свидетельствовало о том, что действительная величина этих объектов составляет число с двумя десятками нулей.
— Это невозможно. Я думаю, это была галлюцинация. Лучше подумай над тем, кто мог сыграть с тобой такую шутку.
— Ты хочешь сказать, что это был Арктур?
— Да. И что он где-то рядом.
— Я допускаю, что он рядом, но этот спектакль был совсем не в духе Арктура. Я хорошо знаю его. Если бы у Арктура действительно была подобная сила, он не стал бы устраивать танец вокруг месяца. Он в состоянии соотнести размеры планетарного спутника и светил. Арктур устроил бы фейерверк, он выложил бы надписи из звезд. Я думаю, что это дело рук кого-то другого…
— Кого? Если у тебя есть соображения, выкладывай! — потребовал Сурт, уловив недосказанность, прозвучавшую в словах Шевы.
Та засмеялась:
— Ты назовешь меня сумасшедшей, но я считаю, что это сделал объект из данного Отражения.
— На чем основан твой вывод?
— Этот человек не имеет представления о строении Вселенной. Его запас знаний невелик, пожалуй, даже убог. Он полагает, что в центре мира расположена Земля, а Луна и Солнце — лишь светила, освещающие Землю. Звезды же ему кажутся блестками, раскиданными по ночному небу.
— Почему ты так решила?
— Он действовал так, как будто звезды не более чем светящиеся крупинки.
— Быть может, он желал продемонстрировать свою силу?
— Не исключаю, но настаиваю на своей версии.
Сурт умолк. Шева представила, почти увидела, как тот задумчиво трет ладонью свой большой лоб.
— Это Иисус?
— Полагаю, нет. Пауль видел Иисуса. Он уверен, что Иисус — обычный обманщик, обладающий недюжинной волей, но не наделенный никакой сверхъестественной силой.
— Тогда найди этого человека. Он нужен мне. Возможно, это его силой намеревается завладеть Арктур. И если эта сила столь велика, то страшно подумать, что будет с нашим миром.
— У меня есть кое-какие соображения на этот счет, — скромно сообщила Шева.
— Выкладывай.
— Подозреваю, что этого человека зовут Учителем праведности. Мне рассказал о нем местный священнослужитель, один из самых осведомленных людей в этом Отражении. Он сообщил, что Учитель праведности обладает огромной силой, но никто не видел его. Он же указал мне место, где, по его предположению, тот должен находиться.
— Так найди его.
— Этим и занимаюсь. Я в часе езды от этого места. Но сейчас ночь, я тронусь в путь на рассвете.
— Счастливой охоты! — пожелал Сурт, заодно давая понять, что намерен закончить разговор.
— Постой, Сурт! — поспешно воскликнула Шева, опасаясь, как бы тот не прервал контакта. — Я соскучилась по тебе!
— Наконец-то! — Сурт сухо рассмеялся. — Я так давно ждал этих слов.
— Я соскучилась по всем вам, по Управлению, Городу, нашей милой Соммете. Как, кстати, твои дела?
— Неважно, — после краткой паузы ответил Сурт. — Я никак не могу найти источник возмущения. Система несет потери, и мне угрожает отставка. Все зависит от тебя. Если ты поймаешь Арктура, я спасен.
— Так ты по-прежнему полагаешь, что волнения в Матрице — его рук дело?
— Больше некому.
Охотница отвела глаза от костра, уставившись в темноту, полную ночных шорохов.
— Я постараюсь. Слышишь, я постараюсь, Сурт! Верь мне! Где нам еще найти такого директора?
Сурт кашлянул-засмеялся:
— Мне понравились твои слова…
— Какие? — воскликнула, почувствовав, что допустила какую-то промашку, Шева.
— Первые! Прощай, у меня дела!
— Сурт! — крикнула Шева, но директор исчез, оставив неясность и смутное чувство вины.
«Какие же первые? — думала Шева, глядя за гаснущие угли костра. — Какие же…»
С этой мыслью она и забылась, а утром продолжила путь. Цель была уже близка, когда конь вынес Шеву на берег ручья, где лежал, неподвижно распластавшись, человек, а подле его тела сцепились в схватке двое других, в одном из которых, совершенно обнаженном, Охотница без особого труда признала Пауля…
Нетрудно догадаться, что Пауль не поведал о виденном ночью Симону Зелоту, как и старался не обращать пристального внимания на человека, покинувшего с ними поутру Обитель. Это был тот самый человек, что подходил к нему накануне вместе с Симоном, а потом развлекался игрой светил в ночном небе. В Обители его именовали не иначе как Учителем праведности, Симон же называл его просто Учителем, но однажды обмолвился иным именем — Иисус. И тут же бросил быстрый взгляд на Пауля, но тот сделал вид, что не обратил внимания на нечаянно вырвавшееся слово.
Впрочем, на этот раз Симон был немногословен. Он лишь изредка бросал короткие фразы и все время оглядывался по сторонам. Пауля не покидало чувство, что его спутник чем-то обеспокоен. Путь, который они избрали, был труднее вчерашнего, зато здесь совсем не встречалось людей. Путники шли вдоль хребта, затем спустились ниже — в ложбину, где текла речка. Выбитая скорей копытцами коз, нежели ногами людей, тропа исчезала в воде, а потом появлялась на противоположном берегу.
— Перейдем здесь, — решил Симон, после чего кивнул Паулю: — Ты первый.
Юноша не стал спорить и переправился на другой берег. Вода была неглубока и не доходила даже до колен.
Следующим в реку вошел Учитель. В отличие от Пауля он не поднял полы хитона, и те моментально намокли. Учитель благополучно преодолел быстрый поток и ступил ногою на берег. Что произошло в следующий миг, Пауль так и не понял. То ли под ногу Учителю попался ком влажной глины, то ли он просто оступился. Учитель пошатнулся, и Пауль, желая поддержать его, протянул ему руку. Учитель вскрикнул, отшатнулся и, поскользнувшись, рухнул в воду. Течение моментально подхватило и понесло вниз отчаянно кричащего человека. Пауль и Симон бросились по берегу за ним.
Учитель явно не умел плавать, а дно в этом месте неожиданно провалилось вниз коварным омутом. Учитель захлебывался, из последних сил колотя руками по бурлящей воде. Раздумывать было некогда. Рывком сдернув с себя хитон, Пауль бросился в воду.
Он был неплохим пловцом и в несколько сильных гребков догнал Учителя. Ухватившись за край хитона, Пауль потянул его к берегу. Но не тут-то было. Спасаемый испустил дикий вопль и принялся отбиваться. Он колотил руками, а от тела его исходили волны, пронизывавшие Пауля подобно электрическим импульсам. Но меж тем Учитель уже наглотался воды и вот-вот должен был пойти на дно. Был лишь один способ спасти его. Пауль коротко, но сильно ударил Учителя кулаком в шею, и тот обмяк. Подхватив левой рукой неподвижное тело, юноша повлек его к берегу, где бесновался Симон.
Кряхтя от натуги, Пауль выбрался на мель. Симон тут же бросился в воду и вцепился в бесчувственное тело.
— Пусти!
— Да я помогу…
Удар в лицо ошеломил юношу.
— Отпусти его!
Пауль послушно выпустил руку Учителя и плюнул в воду кровью, выступившей из разбитой губы.
Симон, кряхтя, вытащил тело на берег. Пауль выбрался следом. Вода не пощадила одежду Учителя, и
