горы трактатов и книг, но Фауста не устраивали никакие объяснения мира и веры, и он упорно старался, тщился
Да неважно, нашел Фауст истину или нет. Важно, что искал. Все беды от запретов на познание, от табу, стыдливых умолчаний. Поиск истины – это, пожалуй, единственный процесс, который важнее результата. А женщина странным образом забыла о познании… Хотя ей просто всегда запрещали познавать свою жизнь и естество, изобретая всевозможные табу.
Они с подругами столько лет обсуждали громоздящиеся друг на друга истории нелепых первых жен и цепких юных телок, подлостей мужчин и подлянок баб, которые – верно сказала Полина – плодят одни миазмы. И что они из этого вынесли?
Только теперь Полинина болезнь связала все воедино, а где раньше были их головы и глаза? Занимались всякой мурой, собачились с женами начальников, психовали из-за протеста детей, разрешали себя бросать всяким вадимам-костям, давали волю всему мужскому сословию следовать лишь одному правилу – жить без правил.
Катьку особенно занимал вопрос, продал ли Фауст душу дьяволу в обмен на вечную молодость, высшее блаженство, соблазн Гретхен или в обмен на истинное познание. Вопрос этот тоже был не нов, но Катьку, как и Фауста, не устраивали его многочисленные трактовки в литературе. Ей требовалось свое объяснение, ибо поиски Фауста представлялись ей странным образом связанными с поиском столь необходимым и сложным для женщины. Если целью Фауста была вечная молодость, то он не более чем ученый предшественник эстета Дориана Грея. А вот если он заключил сделку с сатаной ради обретения истины – это совсем иное.
…Познание предстает вызовом богу. Оно и является таковым. «Блаженны нищие духом», – сказал Господь, ибо лишь они придут в царствие его. Далее Он призывал: «Будьте более дети, чем дети, не стремитесь изведать причины и цели, ибо лишь в Боге все прошедшее и грядущее». Это запрет на познание! Именно его ниспровергает дьявол, который возвел в абсолют высокомерие, отвагу, властолюбие и гордость. Значит, он дал человечеству науку, философию, он дал волю инстинктам, которые, если верить Юнгу, породили фантазию, а она в свою очередь – искусство…
Вечная молодость или познание как два разных толкования сделки Фауста с Мефистофелем… Да, именно в этом все дело. Неважно, что это лишь ассоциации, важно, что все женщины, которых они с Полиной, Аленой, Кысой столько лет обсуждали, сделали когда-то свой выбор путей поиска. Первые, взявшие от дьявола лишь гордыню и тщеславие, бегают от одного пластического хирурга к другому, спускают как игроки состояния на спа-курортах, ищут все более эффективные стволовые клетки. Вторые берут от дьявола страсть к свободе и воле, познают себя, свое место в мире и управляют метаморфозами своей жизни.
Алхимия как наука о трансформации человеческого организма в его физической и духовной ипостасях, как стройная система, призванная заменить наивные противовозрастные теории, построенные на надерганных воззрениях от раздельного питания до китайской медицины, – вот чему посвящала Катька все свободное время.
Конечно, можно считать, как это удобнее ленивым, что понятия метаболизм, свободные радикалы, разрушающие кожу и ткани, токсины, которые мы впихиваем в себя при помощи ножа и вилки, – это чушь. Но ведь результаты упорного, управляемого мыслью и волей процесса контроля над своим телом у нее, Катьки, а также и у Алены были налицо. Точнее – на лице! Какое еще нужно доказательство?
Конечно, алхимия возраста – это стремление обращать время вспять. Не говоря уже о том, что это анализ собственного процесса умирания и управлением им. Занятие точно сатанинское. Но раз дьявол – покровитель процесса познания, то он друг женщины вдвойне, потому что именно эти занятия позволяют женщине жить в гармонии. Осталось только понять, как управлять тем ядром процесса старения – переходом «за грань», который так посылает в нокаут, что не каждой женщине по силам и подняться.
