— Я по поводу вашего м-м… пациента. Уварова Евгения. Он возбужден, агрессивен и срывает мне опознание. Очень важное опознание!

Главврач неестественно большими цепкими глазами ощупывал его лицо. Казалось, он вообще не слушал. Потому что знает все наперед.

Сочнев тряхнул головой.

— Он наркозависимый, и ему нужна доза… Ну, вы понимаете…

— Не совсем. Доза… чего?

Сочнев замялся. Ему вдруг показалось, что все катится куда-то не туда, куда оно должно катиться. И, что самое удивительное, он сам, своими усилиями как-то способствует этому процессу. Опять бред, короче.

— Да все равно чего… Хоть морфина, хоть опия, на ваше усмотрение…

— Так это же наркотики! — изумленно вымолвил Василий Борисович. — Вы понимаете, что говорите?! У Уварова нет медицинских показаний…

— Зато у меня есть оперативная необходимость! — как можно солиднее произнес Сочнев. — Это нужно для следствия!

Главврач прокашлялся, покрутил головой, вытер рот огромным платком. Как артист перед выходом на сцену. А потом громко и отчетливо произнес:

— При чем оперативная необходимость и незаконный сбыт наркотиков?! Разве в интересах следствия совершают преступления?! И кто будет за это отвечать?! Я не буду! Может, вы возьмете ответственность на себя? Может, вы напишете мне официальное указание?!

Возмущенный громовой голос слышен был, наверное, на всей улице Пирогова, а может, даже доносился до Тиходонского УФСБ.

— Это подсудное дело! Ваше начальство разрешило такие аферы? Я сейчас напишу рапорт!

У Сочнева даже волосы на макушке зашевелились, а рука, держащая папку, вспотела. Он стал спиной пятиться к выходу. Это было похоже на многосерийный сонный бред, когда спишь после попойки лицом в подушку.

— Это провокация. Вы сорвали мне следственное мероприятие! — заорал в свою очередь Сочнев, доведенный до полного отчаяния.

— Не думал я, что чекисты такими делишками занимаются! — раздался голос сзади. Это был рыжий контролер, он уже снял халат и стоял в гражданском костюме, чему-то улыбаясь. Сочнев совсем забыл про него.

— Можно хоть сейчас протокол составлять и уголовное дело возбуждать!

Сочнев сам не помнил, как выскочил из кабинета. Самое удивительное, что, оказавшись в коридоре, он стал набирать номер генерала Лизутина. Рассказать, как обошлись с ним в Воронеже. В самом деле собрался жаловаться… И только когда звонок уже пошел, он вдруг понял: на что жаловаться-то? На самого себя надо жаловаться! Он быстро нажал «отбой». Потом выключил телефон вообще — на случай, если генерал перезвонит поинтересоваться, что случилось.

Он вышел на лестничную площадку, постоял, собираясь с мыслями. Что-то тут не то! Как в тумане спустился вниз и вышел на холодный воздух.

Обманное бледно-желтое солнце продолжало поливать воронежские улицы негреющими лучами. Сочнев посмотрел на часы: прошло чуть больше часа с тех пор, как он вошел в здание тюремной больницы, переполненный самыми радостными ожиданиями… Он плотнее запахнул пальто, прошел до конца улицы, ни о чем не думая. Увидев заснеженный скверик, сел на спинку скамейки, поставив ноги на сиденье, достал из папки банку пива, предназначенную для Вареника, открыл и залпом выпил. Не то. Ему хотелось водки. Водку он будет пить в поезде, уже скоро. Завтра утром на доклад к Лизутину, но можно зажевать мятной жвачкой… А что он скажет генералу?

Об этом Сочнев пока не знал. Придется выкручиваться, придумывать что-то. Опять, опять…

Он с хрустом смял пустую банку, швырнул под ноги.

И вдруг все понял.

Это «постановка». «Разводка». И он даже знал, кто ее автор.

Сволочь!!!

Чувство снисхождения к поверженному врагу прошло, как и не бывало. Он снова ненавидел Коренева. Ненавидел люто. В эту минуту он готов был получить табельный пистолет и застрелить хитроумного мента, пусть даже это навсегда погубит его собственную жизнь. Но наплыв патологической ярости быстро прошел. Пистолет ему никто не выдаст, да и без стрельбы вполне можно обойтись.

Это ерунда. Никаких доказательств против него нет. Свидетели все из больничного персонала, никто их и слушать не станет. «Контора» своих в обиду не дает. Главное, самому не дергаться, не суетиться, продумывать каждый шаг. Лиса все равно можно прижать… Обойдемся и без Вареника! Одних телефонных звонков из особняка Креста хватит… Ну, пусть без руководства бандой, но и одной связи с «колдунами» достаточно, чтобы он вылетел из органов.

С такими мыслями Сочнев встал и направился в сторону вокзала.

* * *

В большом городе каждый день кого-нибудь убивают. Из-за денег, из ревности, из зависти, из тупой пьяной ненависти, по-глупости или просто так. Последняя категория убийств самая страшная, ибо свидетельствует о кризисе в обществе, когда жизнь человеческая ценится мало, а оборвать ее и вовсе ничего не стоит.

Очередной труп всплыл как раз за Южным мостом, даже не сам по себе всплыл, а его подняло зацепившимся за пояс якорем грузового буксира. Поэтому, в отличие от других утопленников, он еще не раздулся, как аэростат, и даже при первичном осмотре определялись многочисленные телесные повреждения, которые и привели к смерти. Так что списать этого «ныряльщика» на самоубийство или несчастный случай было нельзя.

На место обнаружения выезжал оперуполномоченный Гнедин по прозвищу ПепсиКолик — опрятный, симпатичный парнишка, с накачанной на тренажерах мускулатурой. Он добросовестно пересказал подполковнику Кореневу все, что сказал судмедэксперт и следователь СК, на чем доклад закончил и уставился на начальника чистыми, ясными глазами.

— Какие есть версии? — спросил Лис.

— Да бомжи подрались. Вот и забили своего, — бодро отрапортовал тот.

— Почему бомжи? И где они дрались?

ПепсиКолик пожал плечами.

— Так по нем видно. У него в брюках вместо ремня — стальной трос продет, куртка, как у бомжей. А дрались там же, на набережной. Ночью, конечно, а то бы нашлись свидетели.

Лис вздохнул.

— А ты искал свидетелей?

— Где их найдешь? Сейчас холодно, набережная пустая…

— Если бы его там же сбросили, то выловили бы у железнодорожного моста. Потому что течением бы снесло.

— Ну, может, выше сбросили, — согласился оперуполномоченный Гнедин.

— Личность установил?

— Да когда, Филипп Михайлович? Я же только оттуда…

— Трос в брюках говоришь…

Этот трос зацепил что-то в памяти Лиса.

— А какая куртка?

— Желтая, как у этих… Дорожных рабочих всяких.

— А двух зубов справа не хватает? В верхней челюсти?

ПепсиКолик даже оскорбился.

— Товарищ подполковник, ну что, я ему в рот лазил? Судмедэксперт акт напишет, и все увидим…

— Так вот слушай, Коля, скорей всего, это Федор Халилов! Он жил когда-то в Ботсаду, Тимирязевский, 2, барак 3, жена, наверное, там и осталась. Давай, работай!

Изумленно покрутив головой, ПепсиКолик ушел. В очередной раз расскажет коллегам о чутье шефа.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату