951 №11. С.85. Отзываясь на очередной номер «Граней», А.Неймирок процитировал это стихотворение, заявив: «Д.Кленовский вошел в русскую зарубежную поэзию как зрелый мастер, имеющий что сказать и знающий как сказать. Он - один из немногих русских поэтов за рубежом, выносивший не только сомнение, но и преодолевающее, победное утверждение» (Неймирок А. «Грани». Номер 11 // Русская мысль. 1951. 8 июня. №352. С.5).

101. Грани. 1951 №11. С.85.

102. Новый журнал. 1951. №26. С.134.

103. Новый журнал. 1952. №29. С.188. Обозревая последние журнальные новинки, Н.Е.Андреев отметил подборку Кленовского в «Новом журнале»: «У Кленовского, поэта сосредоточенной и сияющей серьезности, новые мотивы, как бы расширяющие его диапазон представителя “христианской музы”» (Андреев Ник. Заметки о журналах: «Возрождение» XXI, XXII; «Грани» 14; «Новый журнал». Книга 29-я // Русская мысль. 1952. 10 сентября. №483. С.4–5).

104. Новый журнал. 1951. №27. С.19.

105. Новый журнал. 1952. №28. С.260.

106. Новый журнал. 1951. №26. С.135.

107. Грани. 1951. №11. С.84.

108. Грани. 1951. №11. С.86. С датировкой 1950.

110. Новый журнал. 1952. №28. С.196.

113. Грани. 1951. №11. С.87. С датировкой 1949.