– Сейчас, наверное, уже подходит к источнику. – Он усмехнулся, глядя на удивленное лицо помощника. – Они нас перехитрили. Пока мы бились с вояками, экспедиция пошла напрямик. Через болото.
– Так, значит, все? Скидываем заказ?
– Нет. Дело не сделано, – холодно блеснул глазами старший. – Мы не для того полгода разрабатывали Черепа, чтобы все сорвалось из-за какой-то ерунды.
Он указал на черный от времени сруб на небольшом островке посреди болота:
– Сначала туда. А потом найдем себе других головорезов. Этого добра здесь хватает.
Срезав себе две березовые жерди, они ступили в жирную чавкающую трясину. Подернутая ядовитой зеленью жижа забурлила, выдавливая из своей бездонной утробы огромные пузыри сероводорода. Болото вспучилось и застонало, как раненое чудовище, так что у людей побежали по спине мурашки. Проваливаясь почти по грудь в вязкую зыбучую массу, путники брели через трясину к маленькому острову.
– Погляди. – Главарь махнул рукой куда-то влево. – Она ведь не жалуется на свое жилище.
Помощник его с криком отпрянул в сторону, забившись в топком болоте, словно муха в липких тенетах: в нескольких метрах от них быстро двигалось длинное изогнутое тело. Двухметровая змея в руку толщиной, переливаясь зеленью и перламутром, струилась по поверхности, не обращая на людей ни малейшего внимания.
– Угомонись – такой кусочек жирноват даже для нее! – рассмеялся старший, помогая товарищу вскарабкаться на скользкий берег островка. – Это все-таки гадюка, а не питон.
Выбравшись на твердую поверхность, он взял у помощника телефон и, пока тот рылся в срубе, доставая спрятанный тайник с оружием, набрал номер. В двадцати километрах от него, в комнате временно исполняющего обязанности командира специального военизированного подразделения, отозвалась личная трубка хозяина кабинета. Широкоплечий полковник подозрительно глянул на незнакомый номер на определителе.
– Слушаю, – ответил он.
– Привет, Рудько. – Голос в трубке показался полковнику знакомым.
– Кто это?
– Генрих, – отозвался главарь.
– Ба! – удивился спецназовец. – Привет бойцам невидимого фронта. Давненько ты не проявлялся. По делу?
– Ну, если у тебя найдется минутка.
– Найдется.
– Слышал о твоем несчастье. Соболезную, Мигель был хорошим мужиком.
Полковник резко помрачнел. Эсбэушник попал в больное место: командир спецназа был для Рудько не только начальником – их связывала многолетняя дружба.
– Ты из-за этого позвонил?
– Да. Знаю, что начальник управления отказался сдать тебе уродов, которые это натворили. Некрасиво по отношению к твоим ребятам.
– Правда? – нахмурился спецназовец. – А с каких пор тебя заботят такие вопросы?
– Никому не нравится терять сослуживцев, – невозмутимо продолжал Генрих. – А Мигеля я знал немало лет, и ничего плохого о нем сказать не могу.
– Хочешь что-то предложить?
– Да. У тебя есть возможность поквитаться с обоими отморозками.
Рудько непроизвольно сжал трубку так, что она затрещала в его мощной лапе. Желание рассчитаться с убийцами Мигеля было очень сильным, но он слишком хорошо знал оперативника, чтобы доверять ему.
– С чего такая забота, Генрих?
– Мой интерес здесь лишь наполовину, – откликнулся чекист. – Мне нужен один из них. Совсем ненадолго. Второго я отдаю тебе за просто так.
С минуту полковник боролся с собственными чувствами, и в конце концов искушение взяло вверх.
– Говори, – кивнул он.
* * *
Поздним вечером, когда уже совсем стемнело, двое вооруженных до зубов мужчин вынырнули из леса и тихо, как две тени, двинулись через степь к разбитому поблизости палаточному городку. Эти двое проделали долгий путь, и им, похоже, было наплевать на то, что они находятся в самом сердце Зоны и что всего в полукилометре от них возвышается огромный кроваво-багровый купол активизировавшегося источника. Они пришли сюда выполнить свою работу, потому им было не до чудес и загадок. Мужчины направились прямиком к отряду спецназа, разбившему свои палатки неподалеку от лагеря научной экспедиции.
Там их уже ждали. Командир отряда вышел в ночную степь, быстро переговорил с прибывшими, после чего те растворились в темноте, а спецназовец позвал к себе троих бойцов.
– Пойдете к ученым. Скажете – ночной патруль в усиление, – втолковывал он старлею. – Найдешь там одного человечка, передашь, что объект нужно увести из лагеря. Пусть тебе его покажет, и постарайся незаметно сфотографировать эту падлу. Только не привлекай внимание. И не собачьтесь ни с кем. Ведите себя потише.
Проводив бойцов, он постоял немного, разглядывая залитый огнями прожекторов научный лагерь в сотне метров к востоку. Там вовсю кипела работа: утром экспедиция готовилась пройти в источник. Майор перевел взгляд на гигантский купол, мерцающий в ночи красноватыми огнями, и невольно поежился – зрелище было грозным и сулило только неприятности. Насмотревшись, он развернулся и пошел к палатке ожидать вестей от своих лазутчиков. И всю ночь его почему-то мучили дурные предчувствия.
* * *
Огромные черные глаза с любопытством глядели на людей. Затем раздался храп, и животное заржало, когда молодая женщина протянула руку, чтобы погладить его по гладкой золотисто-песчаной морде.
– Откуда они здесь?! – шепотом спросила женщина.
Молодой мужчина рядом с ней, облокотившись на старую изгородь, протянул лошади горбушку хлеба, которую та обнюхала и с удовольствием съела.
– Завезли из Аскании-Новы – заповедника, лет двадцать назад.
– Господи, Андрюшка, да ведь это же…
– Да, лошадь Пржевальского.
Небольшой табун светло-коричневых лошадок резвился в степи, почти не обращая внимания на стоящую поодаль пару.
– Когда их только завезли, они, говорят, вообще никого не боялись. Потом – охота, браконьеры. Все как всегда. – Мужчина улыбнулся, глядя, как заботливая мамаша пытается вразумить расшалившегося жеребенка. – Но все равно здесь они на воле. Настоящие дикие мустанги.
Глаза у него потеплели. В них мелькнуло что-то очень хорошее, почти детское. Женщина прижалась щекой к его плечу, потерлась об него, как кошка.
– Ну, и о чем ты думаешь? – Она уткнулась лицом ему в грудь, с удовольствием вдыхая его запах.
– Да так… – отмахнулся он.
– Нет, не «так»! – засмеялась женщина. – Я же вижу, что задумался. Давай выкладывай!
– Вспомнил, что отец любил лошадей.
– Когда он умер? – осторожно спросила подруга.
– Два года назад.
Парень обнял ее и сменил тему: вспоминать ему было тяжело.
– До того как это место стало Зоной, их здесь было несколько тысяч, – показал он в сторону разгуливающих лошадок. – Сейчас не знаю сколько, но они неплохо приспособились. Прямо настоящие сталкеры.
– А как же они выбросы переживают?
– Чувствуют. Уходят на периферию.
– А другие животные? – Она сжала своими ладошками его сильную руку. – О них ты тоже все знаешь,