Алена тоже заразилась мыслями о жизни «за гранью». Ее собственный опыт, совсем иной, чем Катькин, подсказывал, что управление метаморфозами жизни женщины – это замечательно, но надо менять и многое иное.
Катька ржала, читая Аленины письма, но понимала, что каким-то образом для снятия табу, душившего женщину, надо менять отношение общества к ней. Как? Этого она пока не понимала, упирая в своих письмах прежде всего на то, что требуется сначала найти идею, которая ляжет в основу объединения женщин. На это Алена отвечала, что лучше бабла идеи не придумать.
При следующем приезде в Москву Катька застала на даче у Полины – помимо Кысы с Аленой – и Иноземцеву, а та поведала им такое!..
Алена с Катькой только переглядывались, слушая рассказ Иноземцевой о том, как она первая претворила их еще не конца додуманную теорию в жизнь. Пережив изгнание из банковского рая, Иноземцева открыла в Лос-Анджелесе практически… бордель. Катька даже подумала, что ослышалась, но подруги, которые слушали Иноземцеву уже третий день, заверили ее, что со слухом у нее все в порядке.
Иноземцева наконец приладила себя к делу, для которого была создана. Взяла в управление местную библиотеку, набитую книгами по теории фитнеса, здоровому питанию и безопасному сексу, а также бесчисленными книгами по психологии, которые в Америке издаются в таком количестве и написаны так примитивно, что их связь с психологией уже забылась, и они приобрели общее коммерческое название self-help books.
К этому было добавлено изрядное количества чтива по эзотерике, вплоть до вращения столов… Спекулируя на интересе лос-анджелесского общества к подобным темам, Иноземцева превратила библиотеку то ли в избу-читальню, где обсуждались теории, препарированные в чтиво, то ли в клуб гейш.
Гейшами были вновь прибывающие девушки из России, Украины и других славянских стран, у которых было хорошее образование, но не всегда была работа.
Под руководством Иноземцевой они быстро осваивали теории здорового питания и основы китайской медицины. Помогали мужчинам и женщинам в интерпретации чтива, объясняли, как пользоваться астрологией. Полной профанацией это назвать было нельзя: Иноземцева была дамой неглупой и образованной, не ленилась использовать обширную переписку между Катькой и Аленой, заставляла гейш читать «Алхимию возраста», и этого посетителям ее избы-читальни вполне хватало. Гейши не только вели умные разговоры с клиентами, но и подрабатывали массажами, раскрывающими чакры или врачующими меридианы, а то и стимулирующими либидо. За массажами они нашептывали мужчинам, как завоевывать женские сердца, женщинам – как поворачивать мужика к себе лучшей стороной без помощи психоаналитика и утомительных семейных консультантов, к которым партнера так трудно вытащить. Возможно, особо выдающимся мужчинам они оказывали и иные милости… Но главное, что читальня, или бордель, посещалась охотно, дань за вечера с интересными дискуссиями или пожертвования на продолжение учебы девушек собиралась легально, а если кому-то из мужчин нравилась одна из девушек, а кто-то и влюблялся – это дело глубоко личное.
Главным критерием отбора Иноземцевой было то, что девушки должны быть по сути своей не бл…дями и даже не нимфами, а барышнями из хороших семей с образованием, воспитанием и светлой головой.
Катька никогда бы не подумала, что Иноземцева первая из них поставит на их идее создать общество женщин, познающих себя и раскрывающих другим загадки жизни женщины, такое крепкое дело.
Полина же, оставив попытки найти ответы на свои вопросы в литературе и Интернете, втянула Кысу – как единственную из подруг, уже пережившую климакс, – в осмысление жизни «за гранью». Все еще нездоровая, с торчащими в разные стороны короткими волосами, вьющимися почему-то мелким бесом, она
